Алые сердца - Тун Хуа

Наследному принцу я подала чайную пару в виде пиона, первому принцу – в виде цветка шиповника.

Его Величество взглянул на поданные пиалы и перевел взгляд на стол тринадцатого принца. С воодушевлением он произнес:

– Право, интересно, что ты еще придумала.

– Если Ваше Величество счастливы, – с улыбкой ответила я, кланяясь, – то нет нужды в чрезмерной изобретательности.

Обернувшись к стоявшему позади евнуху, я взяла с подноса красную пиалу с белым как снег блюдцем и поставила перед тринадцатым принцем. Блюдце по форме напоминало искрящуюся снежинку, тогда как пиала была выполнена в виде цветка красной сливы, что, не боясь мороза, гордо алеет на снегу. В пиалу был налит грушевый сок; украшением же напитку служили алые цветки сливы. Тринадцатый принц с улыбкой кивнул мне и взял ложку.

– Почему я не видел этих пиал раньше? – полюбопытствовал император Канси.

Я взглянула на Ли Дэцюаня, собираясь дать объяснение, однако тот, отвесив поклон, ответил Его Величеству сам:

– Ваш покорный слуга увидел сделанные Жоси в прошлом году эскизы и нашел ее идеи свежими и весьма занимательными, потому тут же велел отнести эскизы в государственные мастерские, чтобы там по ним изготовили пиалы.

– Сколько всего было изготовлено таких пиал с блюдцами? – поинтересовался император.

– Всего тридцать шесть, – отвечала я. – Однако я взяла в путешествие лишь несколько.

– Хотелось бы при случае увидеть и другие, – улыбнулся Его Величество и, слегка кивнув своим мыслям, добавил: – Что ты хочешь в награду за свои старания?

Торопливо поклонившись, я произнесла:

– Хотя это и была идея вашей покорной служанки, многие люди вложили немало сил в ее осуществление. Недостойная не осмеливается принять награду одна.

– В таком случае следует наградить всех, – сказал император Канси.

Я тут же рухнула на колени, вознося благодарности Его Величеству за милость, и Юйтань с евнухом за моей спиной, сияя от счастья, последовали моему примеру.

– Теперь ты можешь поведать, чего бы хотелось тебе самой, – дозволил император.

Подумав, я сказала:

– Ваша служанка видела, как браво и гордо выглядит Ваше Величество, сидя на коне, и это наполнило ее сердце искренним восхищением. Недостойная желает выучиться ездить верхом. Она не смеет и надеяться, что ей когда-нибудь удастся сравниться с Вашим Величеством, но научиться верховой езде – ее самое большое желание. Не зря же ваша служанка – дочь маньчжурского народа.

Я не успела договорить, а меня уже обожгло презрением к самой себе. Принцы засмеялись, и даже уголки губ четвертого принца, лицо которого обыкновенно было равнодушным, поползли вверх.

– После стольких приятных нашему уху речей мы не станем запрещать тебе учиться, – весело произнес Его Величество. – Так тому и быть.

Я отвесила земной поклон, а затем покинула шатер, ведя за собой Юйтань и евнуха с подносом в руках.

Они оба без остановки рассыпались в благодарностях в мой адрес.

– Дорого не серебро, а репутация – это награда лично от Его Величества! – воскликнула Юйтань.

– Когда все узнают об этом, то будут вне себя от счастья! Я с детства служу во дворце, но впервые Его Величество наградил меня лично, – улыбаясь, проговорил евнух и вновь принялся благодарить меня.

Если от меня вам не будет никакой пользы, подумалось мне, то разве вы станете добросовестно что-то делать для меня? Я усвоила эту простую истину еще в офисе, в условиях здоровой конкуренции, и здесь у меня не было иного пути, кроме как следовать ей. Никто не гарантировал, что все окружающие сразу станут моими друзьями, но, по крайней мере, количество моих врагов точно сократится.

Я не пошла в шатер, а осталась снаружи, наслаждаясь прохладой. Скоро ко мне, сверкая счастливыми улыбками, подошли Ван Си с Юйтань.

– Вы так радуетесь из-за награды? – поинтересовалась я, глядя на них.

Смеясь, они поприветствовали меня и объяснили:

– Даже если мы получили награду, мы бы ни за что не осмелились вести себя разнузданно перед лицом сестрицы. Дело в том, что сегодня Его Величеству нанес визит монгольский ван и преподнес двух превосходных, по слухам, весьма дорогих скакунов. Его Величество так обрадовался подарку, что распорядился устроить этим вечером пир!

– Тут и правда есть чему радоваться, – с улыбкой заметила я, поднимаясь на ноги. – Люди, живущие по ту сторону Великой стены, обладают радушным и открытым нравом, а кроме того, им нет равных в песнях и танцах. Сегодня вечером нас ждет веселье!

Юйтань хлопнула в ладоши и радостно воскликнула: – Я знала, что ты обрадуешься, сестрица!

Под ночным небом, усыпанным мириадами звезд, горел костер. Мерцало разлитое по чашам вино, и повсюду раздавались песни и смех. Воздух полнился запахом жареного мяса и ароматом вина. Мы с Юйтань были рады как никогда: подобное пиршество гораздо интереснее тех, что проводились в Запретном городе, с их строгими правилами, следовать которым должны были не только подданные, но и сам император.

Тем вечером Его Величество в основном отдавал должное вину, поэтому я лишь велела одному из евнухов следить за маленькой настольной жаровней для кипячения воды да вовремя подливать в нее свежую воду. Юньсян уже подготовила необходимую посуду, и, если Его Величеству захочется выпить чаю, ему почти не придется ждать. За всем остальным следил Ли Дэцюань, поэтому я могла позволить себе расслабиться и повеселиться.

Одетая в роскошное рубиново-красное платье монгольского кроя очаровательная девушка, налив в чашу вина, стояла, преклонив одно колено, перед столиком наследного принца и пела какую-то песню. Я не знаю монгольского, поэтому не могла понять, о чем поется в песне, – я лишь ощущала ее чарующую душевность. Наследный принц, наполовину счастливый, наполовину смущенный, внимательно слушал. Когда песня закончилась, он принял чашу из рук девушки и залпом осушил ее, вызвав взрыв смеха и одобрительные выкрики. Сидевший на самом почетном месте император Канси с улыбкой наблюдал за ним. Затем Его Величество повернулся к монгольскому вану, расположившемуся подле него, и сказал несколько слов, после чего монгольский ван немедленно наполнил вином свою чашу, встал, приветствуя императора по монгольскому обычаю, а затем вытянул шею и выпил свою чашу до дна.

Тем временем хорошенькая монголка подошла к столу четвертого принца и вновь запела что-то трогательное, легко покачивая бедрами и исполняя набор самых простых танцевальных движений. Мне стало смешно. Захотелось посмотреть, сможет ли этот вечно холодный принц устоять против такой пылкой девушки. Навострив глаза, я шепотом велела Юйтань:

– Сходи разузнай, кто она такая.

Вопреки ожиданиям, лицо четвертого принца оставалось неизменно холодным, как белые снега Тибетского нагорья. Равнодушно прослушав лишь часть песни, он встал, беря чашу из рук девушки, и тут же осушил ее под звуки пения.