Древо скорбных рук - Рут Ренделл

Он увидел Морин, выскочившую из подъезда публичной библиотеки с объемистой книгой под мышкой. На ней был ее вечный длинный плащ цвета болотной тины и темные туфли на высокой платформе.

Задержавшись на ступеньках, она раскрыла над собой огромный черный зонт, принадлежавший, видимо, Айвену.

Барри хотел поговорить с ней наедине, но перехватить Морин удалось лишь в толчее универмага, переполненного промокшими под дождем покупателями. Она уложила зонт и библиотечную книгу — какое-то издание по домашнему хозяйству — в магазинную тележку и двинулась вдоль рядов. При виде Барри она проявила не больше реакции, чем собаки, изображенные на банках с кормом, выставленных пирамидой на полках.

— Я слышала, что ты помогаешь полиции в поисках Джейсона, — сказала она ровно и с той же интонацией продолжила: — Передай мне чистящий порошок. Я не дотянусь.

— У тебя найдется время на чашку кофе, Морин? Или на что-нибудь покрепче?

Она почесала нос, что означало раздумье.

— Для чего?

— Я хочу спросить тебя кое о чем. Мы могли бы вдвоем посидеть где-нибудь.

— Я смываю старую краску в гостиной. А вышла только на минуту за губкой и моющим порошком.

— Подумаешь, какое дело! — Барри изобразил на лице беспечную улыбку.

Они прошли к кассе бок о бок со своими тележками. Барри помнил, что Кэрол отзывалась о сестре как о совершенно бесчувственной личности. Может, и правда не стоит искать к ней подхода, а идти напролом, не заботясь о том, что бестактно он ненароком затронет какие-то раны в ее душе?

— Морин, скажи, кто в действительности отец Джейсона?

— Зачем тебе это знать?

Он начал объяснять, но сделал паузу, пока они не миновали кассу.

На улице Морин тут же принялась читать надписи на пакете с моющим порошком, позволив Барри раскрыть и держать зонт над ними обоими.

Барри продолжил прерванный монолог:

— Мне кажется, что Кэрол все еще увлечена этим мужчиной. Возможно, у нее к нему какое-то особое чувство. Такое может быть?

Морин не поднимала глаз от текста, напечатанного на ярко-зеленой упаковке, но все же разомкнула уста.

— В ее постели перебывала куча парней. Был один, который катался на «багги» по пляжу, и тот, у которого гараж неподалеку от моего дома, и еще один черномазый. Нас с Айвеном от этого тошнило. Какое-то время мелькал и Терри, Теренс Ванд. Наша мать знакома с его матерью еще по Браунсвуд-коммон, тем мерзким трущобам, где мы родились.

Она впервые посмотрела на Барри с некоторым интересом, вызванным, по-видимому, воспоминаниями о собственном прошлом.

— Я ни с кем не спала, кроме Айвена. И не буду. Не понимаю, зачем другим женщинам надо то и дело прыгать из постели в постель? Мы с сестрой совсем разные люди. Вот как бывает. Могу я позаимствовать у тебя пакет? Если этот порошок отсыреет, его хоть выбрасывай.

Они расстались на Китайском мосту.

Барри поразило, что Морин выглядела довольной своей жизнью. Она получила от жизни то, что хотела. С Айвеном они проводили большую часть времени в молчании. Если он не был на работе, — а работа отнимала у него чуть ли не половину суток, — и Морин не суетилась по дому, они сидели перед экраном телевизора, взявшись за руки. У них не было детей, требующих заботы, праздников, которые обязательно надо справлять, друзей, которых надо приглашать к себе или навещать, ревности и страданий, ею порожденных.

Однажды они проснутся, поймут, что им уже за шестьдесят, и найдут мир таким же, какой он был раньше. Барри почти завидовал им.

Лишь одно имя вспомнила Морин. Теренс Ванд. И, кажется, обмолвилась, что они были дружны с Кэрол давно. Другие мужчины — у Морин не было в том сомнений — тоже заглядывали под юбку Кэрол. Все мужчины тянулись к ней.

Но Теренс Ванд не был случайным любовником, так подсказывала Барри интуиция. Он вполне мог быть отцом Джейсона.

Быть отцом означает все-таки нести какую-то ответственность, испытывать гордость за своего ребенка и иметь право влиять на женщину, родившую от тебя сына. О таком мужчине не забывают. Недаром Морин упомянула это имя.

Кэрол начала работать по субботам — и в часы ланча, и вечерами, до закрытия. Этого она никогда не делала раньше, но как только Кэрол вернулась на работу после исчезновения сына, Костас сделал ей такое предложение, и она согласилась.

Квартира пропахла ее косметикой, а французские духи, которые Кэрол щедро расходовала, стоили, как однажды полюбопытствовал Барри, двенадцать фунтов за флакон. Но она покупала их оптом, и они обходились дешевле — двести фунтов за большую склянку. Барри ничего не имел против, но ему хотелось бы дарить духи Кэрол самому.

В очередной раз, раскладывая покупки в холодильнике, он вдруг почувствовал себя отчаянно одиноким. Ему даже не хватало присутствия Джейсона, хотя особой привязанности к нему он не питал. Барри все надеялся, что в дверь позвонят и мальчишка возникнет на пороге. Личико Джейсона все еще являлось ему в воображении, хотя черты его были размыты и он не находил ни с кем сходства. Его всегда удивляло, что Кэрол, с ее кукольной внешностью, родила мальчика, в котором уже в возрасте двух лет проглядывали черты почти взрослого мужчины.

Это еще больше подстегивало Барри на поиски настоящего отца мальчика. Джейсон должен быть похож на своего папашу. У Барри росло убеждение, что, встретив на улице случайно этого мужчину, он тут же узнает в нем отца Джейсона. И не надо для этого никаких тестов, анализа ДНК

Барри нечем было занять остаток дня. Он мог, конечно, отправиться к Костасу и наблюдать, как Кэрол вертит там задом, обслуживая клиентов. Он мог провести вечер с Деннисом Гордоном и поговорить с ним на две вечные темы — как быстро обесцениваются деньги и куда их лучше вложить.

Но тут перед домом вновь появилась полицейская машина. Барри на мгновение зажмурил глаза. Он понял, как «весело» он проведет предстоящий вечер.

Полицейские отыскали тело Джейсона. Они сказали Барри, что убеждены в его виновности, и ему не отвертеться. Они требовали от него опознать вещи, найденные закопанными в саду на Финчли-роуд.

Но сначала они доставили Барри в полицейский участок к двум уже знакомым ему детективам. Главный суперинтендант Треддик дал высокую оценку ловкости Барри, сказал, что понимает его мотивы, и убеждал пойти на сотрудничество с полицией, чтобы облегчить свою участь. Лэтхем был более груб, и его лицо с красными прожилками и крючковатым носом нависало над Барри, призывая к немедленному признанию.

Владелец дома решил покопаться в саду, чтобы посадить под осень пару деревьев. Под двумя футами земли он обнаружил какие-то тряпки. В Финчли он поселился всего неделю назад, а до того дом пустовал шесть месяцев.

Дом и участок занимали почти сотню ярдов и находились поблизости от того здания, где Барри и Кен Томпсон производили ремонтные работы. Треддику этого было вполне достаточно, чтобы поднять шум и привязать Барри к находке.