Малиновая шарлотка - Олег Селиверстов

– Перестань, Валентин, – не дала ему закончить мысль Элизабет. – Ты тоже не урод, а привлекательный и очень интересный мужчина. У всех свои проблемы. Думаешь, у меня полно ухажеров?

– Думаю, что да.

– Тогда почему я до сих пор одна?

– Не знаю, – Валентин с глупой улыбкой замотал головой.

– Да потому, что я тоже не подарок. Например, никогда не прошу мужчин прийти ко мне, как бы мне этого ни хотелось.

– Почему?

– Боюсь отказа. Боюсь панически, вдруг он скажет «нет»? Что мне тогда делать?

Валентин ощутил некоторую неловкость от откровенных слов и опустил глаза, следя, как искривляется, поднимаясь вверх, дым от сигареты.

– Или я не могу терпеть, когда мужчина от меня уходит после того, как мы позанимались любовью, – грустно усмехнулась Элизабет. – Меня охватывает такое чувство, как будто мной попользовались и бросили. Знаешь, как это неприятно. Особенно если попадется «крутой», сексапильный мачо. – Она вдруг засмеялась. – Хотя, если посмотреть со стороны, мои слова – это полный бред! Банальные цитаты из феминистических книжек. Мы все чего-то ищем, кого-то ждем, хотя часто сами не знаем, чего и кого. Я недавно вычитала очень верную фразу: «Пытаясь догнать бесконечность далекого, не успеешь увидеть совершенство близкого…»

Элизабет замолчала. Ее пальцы осторожно потушили о край пепельницы недокуренную сигарету с розово-золотистым ободком.

В зале ресторана слышался голодный стук приборов о тарелки, игривое звяканье бокалов и аппетитный шум голосов многочисленных посетителей.

Официант принес сок, кофе и десерт. Фисташковое бланманже в хрустальной креманке, украшенное блестящей вишенкой в карамели и круглой засахаренной долькой апельсина. Оранжевой и почти прозрачной, похожей в центре на краешек ажурного женского белья.

– Предлагаю бросить этот дурацкий разговор. – Лицо Элизабет неожиданно посветлело, как будто сбросило грустную маску. – Вы с Дианой взрослые люди, и не мне вам советовать, как жить. Ты еще не пробовал новый десерт?

– Ты же знаешь, мне пока нельзя.

– Извини, забыла. Но когда выздоровеешь, обязательно попробуй. Его у нас подают только весной и летом, потому что фисташковое бланманже обязательно должно быть украшено какими-нибудь белыми цветами, например веточкой жасмина.

Хозяйка ресторана сделала глоток кофе, достала за хвостик карамельную вишенку и, запрокинув голову, положила в рот.

Валентин увидел кончик ее языка и отвернулся. Ему вспомнилась черешня. Крупная, темно-красного, почти черного цвета. С косточкой внутри, которую бережет сочная мякоть-пульпа. Черешня. Упругая и гладкая, то появляющаяся, то исчезающая между бледно-розовыми губками. Однажды они купили с Дианой целый килограмм. Прохладные, только что вымытые ягоды было так удобно держать за веселые хвостики и кормить друг друга. Или разложив на голом животе, водить кругами, опуская то вверх, то вниз…

– Кстати, у тебя все в порядке? – вдруг спросила Элизабет и взяла его за руку. – Я почему-то так переживала за тебя, когда ты позвонил, а мы с сыном были за городом.

– Да. Все в порядке.

– Извини, что ничем не могла помочь.

– Я, пожалуй, поеду, – Валентину захотелось скорее увидеть Диану.

– Удачи, – поцеловала его на прощание хозяйка ресторана.

Он взял чемодан, за которым приезжал, и вышел.

Ночью пошел дождь. Капли мирно отстукивали по подоконнику спокойный, незатейливый мотив. Валентин проснулся очень рано. Долго ворочался, потом тихо встал и, проходя мимо туалетного столика, заметил серьги с рубинами, похожие на две маленькие вишенки в золотой обертке. Интересно, сколько они стоят?

На кухне, пока грелся чайник, он долго смотрел на мокрый асфальт за окном, почему-то представляя, как Лохматый сидит под навесом закусочной. Озябший и голодный. Нужно было заехать и дать денег парню-студенту, чтобы подкармливал пса. Завтра утром уже не успеть. Самолет ждать не будет. Он припомнил, что где-то в портфеле был флаер с координатами заправки. Можно будет позвонить.

Чайник вскипел. Валентин повернулся, чтобы достать пакетики с чаем, и неожиданно задел чашку с котами, которая стояла на краю стола. Раздался глухой звук. Нарисованные коты, не в силах противостоять природе вещей, разлетелись на несколько частей.

К чему бьется посуда – к счастью или к несчастью? Валентин собрал осколки, и, выбрасывая их в мусорное ведро, с грустью подумал, что завтра Диана расстроится, узнав про это. Потом пошел в зал, лег на диван и закрыл глаза.

В детстве он был уверен – откуда, правда, непонятно, но точно был уверен, на сто процентов, – что на Луне живут веселые человечки и каждую ночь они зажигают тысячи фонариков, чтобы осветить свою маленькую планету. И они никогда не забывают протирать стекла этих фонариков, чтобы те лучше сияли.

Если бы Валентина спросили про человечков, кто они – мальчики или девочки, – он бы не знал, что ответить. Просто человечки.

Пес, прихрамывая, брел вдоль насыпи шоссе, часто останавливаясь и принюхиваясь. Начинало смеркаться. Плотный туман размывал очертания предметов и приглушал запахи. Путь до заправки, который обычно занимал всего несколько минут, теперь из-за пораненной лапы растянулся надолго. Особенно больно было вставать на острые края крупного гравия. Лохматый взобрался на насыпь и замер у белого придорожного столбика. Прислушался. Потом втянул носом воздух и, почуяв подгорелую корочку хот-дога, намазанного кетчупом, облизнулся. До закусочной оставалось совсем недалеко. Перейти дорогу и затем немного по тропинке, через рощицу. Мимо с ревом проехала грузовая машина с огромными колесами. Лохматый на всякий случай присел и поджал рыжий хвост. Через минуту пронеслась еще одна, ослепив его светом низких противотуманок. Стало тихо. Пес лизнул лапу и осторожно ступил на асфальт. Еще раз прислушался. Шоссе, притаившееся за пеленой тумана, гудело далекими моторами. В рощице привычно каркали вороны. Лохматый медленно двинулся вперед. Он уже доковылял до широких белых полос на середине, когда увидел вынырнувшие из-за поворота два ярко-желтых глаза быстро приближающейся легковушки. Лохматый замер. Добежать до края дороги он явно не успевал. Через мгновение глаза-фары превратились в ослепительные солнца. Раздался визг тормозов. Резкий и пронзительный. Казалось, что резину заживо сдирают с колес.

Валентин открыл глаза и покачал головой, чтобы разогнать обрывки кошмарного сна. На улице послышался звук тормозов. Шипящий и лязгающий. Свет полоснул по зашторенным окнам мотеля, которые спасали от пыли, но совсем не спасали от доносящегося гула автострады. Лязг и шипение повторились. Видимо, очередной грузовик заезжал на парковку. Валентин с трудом оторвал голову от подушки и посмотрел на часы. Половина второго ночи! Да, все скверно. Он специально выпил вечером две капсулы, чтобы снять напряжение и забыться во сне, но при таком шуме это не помогло. Надо будет утром позвонить, узнать, как там Лохматый, вспомнил он жуткое видение и, накрыв голову подушкой, плотно сжал веки. Почему все так произошло? Перед глазами отчетливо, как кадры в кино, начали всплывать события последних дней.