Неполная дура - Дарья Калинина

— Ничего!

— Как жаль! Но это часто случается.

— В самом деле?

— Еще недавно у нас в архиве работала одна, прямо скажем, очень пожилая сотрудница. Увы, у нее со временем голова стала совсем плохо соображать. И многие папки у нас перепутаны. Старушка клала нынешних выпускников к самым старым папкам, путала дела и, не приятно в этом признаться, иной раз просто уничтожала документы.

— Зачем? — ахнули подруги.

— Говорю же, к старости стала совсем слаба на голову.

— Но вы уверены, что она это делала?

— Своими глазами видела.

И Антонина Петровна рассказала, как застала архивную старушку — Валентину Павловну за нехорошим и прямо-таки противозаконным занятием. Сама Антонина занимала на тот момент должность старшего воспитателя. Она считалась перспективным сотрудником и старалась это мнение о своей персоне всячески оправдывать. Положение дел в архиве оставалось для нее тайной. Но немного освоившись в детском доме, Антонина заглянула и туда.

— Видимо, Валентина Павловна не ожидала, что я к ней заявлюсь. Я так поняла, что в архиве она привыкла распоряжаться единолично. Даже директор туда носа не совал без особого приглашения самой Валентины Павловны.

Молодая и ретивая Антонина о подобном положении дел не знала. И была немало удивлена тем холодным приемом, который оказала ей старейшая сотрудница.

— Ну, что тебе? Чего приперлась? Заняться больше нечем?

Это были самые безобидные высказывания, которых удостоилась Антонина. Но еще больше она была поражена, заметив, чем занималась старушка, когда она ее побеспокоила.

— Представляете, она собиралась пить чай. От огромной кружки с кипятком и заваркой поднимался пар. И как сейчас помню, возле нее стояла банка с покупным абрикосовым джемом и вазочка с «Суворовским» печеньем, а сама Валентина Павловна рвала на мелкие кусочки какие-то фотографии.

Справа от старушки лежала открытая папка, в которой уже не осталось ни единой бумажки. Шокированная Антонина вылетела из архива и тут же помчалась жаловаться на поведение старушки к директору. Но к ее изумлению, директор принял сторону противной старушенции.

— Антонина, — вежливо, но жестко произнес директор. — Как вы могли усомниться в компетентности Валентины Павловны? Она наш самый ценный сотрудник. Ее опыту могут позавидовать многие. В том числе вам есть чему у нее поучиться.

— Но Юлиан Иванович!

— Не перебивайте меня! И выслушайте! Валентина Павловна выполняла мой приказ!

— Вы… — задохнулась Антонина. — Ваш приказ? Вы приказали ей уничтожать дела ваших выпускников?

— Архивные фонды переполнены! — сухо произнес директор. — И существует определенный лимит времени, сколько мы можем хранить дела наших воспитанников. Поэтому самые старые дела я распорядился выборочно уничтожить.

Антонина была шокирована. Выходило, что она, как глупая клушка, подняла панику. Пыталась очернить репутацию старейшего сотрудника, выставив ее полоумной старухой. И Антонина отступила. Хотя и не была уверена, что директор сказал ей правду. Почему-то ей казалось, что он таким образом просто выгораживает Валентину Павловну. — Конечно, при бывшем директоре ее тронуть никто не смел. Вот она и пользовалась этим.

— Почему не смел?

— Так говорю же, она была ветеран! Работала в этом приюте с момента его основания. Как тут выгонишь, если сама она на пенсию наотрез отказывалась уходить. Да и желающих занять ее место тоже не находилось. И до сих пор не находится.

— Мы заметили, — подтвердили подруги.

— Но все равно я уверена, что Юлиан Иванович ничего ей такого делать не велел. А просто не захотел, чтобы я трогала старушку.

— Да?

— Конечно, я к ней больше не совалась! Старая перечница! Уничтожала документы, которые по долгу службы ей полагалось хранить и беречь. Вот как она развлекалась, пока не стало совсем уж невозможно терпеть подобное безобразие.

— И что?

— Добилась того, что ее прямо с рабочего места увезли в больницу с обширным инсультом. Там она и скончалась через несколько дней.

— Ужасно!

— Ужасно, — согласилась Антонина. — Но мне кажется, старушка этого и добивалась. Умереть практически на своем рабочем месте. Это была ее светлая мечта.

— А своей семьи у нее не было?

Антонина покачала головой.

— Насколько я знаю, муж и двое сыновей погибли в войну. Остальных родственников разметало по свету. И Валентина Павловна ни с кем из них не поддерживала отношений. Ее работа и была ее настоящим домом и семьей. Так что отчасти я понимаю позицию Юлиана Ивановича, который защищал свою сотрудницу. Вот только…

И Антонина замялась, словно вспомнила нечто важное, но не была уверена, что это стоило говорить.

— Что?

— Да в тот день, когда я без приглашения сунулась в архив и увидела, как Валентина Павловна методично превращает в клочки дело кого-то из воспитанников, у нее кто-то был.

— Кто?

— Какой-то гость из города к ней приезжал.

— Почему?

— Потому что Валентина Павловна никуда не ездила. Но печенье и джем, его же надо купить. Не говоря уж о том, что в ближайшем магазине, куда она еще выбиралась раз в неделю, подобных вкусностей отродясь не бывало. И вообще, питалась Валентина Павловна всегда тем же, чем и воспитанники. И уж точно она бы сама для себя не стала приобретать магазинный абрикосовый джем, когда наша повариха готовит отличное яблочное повидло из собственных яблок. И «Суворовское» печенье! Оно же дорогое! А оклад у Валентины Павловны был невелик. Да и вообще, для самой себя она была прижимиста. Детей карамельками угощала, это правда было. Но для себя… Нет, сама бы она никогда не позволила купить себе такие деликатесы.

Антонина замолчала. После монолога она слегка запыхалась. Но чувствовалось, что та давняя схватка, из которой она не вышла победительницей, до сих пор не дает ей покоя.

— Значит, вы считаете, что в тот день в архиве был посетитель, который и привез эти подарки для старушки?

— Да. И человек этот был ей хорошо знаком и приятен. От кого попало Валентина Павловна подношения бы не приняла. Не тот она была человек.

Подруги задумались. В детском доме, где воспитывалась Этна, как и в любом другом подобном месте, наверняка имелись свои тайны. Вопрос был в другом, насколько они были связаны с исчезновением Этны и двумя убийствами ее знакомых?

— Скажите, а мы можем поговорить с кем-нибудь из старых сотрудников?

— Но только чтобы человек этот был еще в своем уме!

Антонина Петровна хмыкнула.

— Чувствуется, я вас совершенно запугала своим рассказом. Но уверяю, многие воспитатели из старой гвардии вполне адекватны. И я с удовольствием продлеваю с ними трудовые договора, потому что они еще достаточно бодры и физически активны.