Где Ангел не решится сделать шаг - Джеймс Сваллоу

Апотекарий задумался над этим. Горькая правда заключалась в том, что некоторые неаугментированные люди просто не выдерживали психические нагрузки длительного космического путешествия и боевых операций. Самоубийства из-за неконтролируемых эмоциональных вспышек были суровой реальностью жизни матросов. Он сказал об этом Кано.

— Но все одновременно. На восьми разных кораблях, в одну и ту же минуту.

— Совпадения.

Кано покачал головой.

— Я не верю в них, — он снова положил руку на плечо Меросу. — Ты ведь доверяешь мне, брат.

На лице Мероса появилась смущенная ухмылка.

— Конечно же, глупец. Я обязан тебе своей жизнью. Этот долг заслуживает моей преданности до самой смерти.

Адъютант провел его дальше по центральному проходу «Грозовой птицы», где рев двигателей был достаточно громким, чтобы их беседу не слышали другие.

— Я должен кому-то рассказать, — произнес Кано, сразу же став задумчивым, — Мерос, я кое-что видел.

Апотекарий молчал, его лицо оставалось бесстрастным, когда Кано рассказывал ему о ярком сне, который видел в келье медитации, бесконечном падении и окровавленном багровом ангеле.

В те годы, когда они сражались бок о бок, Мерос видел брата Кано с разных сторон: ликующим в момент победы и подавленным во время долгой ночной битвы, когда смерть казалась неминуемой. Неистовым и разгневанным, счастливым и смеющимся. Но никогда таким. Никогда неуверенным в себе.

Ему понадобилась минута, чтобы осмыслить слова бывшего библиария, и без того понимая, что они значат. Мерос не стал обижать Кано предположением, что это не более чем сон. Его друг был обучен искусству владения разумом, и кто, как не он, знал разницу.

— Если хранители услышат об этом, тебя выведут из боевого состава, осудят.

— Как минимум, — горько ответил Кано. — Если бы не настойчивость самого примарха, каждый Кровавый Ангел с такими навыками, как у меня, мог бы разделить судьбу псайкеров Имперских Кулаков, изолированных от своих братьев и запертых под замком. Если бы хранителям дали возможность, нас бы сослали на Ваал.

Мерос сложил руки.

— Что ты собираешься делать?

— Я еще не знаю.

Тон равномерной вибрации двигателей «Грозовой птицы» изменился, а под их ногами затряслась палуба.

— Мы входим в атмосферу Холста, — сказал Мерос.

Кано кивнул, отворачиваясь.

— Спасибо за совет, брат. Пусть это останется между нами, хорошо?

— Клянусь, — согласился Мерос. Но слова друга оставили чувство беспокойства.

Дельта-25 «Орел крови» с пронзительным визгом летел сквозь внешние слои атмосферы мира-улья, волоча хвост из раскаленного плазменного газа и разряженного воздуха. Вокруг корабля пылал дождь из металлических орбитальных обломков, которые на миг вспыхивали, а затем распылялись под действием невероятной температуры в пограничной зоне.

Старший летный офицер Баниол сидел в кресле в задней части узкой кабины и всеми силами сопротивлялся перегрузке спуска. Как и инженер Толенс, находившийся за ним, Баниол был сервом легиона. Это значило, что он был ауксиларием на флотской службе, обычным человеком в сравнении с живыми боевыми машинами в отсеке личного состава «Грозовой птицы». Когда-то Баниол мечтал стать одним из них — космодесантником. Но его грезы давно угасли в холодном свете реальности. Его посчитали слишком слабым. Слишком человечным.

А недавно мечты Баниола перестали его прельщать. Пилот смог скрыть эффект стимуляторов, которые он принимал, чтобы не спать, по крайней мере поначалу. Но теперь он боялся, что его уловку заметят легионеры.

В действительности он уже давно боялся. Особенно, когда сны начали просачиваться в явь.

Баниол совершил ошибку, взглянув через толстое стекло кабины в безумие потрескивающих плазменных сполохов, вспыхивающих над носом и передним горизонтальным оперением «Грозовой птицы». Он увидел существ, смотрящих на него из пламенных разрядов, они знали его имя и хотели вцепиться в него.

— Эй! — окликнул Толенс Баниола, судя по всему, не в первый раз. — Следи за дистанцией! Ты меня слышишь? Мы сходим с глиссады планирования.

Когда офицер не среагировал, Толенс выругался вслух и отстегнул ремни, повернувшись на своем сиденье:

— Баниол, ты что там, уснул?

С пилотом что-то произошло, и он резко отвернулся от панели управления, уставившись на инженера с такой экспрессией на бледном, вспотевшем лице, что Толенс отпрянул от удивления.

— Ты видишь их, ведь так? Лица? Лица в огне? — он ткнул пальцем в окна. — Смотри! Смотри!

Озадаченный Толенс немного повернулся.

— О чем ты говоришь…

— Ты видишь их! — Баниол не знал, откуда появилась внезапная жажда насилия, но он вдруг освободился от ремней и схватил Толенса за шею. Застигнув врасплох товарища, Баниол вдавил его лицо в фонарь кабины рядом с первым сервитором-рулевым.

— Смотри! — закричал он. — Ты видишь их!

Кости хрустнули, и брызнула кровь. Инженер обмяк и упал на пульт управления, глаза закатились.

Летный офицер захныкал и похлопал по голове Толенса, его охватила паника. Он не собирался этого делать. Баниол моргнул сквозь слезы, следя за тем, как приближается ледяная поверхность Холста. Сквозь непрерывную метель были видны созданные людьми постройки — огромные башни аркологий и вырезанные в вечной мерзлоте огромные земляные сооружения.

Он совершил ужасную ошибку, и она привела к убийству. Он не мог позволить легионерам узнать, что он сделал, не мог вернуться. Не сейчас. Никогда. Он должен убедиться, что никто не узнает.

Снаружи визжали и хихикали огни, следя за тем, как Баниол вытягивает пистолет и прицеливается в затылок сервитора.

Звук был характерным и четким. И был не чем иным, как выстрелом из мелкокалиберного лазерного пистолета. Глухой треск заставил Мероса повернуть голову.

— Я тоже слышал, — произнес Сарга, глядя из противоперегрузочной подвески. Он собрался еще что-то сказать, но Мерос не расслышал. Вдруг нос «Грозовой птицы» опустился, и десантный корабль вошел в отвесное пике, сойдя с курса. Прежде чем Мерос смог среагировать, его сбило с ног и отбросило вдоль отсека, швыряя из стороны в сторону, как и все незакрепленные предметы на корабле.

Он прикрыл голову, когда пролетел по проходу и чуть не врезался в штабель грузовых контейнеров в задней части отсека. Мерос с трудом поднялся и понял, что его падение остановил один из Несущих Слово. Их командир Харокс уже встал и направился к люку, ведущему в кабину экипажа.

Над их головами затрещали новые лазерные выстрелы, спорадичные и неприцельные.

— Капитан… — начал Мерос. — Подожди.

Харокс проигнорировал его и подтянулся, каждым своим шагом борясь с перегрузкой. Несущий Слово, пошатываясь, подошел к панели управления люком, и овальная дверь открылась. Мерос нахмурился и, цепляясь за поручни, последовал за Хароксом.