Адский огонь - Нора Робертс

— Да как ты можешь сравнивать…

— Я не сравниваю, просто подвожу итоги. — «Давно пора было это сделать, — призналась себе Рина. — Сама виновата». — Тебя моя работа совершенно не интересует, но ты предполагаешь, что я ее брошу и с радостью перееду с тобой в Нью-Йорк.

— Хочешь продолжать играть с огнем? Я слыхал, что в Нью-Йорке тоже бывают пожары.

— Не принижай то, что я делаю.

— А чего ты ждала? — Люк сорвался на крик. — Ты ставишь свою работу выше меня, выше нас. Думаешь, я могу позволить себе отказаться от повышения, чтобы ты могла остаться в Балтиморе и готовить спагетти по воскресеньям? Если ты не понимаешь, почему моя карьера важнее, значит, я в тебе серьезно ошибся.

— Ну, значит, ошибся. Но даже это к делу не относится. Я никогда не говорила, что хочу выйти замуж. И это значит, что я не хочу выходить замуж. По крайней мере, не сейчас. Я никогда не говорила, что выйду за тебя. А ты меня даже не спросил. Даже не выслушал.

— Не будь идиоткой. — Лицо Люка раскраснелось от возмущения и стало багроветь. — Ты приняла предложение. Ты согласилась. У тебя кольцо на пальце.

— Я не хотела устраивать сцену. Не хотела ставить тебя в неловкое положение.

— В неловкое положение? Меня?

— Люк, официант дежурил около нас неотступно. — Рина устало потерла лоб рукой. — И эти люди за соседними столиками. Я просто не знала, что еще тут можно было сделать.

— Значит, все это время ты просто морочила мне голову?

— Это в мои намерения не входило. И я вовсе не хочу делать тебе больно сейчас. Брак для меня… Я к нему просто еще не готова. Мне очень жаль. — Рина сняла кольцо с пальца и протянула ему. — Я не могу выйти за тебя замуж.

— Да что с тобой, черт подери, происходит? — Люк схватил ее за плечи и встряхнул. — У тебя какой-то бзик насчет того, что ты не можешь уехать из Балтимора? Ради всего святого, очнись. Тебе пора повзрослеть.

— Здесь я счастлива, и это не бзик. Во всяком случае, я так не считаю. — Рина высвободилась. — Здесь мой дом, здесь моя семья, здесь моя работа. Но, Люк, если бы я была готова к замужеству, если бы я хотела выйти замуж, и для этого надо было бы уехать из Балтимора, я бы уехала. Просто сейчас вопрос так не стоит.

— А как насчет того, что нужно мне? Почему бы тебе для разнообразия не подумать не только о себе? Как ты думаешь, что я с тобой делал все эти месяцы?

— Я думала, нам было хорошо вместе. Если ты все это время думал о женитьбе, извини, тогда я тебя не поняла. Мне очень жаль.

— Тебе жаль? Ты меня унизила, и теперь тебе жаль?! Значит, по нулям, да? Это все искупает.

— Я сделала все, что было в моих силах, чтобы тебя не обидеть. Давай не будем усугублять ситуацию.

— Усугублять ситуацию. — Люк отвернулся. — Да ты хоть представляешь, скольких трудов мне стоило, скольких хлопот — и это помимо всего остального, с чем мне надо разбираться! — устроить тебе идеальный вечер? Найти идеальное кольцо? А ты бросаешь мне его в лицо!

— Я просто говорю «нет», Люк. У нас с тобой разные цели в жизни. Все, что я могу, это сказать тебе «нет». Извини.

— Ну да, конечно, тебе жаль. — Люк вновь повернулся к ней, и было в его лице что-то такое, чему Рина не могла дать определение. — Ты извиняешься, что твоя дурацкая работа тебе дороже меня, что твое вульгарное мещанское семейство тебе дороже меня, твой люмпенский образ жизни — все это тебе дороже. И это после того, сколько я в тебя вложил…

— Осади назад! — Теперь Рина тоже рассердилась. — Что значит «вложил»? Я не биржевая бумага, Люк. Я не твой клиент. И будь осторожен, когда говоришь о моей семье.

— Да меня тошнит от твоей гребаной семьи.

— Тебе придется уйти. Сию же минуту. — Ее гнев стремительно перерастал в бешенство. — Ты на меня обижен, мы оба выпили…

— Да уж, конечно. Ты без зазрения совести лакала шампанское по двести пятьдесят за бутылку, все это время собираясь пнуть меня по лицу.

— Вот как? Прекрасно. — Рина бросилась в спальню, рванула на себя ящик письменного стола и вытащила чековую книжку. — Я выпишу тебе чек… Я выпишу тебе чек на обе бутылки, и будем считать, что мы квиты. Давай договоримся, что мы оба совершили ошибку и…

Люк рванул ее за руку, и Рина потеряла равновесие. Не успела она глазом моргнуть, как он ударил ее наотмашь. Чековая книжка вылетела у нее из рук, она врезалась плечом в стену и упала.

— Ах ты сука! Чеки мне будешь выписывать? Гребаная сука, что ж ты мне яйца крутишь?

Рина увидела звездочки, маленькие красные звездочки, пляшущие перед глазами. Не столько боль, сколько шок пригвоздил ее к месту в ту минуту, когда Люк наклонился и рывком поднял ее на ноги.

— Убери руки. — Рина услышала дрожь в собственном голосе и собралась с силами. «Учись быстро бегать», — когда-то сказал ей дедушка. Она научилась. Но здесь бежать было некуда. — Убери от меня руки, Люк. Сейчас же.

— Мне надоело выслушивать, как ты командуешь. Ты больше никогда не будешь говорить мне, что делать. Хватит, накомандовалась. Пора тебе узнать, что бывает, когда кто-то пытается со мной играть.

Рина перестала думать. Она не думала о том, что он собирается снова ее ударить, или о том, как положить этому конец. Она просто среагировала. Среагировала так, как ее учили.

Она изо всех сил врезала ему ребром ладони по шее под подбородком и одновременно яростно двинула коленом между ног.

Звездочки все еще плясали у нее перед глазами, когда он рухнул. Дыхание вырывалось у нее изо рта короткими, отрывистыми всхлипами. Но, бог свидетель, ее голос больше не дрожал.

— Ну вот, теперь ты можешь сказать, что я кручу тебе яйца. Имеешь право. Ты назвал меня сукой? Уж лучше бы легавой. Забыл, что я коп? Тебе же хуже. А теперь подбери свою тощую задницу и вынеси ее из моего дома. — Рина схватила торшер, яростно выдернула шнур из стены и вскинула стальную штангу на плечо, как дубинку. — Или мы можем устроить второй раунд, ублюдок. Убирайся вон и считай, что тебе крупно повезло. Ты мог бы провести эту ночь в камере. Или в больнице.

— Я этого не забуду. — Лицо Люка стало мертвенно-белым, и ему пришлось отползти, прежде чем он сумел подняться на ноги. — Его глаза горели пылающей злобой, когда он посмотрел на нее. — Я этого так не оставлю.

— Отлично, я тоже. Убирайся ко всем чертям. И никогда больше ко мне не приближайся.

Ее не била дрожь, когда она вышла вслед за ним в гостиную. Ее не била дрожь, когда она ждала, пока он заберет свое пальто и дохромает до двери. Она сохраняла спокойствие, когда заперла за ним дверь на засов и даже когда подошла к зеркалу, чтобы осмотреть свое лицо.

Она вынула свою цифровую камеру, установила таймер, сделала снимки анфас и в профиль, а затем послала их электронной почтой вместе с кратким объяснением своему напарнику.