Размышления о чудовищах - Фелипе Бенитес Рейес

— Хорошо, разобьемся по парам, — сказал Хуп.

— По парам? — спросили мы все.

Да, действительно, по парам, потому что оказалось, что у нас двухместные номера и что придется заселяться в них попарно. Две супружеские пары нисколько не сомневались по этому поводу, чего не скажешь об остальных:

— По парам?

Кинки говорил Хупу, что он нас обманул, а Хуп пожимал плечами и отвечал ему, дескать, а что он хотел за такие деньги — султанский дворец? После многочисленных дискуссий все распределились следующим образом: Хуп и я, Мутис и Бласко, Франки Татуахе и Кинки, таксист Мартин и тип с обманчивой внешностью ученого и педераста, у которого, кстати, потерялся по дороге чемодан.

— Все мои девушки говорят, что я сильно храплю, — заверял Франки Кинки.

— Вы из тех, из этих лунатиков, которые?… — спрашивал Мартин у своего товарища.

— Это надувательство, — заявлял Кинки.

Согласно Аристотелю, «однородность существует тогда, когда в предмете нельзя провести никакого разделения в отношении качества». Так вот, дизайнерский замысел, воплощенный владельцем гостиницы «Испания» в его заведении, основывался на внешней разнородности: вешать на стены любые вещи, которые можно было заподозрить в пригодности для того, чтоб быть повешенными на стену, — хотя вскоре ты начинал замечать гармонизирующий элемент этой бессвязной мешанины: испанскость в ее сточных, лубочных образчиках, так сказать, ибо со стен «Испании» свисали афиши корриды, керамические блюда со сценами из «Дон-Кихота», туристические изображения средиземноморских пляжей, фотографии исполнительниц народных танцев с выражением теллурического атавизма или чего-то вроде, часовня, альварез[31], и так далее. Ну да ладно, дизайнерские критерии не должны психологически беспокоить среднестатистического туриста (разумеется, если он не эстет, нечастое явление среди среднестатистических туристов), но тот факт, что из кранов гостиницы течет струя воды, напоминающая мочу двухмесячного ребенка, может глубоко исковеркать психику любого туриста, которому нужен кран.

(— В последнее время состояние воды в этом квартале очень плохое, сеньоры, — сообщал нам владелец «Испании», выполнявший обязанности администратора, консьержа, официанта и портье: оркестр, а не хозяин гостиницы.)

— Это путешествие — надувательство, — не унимался Кинки, и все мы вынуждены были признать, что он прав. Хуп, в своей роли туроператора-обманщика, пытался образумить взбунтовавшийся народ:

— Ну, ребята, это можно исправить: дайте мне каждый по слитку золота весом в полкило, и я сразу же подыщу вам отель с шелковыми простынями, платиновыми кранами и грудастой негритянкой, возлежащей на водяном матрасе в двадцать квадратных метров. Давайте, ребята, вынимайте из карманов ваши слитки.

(В общем, гостиница «Испания» — это худшее в Пуэрто-Рико.)

Способен ли человек провести семь ночей в гостинице «Испания»? Ответ может быть утвердительным, только если вышеупомянутый человек мертв или по крайней мере если он каталептик. И дело было не только в проблеме водопроводной воды, не в том, что Хуп храпел, не в том, что кондиционер не работал, не в концерте кокиес в брачный период на протяжении всей ночи на заднем дворе под покровом скудной домашней растительности, чахнувшей там, потому что эти сгоравшие от любовного пыла лягушки с ума сходили ради того, чтоб совокупиться с другими лягушками, и их не особенно волновал пейзаж, — а то, что ко всему этому добавлялась ночная суета в «Испании», где, дабы добавить престижа и разнообразия жизни, по часам сдавались комнаты для педиков, гужевавшихся в соответствующем баре, находившемся поблизости, и все это было похоже на сексуальное соревнование между педиками и кокиес, так что ночью в гостинице «Испания» все было совокуплением, безумным дворцом отвердевшего пениса, и напоминавшее флейту кваканье лягушек смешивалось с оперными криками педиков, весело носившихся по коридорам, и трахались лягушки, трахались педики, и по мне, пусть бы они трахались до тех пор, пока мир не рухнет, но я-то боялся, что во всей этой атмосфере великого Содома Хупу взбредет в голову отыметь меня (вы ведь уже знаете о блажи Хупа), и это опасение лишало меня сна, и все это было в конечном счете потрясающим бардаком, потому что, между прочим, я не мог глаз сомкнуть, а человек, лишенный сна, всегда опасен, ведь его ощущение реальности в достаточной мере искажено: почти никто не способен вынести реальный мир, не погружаясь на несколько часов в день в мир ночных кошмаров.

Был ли бассейн в гостинице «Испания»? Разумеется, нет, в том числе и потому, что потребовалась бы пара веков для того, чтоб наполнить его, такой там был напор воды, так что каждое утро мы, как воры, ходили в отель «Кариб Хилтон», который располагал не только бассейном, но также и маленьким пляжем, не считая всевозможных ресторанов, коммерческого центра и латинских групп, наполнявших воздух гитарными арпеджио и боем барабанов конга.

— Это большевистский и магометанский рай одновременно, — ободрял нас Хуп, которого беспокоила больная профессиональная совесть. — Мы проведем здесь целый день, словно миллионеры, а потом пойдем ночевать в «Испанию», потому что ночевать можно в любом месте. Вот что важно, — и он с гордостью разводил руками посреди огромного холла «Кариб Хилтон», как будто оно ему принадлежало.

И вот, в конце концов, как я и сказал, мы превратились в вороватых завсегдатаев этого заведения, достойного фараонов, и там мы проводили день, маскируясь среди постояльцев, глядя на туристок, оценивая туристок, мысленно занимаясь сексом с туристками, моментально забывая о гостинице «Испания» и о ее атмосфере суходола и Содома.

И тогда пришло ураганное предупреждение.

Само собой разумеется, категорический императив Канта, выражавшийся в ураганном предупреждении (ураган, еще до рождения, был окрещен Джорджиной), достаточно сильно взбудоражил фантазию туристического населения Сан-Хуана де Пуэрто-Рико, потому что перспектива природной катастрофы почти всегда оказывается несовместимой с личными удовольствиями: никто не обладает достаточной закалкой, чтоб пить коктейль escarchado[32]на ветру, оцененном в 13 баллов по шкале Бофора, а именно этот балл обещала газета Джорджине, разгневанной даме, случившейся проездом в тропиках, жаждущих с нею совокупиться. Многие туристы решили спасаться бегством, многие — остаться. Одни говорили:

— Мы требуем, чтоб нас доставили живыми и невредимыми в нашу родную страну и чтоб нам вернули деньги.

Другие, наоборот, говорили:

— Мы заплатили кучу денег за этот отпуск и полны решимости получить от него удовольствие. Мы имеем право посмотреть на ураган.

(Видно, что люди всегда делятся на две большие группы, в зависимости от мнения.) (И это и есть топливо Истории.)