Без чайных церемоний - Ольга Тарасевич

Засмущавшись, Лика отошла за ближайшую елку, опустилась на колени. «Как там Седов сказал? Два пальца в рот?» – подумала она.

Тело сотрясали судороги. Казалось, желудок вот-вот выскочит вместе с хлещущей водой и плюхнется прямо на снег. Обессиленно прислонившись спиной к дереву, Лика перевела дыхание и засунула в рот пригоршню снега, неожиданно вкусного, вкуснее мороженого, как та самая сосулька из детства, которую она сосала тайком от отца, катившего ее на санках.

– Как хорошо, что все закончилось, – пробормотала Лика.

– Что ты, дорогая, все только начинается.

К ее виску был прижат пистолет.

Сердце спикировало в пятки. Лика обреченно прошептала:

– Артем… Но что ты здесь делаешь? И зачем пистолет? Артем, во всем виноваты Слава с Машей. Они в машине, там Седов…

– Надо же, – усмехнулся Артем Сидоренко. – Какая прыть. Не ожидал от него… А теперь медленно вставай и иди к машине. И не вздумай дергаться, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги.

– Артем, да что с тобой? Опомнись, пожалуйста, опомнись. Это ведь я, Лика! Помнишь, как мы ужинали, как занимались любовью…

– Заканчивай этот телесериал. Ты сама прыгнула ко мне в постель. Я не хотел. Ты сама во всем виновата. Провела бы полгода в «дурке», прокололи бы тебе аминазинчик, и вышла бы на свободу.

С трудом переставляя ноги, по колено вязнущие в снегу, Лика пробормотала:

– В какой «дурке»? Ты о чем?

– Ни о чем, – отрезал Артем. Потом закричал: – Старик! Выкидывай оружие из машины! Иначе я стреляю!

Дверца автомобиля распахнулась. Седов вышел и во все глаза уставился на Артема.

– Отпусти ты ее! Я уже во всем разобрался. Настоящие преступники в салоне. Девчонка ни в чем не виновата.

– Старик! – отчеканил Артем. – Ты плохо слышишь? Я тебе русским языком говорю: оружие на землю.

Из салона кое-как выбрался Вячеслав и заковылял к Артему, оставляя кровавый след на ослепительно белом снежном покрывале.

– Братишка, ты как всегда вовремя, – сдавленно прохрипел он.

– Пистолет. И ключ от наручников на землю быстро!

Тишину взорвал звук предупредительного выстрела.

– Следующий будет ей или тебе в голову! – пообещал Артем Седову.

Тот осторожно опустил пистолет, достал из кармана ключ от наручников и положил его рядом.

«Братишка… – растерянно подумала Лика. – Братишка… Ничего не понимаю… Хотя нет! Точно! Там в дневнике проскользнул один эпизод… У женщины, писавшей дневник, была подруга. Их вместе исключили из института. А потом выяснилось, что у этой подруги – ее еще так смешно звали… Танк, что ли… – тоже будет ребенок от того же парня… То есть получается, что у Макарова было два сына?»

– Маша, – распорядился Артем. – Открой замок наручников. Молодец. Так, Седов, теперь протяни запястья. Маша, они просто защелкиваются. Да, правильно. Машину водить умеешь?

Та с готовностью кивнула.

– Тогда садись за руль «Жигулей» и поезжай со Славой за нами. Там впереди будет заброшенная охотничья сторожка. Надо осмотреть его руку. И подумать, что делать с этими двумя сыщиками, – решил Артем.

Через пару минут на лесной опушке луна равнодушно освещала лишь зарывшийся капотом в сугроб изрешеченный пулями автомобиль со спущенными колесами…

Артем пристально вглядывался в узкую лесную дорогу. В груди нещадно кололо. Хотелось скорее добраться до сторожки, зажечь свет и посмотреть, что же там у Славки с рукой. На первый взгляд Седов попал в него дважды – в предплечье и кисть. Наверняка пули застряли в кости, разорваны мышцы… Бедный братишка…

Он смотрел на дорогу, а в глазах стояла та их встреча, самая первая, неожиданная…

…В тот вечер он почувствовал что-то неладное. Сел в автомобиль и покатил к особняку Сергея Макарова. Оказалось, вовремя. В мелькавшую в освещенном окне фигуру целился человек.

Ярость, жгучая, застилающая глаза, заклокотала в груди. Макаров его, только его! Он сам с ним рассчитается за все, что тот сделал. А за то, что не сделал – в особенности. Лишь Артем вправе решать, сколько тому осталось жить и как он умрет.

Он сбил человека с ног, схватил его за ворот рубашки.

– Кто тебе его заказал? Кто? – кричал он и наносил удары в крепкое мускулистое тело.

– Да батяня это мой! – прохрипел парень. – Кобель недоделанный…

– Батяня?!

Руки Артема разжались, чтобы через секунду обнять лежавшего на земле человека.

– Братишка! Я все-таки нашел тебя…

Тот вырвался из его объятий и с недоумением на него уставился. Потом дотянулся до упавшего на траву пистолета и наставил его Артему между глаз.

– Дурачок, – счастливо рассмеялся Артем. – Да убери ты свою пушку. Пошли все обсудим. Нам совершенно некуда торопиться…

Они проговорили всю ночь. Артем рассказал, как после смерти матери его забрали дед с бабкой, как, собирая вещи, он решил захватить с собой пару книг и обнаружил лежавший за ними дневник мамы, как читал его, содрогаясь от сочувствия к матери… В дневнике не указывалось ни имен, ни фамилий, но все же он докопался до правды. Мать успела ему рассказать, что отца зовут Сергей Макаров. Фамилию упоминавшейся в дневнике маминой подруги он выяснил в институте. Только вот на запросы по ее розыску приходили стандартные ответы: такая гражданка в списках не значится… А ему так хотелось ее отыскать. Артем догадывался: у него может быть брат или сестра…

– Конечно, ты ее не мог найти, – объяснил Слава. – Она в институт под девичьей фамилией поступала, Захарова. А потом фамилию поменяла, Кулаковой стала. Замуж она выходила фиктивно, чтобы нам квартиру дали. Дед давным-давно помер, я его даже не видел. А бабка умерла, когда мне четыре года исполнилось. Других родственников у мамки не было. Дом в деревне она продала…

Вячеслав же о существовании брата не догадывался. Его мать, изо всех сил стараясь вычеркнуть из памяти даже воспоминания о прошлом, никогда ему ничего не говорила. И он не стал ей рассказывать о том, что встретил Артема. К тому времени она стала совсем плоха, врачи говорили, что ей оставалось жить максимум года два…

– Надо еще подождать, – решил Артем. – Ну сам посуди, зачем ей знать, что Макарова не станет. Догадается не догадается – все равно переживать будет. А если нас еще заметут, что тогда?

– Ты прав, братишка, – согласился Слава. – Ты точно заметил, нам торопиться некуда. Столько лет ждали – подождем еще. Но вообще странно как мы с тобой, не сговариваясь, его замочить решили…

Артем ничего странного в этом не видел. Он вспоминал свою мать, несчастную, с рано постаревшим лицом, выплакавшую все глаза после последнего разговора с отцом. Она, должно быть, даже не заметила, погруженная в свои горестные мысли, что вышла на проезжую часть, а на нее, отчаянно сигналя, несется грузовик… А ему каково пришлось во время учебы? Жить на одну стипендию, разгружать по ночам вагоны, а потом бороться со сном над конспектами?.. Нет, за все в этой жизни надо платить. И Макаров заплатит по полной программе…