Рипсимиянки - Арм Коста

я приду и буду служить ему до конца своих дней, буду верным помощником во всяком деле.

И Григор развёлся со своей женой. Она любила мужа и приняла его волю. Принадлежать другому мужчине она не захотела и, веруя во Христа, решила отказаться от земной любви, чтобы служить Господу.

Разыскав сына царя Хосрова в Риме, Григор попросил у него прощения за ошибку и поступок своего покойного отца Арнака и пообещал Тиридату помогать ему во всём, ведь только честью и правдой можно смыть с души кровь и позор родителя. Тиридат простил его, принял на службу, доверив свою жизнь и дела государственной важности. Тиридат, заручившись поддержкой императора Рима, вернулся в Армению с римским легионом и занял трон по праву. Вместе с ним вернулся и Григор.

На праздник в честь богини Анаит Тиридат помчался к её храму в Еризе, взяв с собой верного Григора: царь возжелал поблагодарить богиню и принести ей в жертву венок из цветов и веток. Григор отказался поклоняться Анаит.

– Я не могу сделать то, что ты просишь, Тиридат, – произнёс Григор. – Не потому, что я не уважаю тебя, а потому, что…

– Неужели ты заболел? Приставить к тебе лекаря? – перебил Тиридат, но тот отрицательно помотал головой. – Так что же? Подойди, почему же отрекаешься? – спросил раздосадованный царь.

– Я служу лишь одному Богу и одного Бога могу почитать. Бог есть Творец: Он сотворил небо и землю, мир и всё живое. Бог создал человека, – ответил Григор.

– Так ты христианин? Христианин?! – Тиридат схватил руку Григора и потащил его к статуе богини Анаит, но тот вырвался из тисков царя. – Ты отказываешься от наших богов, а я отказываюсь от тебя! Дав тебе достойную должность и поверив твоему раскаянию…

– Всё было мне дано Богом, ибо Он воздал мне за мои труды и честность и справедливость! Ты лишь царь, но помни, что даже над царями существует кто-то выше.

– Будешь страдать от мук! Хочешь заточения в тюрьме? Ждёшь, пока тебя унизят, растопчут в грязь и развеют по ветру? Откажись от своего бога и подойди к богине Анаит и почти её, в который раз повторяю тебе, несчастный! – кричал Тиридат, угрожая Григору обнажённым мечом.

Уговоры не подействовали на Григора, угрозы и проклятия не испугали мужчину – царь был вынужден позвать стражей, чтобы те связали непослушного христианина и наказали за упрямство.

Григора обвязали верёвками и, взвалив на лошадь, повезли в царский дворец. Cловно распятого Христа, его приковали к соляной плите, обвив цепями грудь и голову, а затем подвесили к кровле дворца. Днями и ночами мучился Григор то под палящим солнцем, то под проливным дождём. Обессиленного от голода и жажды, его сняли с плиты и по приказу царя снова подвесили: в этот раз за одну ногу над пылающим костром. Тиридат лично приходил к Григору и спрашивал, готов ли тот почитать богов, отказавшись от Христа. Но Григор был непоколебим.

– Если твой бог так всемогущ, тогда пусть он спасёт тебя от боли и смерти! – насмехался Тиридат. – Он сможет оживить тебя?

– Ты глупее коровы и глупее осла, Тиридат! Как ты не можешь понять, что Бог один? Он воздаст каждому по его заслугам и простит грехи, в которых виноватый покается. Если Бог погибал в муках за нас, людей, и вознёсся на небеса, тогда и я смогу вынести боль ради Христа и ради всех живущих в этих землях христиан.

В больной душе Тиридата зрела ненависть к упрямому Григору: царю казалось, что нет хуже предательства, чем перейти на сторону фанатиков, разрушающих государство и уродующих своей верой народ Армении. К тому же родитель Григора сделал Тиридата сиротой, из-за него мальчик не знал материнской и отцовской любви, проведя столько лет в скитаниях. Злоба Тиридата не знала границ: разгневанный царь распорядился, чтобы несчастного продолжали подвергать наказаниям до тех пор, пока тот сам не прозреет, не попросит прекратить пытки. Но Григор молился и продолжал стоять на своём.

Царь Армении приказал надеть на голову Григора мешок с золой и потуже его завязать, чтобы верующий мучился от удушья и крупиц золы, проникающих в лёгкие. Григор задыхался и чувствовал, как силы покидают его тело: мужчина закрывал глаза и тяжело опускал руки. Но свежий воздух, еле проникший сквозь грубую мешковину, оживил ватное тело. Каратели то затягивали мешок, то развязывали его, давая Григору шанс на раскаяние. Один из палачей не выдержал и обратился к нему:

– Что же ты делаешь, глупый человек? Будь благоразумным! Играешь со смертью? Неужели тебе ни капли не дорого твоё существование? Полжизни впереди у тебя, ты же не старец: так хватайся же за шанс, ибо сейчас висишь ты на волоске от смерти! Спаси себя и не дерзи! Ты же был правой рукой царя и знаешь, на что тот способен! Если он скажет убить тебя, то будет так…

– Я отличаюсь от тебя тем, что я не боюсь ни царя, ни смерти, а ты трусишь перед правителем и пытаешься ему угодить, потому что ты зависим от него. Я же – нет. Над моей головой есть лишь Бог. И на земле есть Бог. И никого выше Него быть не может и не должно. Власть придёт и власть уйдёт, а Он останется. И сегодня. И завтра. И всегда. Я не буду делать то, что требует царь и о чём говоришь ты. Не проси меня предать то, за что я сейчас несу крест, и передай царю то, что я тебе скажу…

Когда каратель предстал перед царским троном, он приблизился и промолвил послание Тиридату: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими». (Втор.6:5). Тиридата наглость Григора поразила и привела в бешенство: не помня себя от злости, приказал царь терзать непослушного, разрезав кожу на его теле лезвиями, а после того, как раны понемногу затянутся, снова резать. Кровь текла по телу Григора, но он терпел, сжав зубы. Порезы оставляли глубокие следы, тело бедного мужчины было истерзано. Из-за пыли и грязи раны гноились и не заживали. Григор мучился от боли и горячки, но даже в бреду он не прекращал молиться.

Когда в очередной раз палач взял в руки лезвие, он заметил, что орудие пытки затупилось. Недоумевая, он схватил другое остриё, но и оно вмиг сделалось тупым.

– Хм, – недовольно буркнул каратель, достав новые лезвия.

Когда края касались кожи христианина, лезвия тупились, а позже и вовсе раскалывались. Тиридат не поверил объяснениям мучителя, подумав, что тот с ума сошёл или чересчур увлёкся вином.

Через три дня Григора обливали горячим свинцом, задавая всего один вопрос: «Ты до сих пор веришь в своего бога?» И он отвечал: «Да!»

Человек терпел, но не сдавался. Господь помогал непокорному христианину и наутро давал ему новую жизнь, в которой не было покоя, а лишь дикая боль и изувеченное тело.

– Не знаю, что мне с ним делать, – Тиридат стоял у окна и смотрел на горы, словно искал у них ответа. – А ты что думаешь, Мелкум? – он повернулся лицом к своему сподвижнику, который занял место Григора, став первым помощником. – Убить его? Но я колеблюсь, что-то терзает меня – всё-таки он служил мне, помогал.

– Но он предал тебя, Тиридат. У него предательство в крови, и ты это никак не искоренишь, не надейся, что он изменится и обернётся в нашу веру – его поступок заслуживает только смерти. Сначала его отец предал твоего, а затем…

– Довольно, – рыкнул правитель. – Посоветуй лучше, что дальше с ним делать?

– Да брось ты его в яму поглубже, чтобы не смог выбраться, и всего-то. Умрёт своей смертью, а ты не замараешь себе руки.

– Недурно, – правителю понравилась мысль помощника, – думаю, это хорошая идея. Прикажи стражам выкопать яму – настолько глубокую, чтобы из неё никто не мог выбраться. Никто и никогда!

По письменному приказу Тиридата и под руководством Мелкума на возвышенности, обок Масиса началось строительство подземной тюрьмы: в глубокой и чёрной дыре не было ничего – лишь земля и камни. Тюрьма, уготованная Григору, напоминала огромный колодец.

Христианина спустили в яму по лестнице, которую слуги царя вытащили и забрали с собой: узник остался в сырой темнице один, измученный