Шуточки жизни - Ирина Быстрова

– Мозгами и ногами. – Галка широко улыбается. – И еще проницательностью.

Здесь я уже, конечно, преувеличиваю, но иногда меру знать не обязательно.

– Да ладно вам, – наконец изображает смущение Галка, и мы понимаем, что сеанс лечения исстрадавшейся Галкиной души можно заканчивать. – Что это мы все обо мне?

– Правильно, – подхватываю я. – Тем более что все, что ты сделала, ты уже сделала. Что теперь горевать? Теперь будешь ориентироваться по ситуации. – И продолжаю: – Можем, кстати, поговорить обо мне. Представляете,, что мама выдумала…

Мы говорим обо мне. Потом о мамах и их безудержном желании улучшить нашу жизнь любыми средствами. Потом о работе и грядущих преобразованиях. О М.А. Галка молчит. Я понимаю, эпопея с реанимацией своей семейной жизни заслонила от нее все остальные проблемы. И – слава богу. Потом Жаннета показывает нам какой-то новый косметический буклет, и они с Галкой погружаются в благоговейное изучение кремов, спреев и гелей, а я извиняюсь и ускользаю в туалет.

С Жаннетой нужно что-то делать, думаю я, полоща руки под струей горячей воды и разглядывая себя в зеркало. Нужно, чтобы ее кто-нибудь встряхнул и заставил оценить ситуацию без лишних эмоций. Я даже знаю, кто бы это мог быть. Вынимаю из сумочки телефон и набираю Димкин номер.

– Привет, – говорю я, когда в эфире возникает его голос.

– Привет. – Похоже, он мне рад.

– Димк, есть дело, – сообщаю я.

– Отлично. – Он переходит на деловой тон. – Когда и где?

Обожаю Димку! За то, что понимает меня с полуслова.

– Если ты можешь, то завтра.

– Завтра могу в обед, – подумав, отвечает он. – Нам хватит времени в обед?

– За глаза.

– А что будем делать? – любопытствует Димка.

– Разговаривать.

– А-а, это вообще без проблем.

И мы договариваемся на завтра. Думаю, что поступаю правильно. Нам нужен независимый эксперт. Мужчина. Иначе Жаннета увязнет в этой проблеме навечно. Все. Я решительно рисую себе губы. Вот как Димка скажет, так и сделаем.

Димка смотрит на меня как на ненормальную.

– Скажи, – он задирает брови так высоко, что они исчезают под челкой, – вы, девушки, все такие дуры?

Димка никогда не называет нас «женщинами» и тем более «бабами», всегда только «девушками», чем приятно приподнимает мою самооценку. Но при этом «дуры»? Не слишком ли?

– Смотря что ты подразумеваешь под словом «дура». – Я надуваю губы и придвигаю к себе свой сэндвич.

– Хорошо, – делает уступку Димка, – не дуры, так странные особы. Так годится?

Странные? Хорошо, пусть будет «странные». Только в чем тут странность? В том, чтобы хотеть ребенка?

– Что тут странного? – произношу я вслух. – Хотеть ребенка? И потом, мы ведь сюда пришли не теоретические дискуссии устраивать. Ты бы дал какой-нибудь практический совет, да я вернусь работать. – И я умоляюще смотрю на него.

Вернуться работать – принципиальный момент. Не потому что я суперлояльна к своей родной фирме. Просто когда я выскакивала из здания, то наткнулась на М.А. На кого я еще могла наткнуться?

– Уходите? – спросил он.

– Только на обед, – ответила я и бросила взгляд на Димкину машину.

– Это хорошо, – медленно проговорил М.А., следя за моим взглядом.

Димка аккуратно подрулил к моему правому бедру.

– Я буду вас ждать, – продолжал М.А., наклоняясь и бесцеремонно разглядывая Димку через стекло.

– Зачем это? – спросила я, с тревогой наблюдая за его маневрами.

– Филиалы, – лаконично ответил М.А., выпрямляясь, – давайте посмотрим, что вам удалось сделать.

– Давайте, – согласилась я.

Что угодно, лишь бы поскорее улизнуть от него.

– Сразу после обеда, – сказал М.А. – Не опаздывайте. – И по губам его скользнула усмешка.

– Не опоздаю, – пообещала я, и он наконец-то удалился в сторону своей «ауди».

– Кто это был? – поинтересовался Димка, когда я нырнула в салон.

– Наш зам по производству.

– Знакомое лицо. Как зовут?

– «Максим.

Димка пожал плечами:

– Ни о чем не говорит. Но лицо все же знакомое.

– Питер – город маленький, – машинально ответила я.

– Это точно, – согласился Димка. – Ну, куда?

– Куда-нибудь поблизости, а то мне сразу после обеда к начальству на ковер.

– Тогда повезу тебя в свою любимую кофейню. – И Димка вырулил со стоянки.

Что мог подумать М.А., увидев, как я сваливаю на ленч с Димкой? Только то, что подумает любой нормальный человек в такой ситуации. Что Димка – мой бойфренд. Я искоса взглянула на Димку. А ведь мог бы? И мы бы даже неплохо смотрелись вместе.

Но мы были просто друзьями. Всегда. Не могу вспомнить ни единой минуты, когда думала бы о Димке как о потенциальном бойфренде. Хотя многие мои «претенденты» мне не верили и полагали, что есть нечто, что связывает меня и этого симпатичного светловолосого парня. Никак не удавалось их переубедить. Некоторые даже из-за этих своих подозрений растворились в тумане. Да и неудивительно. По частоте упоминаний в моих разговорах Димка занимал прочное пятое место после родителей, Жаннеты, Галки и работы. А как вы хотели, если я знаю его уже почти тридцать два года. С четырех лет.

Димка – друг детства. Сначала додетсадовского, потом детсадовского, впоследствии – школьного, далее – институтского. Детство – это ведь не период в жизни, а состояние души. Я, как только вижу или слышу Димку, сразу транспортируюсь в детство. Димку это страшно смешит. Он считает, что я никогда не повзрослею. А я уже давно повзрослела, и только он действует на меня таким образом, что я превращаюсь в маленькую девочку. Иногда неразумную, иногда капризную. Но всегда – в хорошего друга.

Итак, выяснили: мы с Димкой всего лишь друзья. Странно, однако, что за все эти годы между нами никогда ничего большего не возникало. И это при практически голливудской Димкиной внешности и моей эмоциональной неустойчивости перед интересными мужчинами. Упущение? Нет уж, скорее преимущество. А то к кому бы мне теперь броситься на грудь с таким деликатным вопросом?

– Так что тут странного? – повторяю я, вгрызаясь в сэндвич.

– Как вам вообще могло прийти в голову даже обдумывать идею об усыновлении Николашиного незаконнорожденного ребенка?

– Он еще не незаконнорожденный, – возражаю я. – У Николаши есть еще шанс признать его.

– Вот это будет лучшее, что он сможет сделать, – усмехается Димка.

– Ты считаешь?