📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиДень гнева. Принц и паломница - Мэри Стюарт

День гнева. Принц и паломница - Мэри Стюарт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 175
Перейти на страницу:

— Мой господин, прошу, прости меня. Я не хотел оскорбить тебя или твою госпожу-мать. Я только хотел… я так долго думал об этом, я продумал каждый способ, каким я мог бы по закону получить собственную землю, собственное королевство… Я знаю, у меня бы получилось. Такое всегда знаешь… И я думал о тебе и о том, как пришла к тебе власть. Как мог я об этом не думать? Всем известно… то есть… люди говорят…

— Что формально я бастард?

Сколь поразительным это ни было, голос короля не звучал гневно. Храбрость начала потихоньку возвращаться к Мордреду. Он вжал сжатые кулаки в стол, дабы не покачнуться, и заговорил, осторожно подбирая слова:

— Да, господин. Видишь ли, я немало думал и о законе. О законе Британии. Я собирался разузнать, а потом спросить у тебя. Государь, если Гавейн отправится в Дунпельдир, то, клянусь именем богини, я более подхожу для того, чтобы править Оркнеями, чем Гахерис или Агравейн! И кто знает, каких беспорядков и бед нам ждать, буде близнецы будут провозглашены наследниками?

Артур ответил не сразу. Мордред погрузился в молчанье: его ходатайство изложено, его слово сказано. Наконец, выйдя из задумчивости, король произнес:

— Я выслушал тебя потому, что мне любопытно было узнать, каким ты стал человеком, учитывая твое странное воспитанье, так похожее на мое собственное. — Тут губы его тронула легкая улыбка. — Как «всем известно», я тоже рожден был вне брака и меня тоже скрывали многие годы. Со мной так было четырнадцать лет, но их я провел в доме, где меня с самых малых лет учили уменьям и навыкам рыцарства. У тебя за спиной всего года четыре такой науки, но говорят, за эти годы ты многого достиг. Ты еще займешь подобающее тебе место, поверь мне, но это будет не то, на что ты рассчитывал, не то, что рисовалось тебе в воображенье. Теперь ты выслушаешь меня.

Немало удивленный, юноша подтянул табурет к столу и сел. Между тем сам король встал и принялся расхаживать взад-вперед по зале.

— Прежде всего, каков бы ни был закон, каковы бы ни были прецеденты, не может быть и речи о том, что ты получишь королевство Оркнейское. Оно для Гавейна. Я намереваюсь держать Гавейна и его братьев здесь с тем, чтобы они проводили свои дни среди моих рыцарей и дружинников, а затем, когда настанет подходящий момент и если Гавейн сам того пожелает, он получит из моих рук свое островное королевство. Между тем Тидваль останется в Дунпельдире.

Он перестал мерить шагами залу и сел.

— Несправедливости в этом нет, Мордред. Ты не можешь претендовать ни на Лотиан, ни на Оркнейские острова. Ты — не сын Лота, — с нажимом сказал он. — Лот, король Лотиана, не был твоим отцом.

Повисло молчанье. В дымовой трубе ревело пламя. Где-то за стеной в коридоре один голос окликнул, другой ему ответил. Подавленным, безжизненным голосом юноша спросил:

— Ты знаешь, кто это был?

— Кому, как не мне, это знать? — во второй раз вопросом на вопрос ответил король.

Теперь понимание было мгновенным. Юноша вскочил со стула. Стоя он был вровень с королем.

— Ты?

— Я, — произнес Артур и умолк в ожиданьи.

На сей раз потребовалось не мгновенье, а целых полминуты, но когда юноша заговорил, в голосе его было не ожидаемое Артуром отвращенье, а просто удивленье и медленная оценка этого нового факта.

— С королевой Моргаузой? Но это… это…

— Инцест. Да.

На том он и остановился. Никаких слов извиненья, никаких протестов в защиту своей юности и неведения того, в каком родстве он состоял с Моргаузой, когда она завлекла на свое ложе сводного брата. Под конец юноша просто сказал:

— Понимаю.

Теперь настал черед Артура глядеть на него пораженно. Одержимый сознаньем совершенного им греха, отвращеньем при воспоминании о той ночи с Моргаузой, которая с тех пор стала для него символом всего нечистого и злого, он не принял в расчет, что воспитанный крестьянами мальчик совсем иначе может воспринять этот грех, не столь уж редкий на островах его родины, где родичей то и дело брали в мужья или в жены. Если уж на то пошло, на его родине это едва ли сочли бы за грех. Римское право еще не достигло тех земель, и не следовало надеяться, что упомянутая Мордредом Богиня — она же богиня Моргаузы — вселила в сердца своих сторонников понятие греха.

И действительно, Мордреда уже целиком поглотили совсем иные размышления.

— Так это означает, что я… что я…

— Да, — веско сказал Артур, глядя на то, как удивленье, а сквозь за ним радостное волненье вновь зажигается в глазах, столь похожих на его собственные.

Не было в них никакой любви или теплого чувства — да и откуда им взяться? — но шевеленье могучего и врожденного честолюбия. «И почему бы и нет? — думал король. — Гвиневера не родит мне сына. Этот мальчик — дважды Пендрагон и, по всем рассказам, жаден до славы не меньше любого другого. В настоящий момент он чувствует то же, что чувствовал я, когда Мерлин сказал мне то же самое и вложил мне в руку Меч Британии. Пусть он прочувствует это. Остальное придет, как того пожелают боги».

О пророчестве, о том, что этот мальчик принесет его падение и погибель, Артур не думал нисколько. Ничто не омрачало ему это исполненное радости мгновение.

Не омраченное, каким бы чудом это ни казалось, благодаря равнодушию Мордреда к давнему греху. И из-за этого отсутствия чувств Артур обнаружил, что сам способен говорить о нем.

— Это случилось после битвы при Лугуваллиуме. Мое первое сражение. Твоя мать Моргауза приехала на север, чтобы ухаживать за своим отцом, королем Утером, который был болен и, хотя мы того не знали, на пороге смерти. Я не знал тогда, что я тоже дитя Утера Пендрагона. Своим отцом я считал Мерлина и действительно любил его сыновней любовью. До того времени я никогда не видел Моргаузы. Ты сам можешь догадаться, как хороша собой она была тогда, в двадцать лет… Ту ночь я провел на ее ложе. Лишь позднее Мерлин рассказал мне, что мой отец — Утер Пендрагон и что сам я — наследник престола Верховного короля.

— Но она знала? — Как всегда проницательный, Мордред ухватился за то, что осталось недосказанным.

— Думаю, да. Но даже мое неведение не может извинить того греха. Это я знаю. Совершив то, что я совершил, я причинил вред тебе, Мордред. Так что зло продолжает жить.

— Но чем? Ты искал меня и приказал привезти меня сюда. Ты мог и не делать этого. Почему ты это сделал?

— Когда я приказал Моргаузе явиться сюда, я считал ее повинной в смерти Мерлина, который был… который есть лучший из людей этого королевства, человек, который мне всех дороже. Она все еще виновна. Мерлин состарился до срока и носит в себе частицу того яда, что она поднесла ему. Мерлин знал, что она отравила его, но ради ее сыновей не сказал мне об этом ни слова. Он рассудил, что она должна жить — пока остается в изгнании, где никому не в силах причинить вред, — чтобы вырастить сыновей к тому дню, когда они смогут послужить мне. О яде я узнал лишь, когда он, как мы полагали, лежал при смерти и в бреду упомянул о нем: он говорил о неоднократных попытках Моргаузы расправиться с ним при помощи яда или колдовства. Так что после того, как мы запечатали его гробницу, я послал за Моргаузой, чтобы призвать ее к ответу за преступленье, рассудив при этом, что пришло время, когда ее сыновьям следует оставить ее юбки и перейти на мое попечение.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?