Реликт - Дуглас Престон

Все мои полевые записи в этом журнале.

Миссис Лавиния Рикмен сидела в красном кожаном кресле в кабинете директора. Стояла мёртвая тишина. Даже шум уличного движения не проникал сквозь узкие окна с толстыми стёклами на третьем этаже. Сам Райт восседал за массивным столом красного дерева. Из-за его спины с портрета кисти Рейнолдса свирепо глядел Ридли Э. Дэвис, основатель музея.

Доктор Иен Катберт сидел на диване, стоявшем у длинной стены. Он всем телом подался вперёд, положив локти на колени, твидовый пиджак висел на нём, как на вешалке. Брови заместителя директора были насуплены. Сухой, раздражительный, в тот день он выглядел особенно суровым.

Наконец Райт нарушил молчание.

— Сегодня он звонил уже дважды, — резко бросил директор Катберту. — Избегать его вечно я не могу. Рано или поздно он поднимет скандал из-за того, что не получает доступа к этим ящикам. Вполне может притянуть сюда и историю с Мбвуном. Будет скандал.

Катберт кивнул.

— Лучше позже, чем раньше. Когда выставка откроется и её будут посещать сорок тысяч человек в день, когда во всех газетах появятся благоприятные отклики, пусть поднимает шум из-за чего угодно.

Вновь наступило долгое молчание.

— Когда страсти улягутся, — наконец заговорил Катберт, — посещаемость у нас, Уинстон, непременно возрастёт. Сейчас эти слухи о проклятии только досаждают нам, но когда дела наладятся, всем захочется пощекотать себе нервы. Толпы повалят в музей, чтобы увидеть всё собственными глазами. Уверяю тебя, Уинстон, лучшей рекламной кампании мы сами не смогли бы организовать.

Райт нахмурился.

— Слухи о проклятии. А если они справедливы? Смотри, сколько несчастий потянулось за этой уродливой статуэткой с другого конца мира!..

Он невесело рассмеялся.

— Ты же не всерьёз, — сказал Катберт.

— Я говорю совершенно серьёзно, — вспыхнул Райт, — что больше не желаю слышать этих разговоров. У Фрока есть влиятельные друзья. Если он пожалуется… ну, ты знаешь, как разносятся слухи. Сочтут, что ты утаиваешь сведения. Рассчитываешь, что убийства привлекут людей на выставку. Как тебе понравится такая реклама?

— Ты прав, — ответил Катберт с холодной улыбкой. — Однако тебе прекрасно известно, что, если выставка не откроется вовремя, всё пойдёт прахом. Поэтому Фрока необходимо держать на коротком поводке. Знаешь, он взял манеру поручать грязную работу своим подручным. Один из них меньше часа назад пытался проникнуть в сохранную зону.

— Кто же это? — спросил Райт.

— Охранник не догадался потребовать у него удостоверение. Правда, узнал имя — Билл.

— Билл? — вскинула голову Рикмен.

— Да, — повернулся к ней Катберт. — Так ведь, кажется, зовут журналиста, который пишет книгу о моей выставке? Это молодой человек, верно? Как я слышал, задающий много вопросов. Ты за ним присматриваешь?

— Конечно, — ответила Рикмен с улыбкой. — У меня с ним были проблемы, но теперь он под контролем. Как я всегда говорю, чтобы контролировать журналиста, контролируй источники.

— Под контролем, вот как? — иронически повторил Райт. — Тогда почему же утром ты сочла необходимым предостеречь чуть ли не полсвета, что болтать с посторонними нельзя?

Миссис Рикмен торопливо вскинула наманикюренную руку.

— Он не представляет опасности.

— Уж постарайся, чтоб не представлял, чёрт возьми, — вспылил Катберт. — Ты в нашей тесной компании с самого начала, Лавиния. И явно не заинтересована в том, чтобы твой журналист раскопал кое-какие грязные подробности.

Из селектора раздался лёгкий треск, затем голос секретарши:

— К вам мистер Пендергаст.

— Пусть войдёт, — сказал Райт. И кисло поглядел на остальных: — Вот оно.

Пендергаст с газетой под мышкой появился в дверном проёме. Замер на миг.

— Господи, какая очаровательная сцена, — учтиво произнёс он. — Доктор Райт, спасибо, что снова приняли меня. Доктор Катберт, всегда рад вас видеть. А вы Лавиния Рикмен, мэм, не так ли?

— Да, — ответила та с чопорной улыбкой.

— Мистер Пендергаст, — проговорил Райт с сухой улыбкой, — присаживайтесь, пожалуйста, где вам удобнее.

— Спасибо, доктор, я предпочитаю стоять.

Агент ФБР подошёл к массивному камину и прислонился спиной к облицовке, сложив руки на груди.

— Вы пришли нас проинформировать? Сообщить о произведённом аресте?

— Нет, — ответил Пендергаст. — К сожалению, никто не арестован. Откровенно говоря, доктор Райт, дело у нас продвигается очень медленно. Вопреки тому, что сообщает прессе миссис Рикмен.

Он показал заголовок в газете: «АРЕСТ МУЗЕЙНОГО ЗВЕРЯ БЛИЗОК».

Наступило недолгое молчание. Пендергаст свернул газету и аккуратно положил на каминную полку.

— В чём же проблема? — спросил Райт. — Я не понимаю, почему расследование так затянулось.

— Вам наверняка известно, что проблем много, — ответил Пендергаст. — Но я, собственно, пришёл не осведомлять вас о ходе дела. Достаточно напомнить, что в музее находится опасный маньяк-убийца. Полагать, что убийств больше не будет, у нас нет никаких оснований. Насколько нам известно, все убийства совершались ночью. Точнее, после пяти вечера. Как особый агент, руководитель расследования, с сожалением извещаю вас, что установленный срок пребывания служащих в музее останется в силе, покуда убийца не будет обнаружен. Без каких бы то ни было исключений.

— Открытие… — промямлила Рикмен.

— Открытие придётся отложить. Может, на неделю, может, на месяц. К сожалению, ничего не могу обещать.

Райт поднялся, лицо его раскраснелось.

— Вы сказали, что открытие состоится в назначенное время, если больше не будет убийств. Таково было наше соглашение.

— Доктор, я не заключал с вами никаких соглашений, — мягко возразил Пендергаст. — Боюсь, что к поимке убийцы мы не ближе, чем в начале недели. — Указал в сторону газеты на камине. — Подобные заголовки делают людей безмятежными, неосторожными. Открытие выставки, надо полагать, привлечёт многих. Тысячи человек в музее, после наступления темноты… — Агент ФБР покачал головой. — У меня нет выбора.

Райт в изумлении уставился на него.

— Вы хотите из-за собственной некомпетентности отложить открытие выставки и тем самым нанести музею невосполнимый ущерб? Я против!

Пендергаст спокойно выступил на середину комнаты.

— Простите, доктор Райт, если я недостаточно ясно выразился. Я не прошу вашего согласия, просто ставлю вас в известность о своём решении.

— Так, — ответил директор дрожащим от ярости голосом. — Вы не способны выполнить свою работу, однако намерены указывать мне, как делать мою. Представляете, как задержка открытия отразится на нашей выставке? Как воспримет это публика? Так вот, Пендергаст, я этого не допущу.