Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева

Итак, он разоблачён. Культ личности. В Москве прошёл съезд, и Хрущёв выступил с каким-то закрытым докладом, где осуждал злодеяния вождя. Ну и дела!

Мысли Ансара запутались. С одной стороны, душившая его много лет горькая обида за все безвинные страдания, продлившиеся на долгое десятилетие, а с другой… неужели всё правда? И Сталин действительно такой? Там, в лагерях, все они были уверены, что Сталина обманывают и он не знает о тех бесчинствах, что творились за его спиной в огромном государстве, а теперь вот выходит, что не только знал, но и сам превратил страну в огромный концлагерь, требуя при этом от народа всяческого себе восхваления…

Где же правда в этом государстве?!

Прочитанное в газете взволновало Ансара так, что он ощутил острую потребность обсудить это со своим старым другом. Но едва он поднялся на ноги, чтобы немедленно отправиться к Гасану, как услышал за спиной знакомый голос:

– Салам алейкум, брат!

– Ваалейкум салам! – обрадовался другу Ансар. – Я как раз думал о тебе!

– Вот я и пришёл! Тьфу, чёрт, не знаю, что и делать с этой своей ногой! – Гасан, кряхтя, опустился на стул и принялся массировать колено.

– Почему не решишься на операцию? – сказал Ансар.

– Сам не знаю! Всё думаю, а вдруг хуже будет!

– Ну, хуже, чем без наркоза в военном госпитале, здесь, наверное, не сделают. Всё-таки медицина продвинулась за эти годы!

– Ну да! И домашние ругаются, что тяну, так что всё-таки, наверное, придётся сделать, а то замучило уже это проклятое ранение!

– Давай-давай, не тяни-ка с этим… и не трусь! Войну прошёл, а какой-то операции боишься!

– Да не боюсь я! Просто, думаю, а вдруг хуже будет…

В эту минуту в комнату вошла Айша и, улыбнувшись обоим, сказала:

– Стол накрыт и ждёт вас!

– Нет-нет, сестра, кушать я не буду, только что из-за стола, а вот чаю твоего выпью! Сколько лет прошу тебя рассказать, как ты его завариваешь, а ты всё скрываешь свой ибрагим-хановский секрет!

– Ладно, Гасан, уж так и быть, открою тебе его. Но смотри, никому больше не говори!

– Клянусь! – торжественно произнёс Гасан.

– Надо просто не жалеть насыпать побольше заварки и… добавить щепотку души!

– Ах, так вот в чём дело! – весело протянул Гасан. – Ну, души-то можно добавить, а вот с хорошей заваркой будет потрудней!

– Принеси нам чай! – резко сказал жене Ансар, и Айша, тотчас же загасив улыбку, вышла из комнаты.

Гасан удивлённо посмотрел на друга, но ничего не сказал. Какое-то время оба сидели молча, потом Ансар спросил:

– Читал?

– Да, – коротко ответил Гасан.

– И что думаешь об этом?

Помолчав, Гасан медленно произнёс:

– Не верю!

– Не веришь, что это правда? Думаешь, Хрущёв врёт?

– Н-н-не знаю… Не знаю, что и думать. Только знаю, что не верю, и всё!

– Просто не желаешь признать правду! – вспылил Ансар. – Зачем Хрущёву врать? Он, как и все они в Политбюро, знал Сталина лучше, чем мы! И раз они говорят, что так было, значит, так и было!

– А зачем раньше не говорили, а? Зачем молчали? Если Сталин был таким, а они знали и молчали, значит, они ещё хуже!

– Да ты просто не хочешь верить! Защищаешь своего Сталина, этого… негодяя!

– Не говори так, Ансар! – сказал Гасан, побледнев.

– А что я должен делать, хвалить его, да?! Спасибо ему сказать за всё, что вытерпел в жизни по его вине? Он десять лет жизни у меня отнял, не говоря уже о моём здоровье, репутации, имуществе, наконец!

– Это не он отнял у тебя имущество… и не он отправил тебя в ссылку, а… здешние наши подлецы!

– Ты просто защищаешь его, вот и всё!

– Да, защищаю! Как защищал родину, когда шёл в бой с его именем! Мы жизнь готовы были отдать за него, потому что… потому что любили его! Это великий человек!

– Да ладно, скажешь тоже! Великий… Великий подлец он, вот кто!

– Не смей! Не смей так говорить о нём, понял?

– А вот и смею!

– Тогда… я лучше уйду!

Резко вскочив на ноги, Гасан направился к двери, едва не толкнув входившую с подносом в руках Айшу.

– Куда же ты? – воскликнула женщина.

– Прости, сестра, я… дела… очень тороплюсь!

Айша удивлённо посмотрела ему вслед и перевела глаза на мужа, который сидел с потемневшим лицом, крепко сжав руками подлокотники кресла и вперив в пространство невидящий взгляд.

– Выпьешь чаю? – спросила его Айша.

– Нет, – коротко ответил Ансар, продолжая смотреть куда-то вдаль.

Не произнеся ни слова, женщина подавила вздох и вышла из комнаты, унося поднос с дымившимся на нём ароматным чаем.

Стоял погожий сентябрьский денёк. Природа отходила от знойного и душного августа, расслабившись в чарующем бархатном аромате бабьего лета. Солнце по-прежнему грело, но не агрессивно, а нежно и ласково, и всё вокруг купалось в его золотистых лучах, доходивших, казалось, до самой сердцевины земли, потому что и она, полная неги, благоухала всеми ароматами, расстилаясь пёстрым ковром под пронзительно голубым безоблачным небом.

И сад Ансара тоже благоухал и щедро плодоносил, предлагая хозяевам свои осенние дары.

Как и раньше, семья собиралась под старым орехом, и люди по-прежнему охотно шли сюда, каждый получая здесь свою порцию радушного тепла.

Малика задержалась на приёме больных, и семья ждала её под тенистыми ветвями старого дерева. Айша с Шахри оживлённо обсуждали приближение праздника Уразы, а Ансар слушал их, сохраняя на лице иронично-снисходительное выражение.

Он только что набил табаком свою неизменную трубку и теперь, взяв спичку, собрался было раскурить её, как внезапно всю его грудь пронзила боль, такая острая, что у него перехватило дух и потемнело в глазах.

Услышав стон, женщины прервали беседу и замерли в растерянности при виде его белого, как мел, лица, покрывшегося холодным потом.

– Ансар! – воскликнула Айша. – Что с тобой, дорогой?

Он ничего не отвечал, а, держась за сердце, лишь судорожно хватал ртом воздух.

Айша бросилась к мужу и, схватив со столика стеклянный графин с водой, стала лихорадочно обрызгивать его лицо, в то время как Шахри побежала в дом за лекарством.

– Далгатик, сбегай за Маликой, пусть срочно идёт домой! – на ходу бросила она сынишке. Но в это время Малика сама появилась в дверях и, увидев взволнованное лицо брата, спросила:

– Что случилось?

– Папе плохо! – ответил Имран и хотел что-то добавить, но девушка уже бежала в сад, на ходу доставая из сумки лекарства, которые по врачебной привычке носила с собой на всякий экстренный случай.