Марья-Царевна - Наталья Жильцова

— Чтоб ее не беспокоить, дедушка, надо просто дождаться, когда ворона улетит сама. А уж потом пилить.

Старик остро взглянул на меня, словно рентгеном просветил, и вздохнул:

— Твоя взяла, дева. Уговор есть уговор.

После чего растворился в воздухе вместе с посохом и пеньком. А затем и жаркое марево, преграждающее тропу, пропало.

— Эй, а время ускорить?! — крикнула я вдогонку.

— Не оскорбляй Древника неверием, царевна, — тут же шикнул Яр. — Лучше поспешай дальше, пока старик не передумал.

— А он может? — спросила я, послушно зашагав по тропе.

— Он же сказал, что все может, — резонно отметил посох. — Хочешь проверить?

— Нет, конечно. — Я передернула плечами и ускорила шаг.

И время, похоже, впрямь пошло быстрее, поскольку бескрайняя на первый взгляд каменистая равнина как-то неожиданно закончилась. Вокруг стало темнее, потянуло влагой и чем-то прелым. Под босыми ногами зашелестела густая трава, и тропу стало разглядеть очень непросто. Пришлось замедлиться, чтобы ненароком не оступиться, а Яру усилить свечение глазниц. Ко всему прочему еще и туман поднялся, спустя короткое время став таким густым, что каждый шаг приходилось делать с величайшей осторожностью.

Странный это был туман. Не просто сырой, а какой-то липкий. Он словно хватал меня то за руки, то за подол сарафана. Даже Ктулха принялся угрожающе взмахивать щупальцами, словно отгоняя невидимого врага.

Идти стало заметно труднее. Трава, казалось, специально норовила оплести мне ноги, старалась сбить с шага. А ко всему прочему из расползшейся вокруг хмари начали проявляться знакомые лица.

Яга, Василиса, Финист, Соловей… Они проглядывали сквозь туман и, беззвучно шевеля губами, звали меня. Странные, изломанные в неверном зеленоватом свете фигуры то угрожающе приближались, то отходили назад, настойчиво прося о чем-то. Но я никак не могла разобрать, о чем именно.

Да и не пыталась разобрать! Просто шла вперед. Шла, стараясь не обращать внимания на кружащих вокруг туманных призраков, которые то и дело выстреливали в меня жгутами тумана, обвивающего ноги и пронзающего душу леденящим холодом. Холода становилось все больше, больше… пока наконец он не заполнил всю меня. Туман словно высосал из меня жизнь, оставив лишь тлеющие угольки, да и те так и норовил потушить полностью.

И тут меня накрыло отчаяние. Все стало бессмысленным. Весь этот путь, магия… даже мысли о Наволоде не приносили никаких эмоций, а туман перестал казаться неприятным и опасным. Наоборот, он обещал покой. Надо было только сделать шаг в сторону, поддаться его зову и уйти. Уйти из мира живых, минуя и мир мертвых. Стать туманом — что может быть лучше? Нет переживаний, нет слез и горя. Только взвеси равнодушных капель…

— Эй, Марья! — вскрикнул вдруг Яр. — Ты куда это собралась?! А ну стой, где стоишь!

«Что от меня хочет эта странная палка?» — медленно, лениво подумалось мне.

Я уже почти в тумане, а он здесь лишний. Как лишнее и то создание, что вцепилось в меня своими щупальцами, не давая слиться с желанной хмарью. Оно еще и верещит противно…

— Марья, вернись! — уже во весь голос вопил посох, яростно дергаясь у меня в руке. Странно, почему я его еще не отпустила?

— Я тебе отпущу! — рявкнул Яр. — Только попробуй разжать пальцы! Лично к Баюну отправлюсь, как он вновь поумнеет! На весь мир расскажу, что дочь Кощея Бессмертного туманом обернулась! Что сдалась на последнем шагу! Ух, и хохотать над тобой будут! Так и представляю Василисино довольное лицо!

Я встряхнулась. Отупение медленно отступило.

— Ах ты ж, лягушка скользкая! Да какая ты лягушка вообще?! Средь тех хоть царевны встречаются, а ты… ты — головастик! Вот кто ты! Слабый головастик, которого любой пескарь сожрать норовит. Лебедь облезлая, сено пропавшее, пиво протухшее!

— Эй, ты, полегче там! — буркнула я сердито. — Сейчас как о землю шарахну, чтоб в ум пришел.

Посох облегченно вздохнул.

— Очнулась? Ты ж чуть было не ушла! Окончательно не ушла, я имею в виду. На волосок остановилась… Да еще навий этот помог, придержал.

Ктулха и впрямь, как оказалось, обвивал меня щупальцами за пояс и верещал что-то угрожающее в сторону стены тумана.

— Все, все, я уже в порядке, — заверила я осьминожка и слабо улыбнулась. — Никуда больше не собираюсь. Только вперед.

— Правильно, только вперед иди. Не оглядывайся, Марья, — произнес Яр. — Что оставишь позади, то явится впереди. Не оглядывайся…

И я не оглядывалась. Даже по сторонам не смотрела, просто шла, глядя только под ноги, чтобы не потерять едва различимую в тумане тропу. И изо всех сил старалась не обращать внимания на голоса, которые стали раздаваться вокруг.

Плевать на то, что они говорят! Ни тайн никаких чужих знать не желаю, ни о родных ничего не хочу спрашивать! И даже об истинных чувствах Наволода послушать не остановлюсь! Вот дойду до конца тропы, встречусь с ним, он мне сам все и расскажет, как обещал!

Теперь я напоминала самой себе бесчувственный механизм, который только и может, что передвигать ногами. И сколько так шла — не знаю, время вокруг словно остановилось.

Но вдруг посох в руке оживился:

— Смотри, Марья! Наверх смотри!

Я подняла голову и ахнула. Туман начал редеть! А впереди виднелся огромный темный холм с очертаниями какого-то большого храма на пологой вершине. Туман клубился вокруг холма, но подняться выше подножья не мог, словно гигантская невидимая ладонь прижимала его к земле.

— Туда, царевна, туда! — воскликнул Яр. — Почти дошли!

Трава все настойчивей хватала меня за ноги, словно и в самом деле ожила, но вид холма придал мне сил. Чувствуя, что проклятая поросль так и норовит меня оплести, я побежала, ругаясь вслух и отбрасывая посохом наиболее настойчивые травяные пряди.

— Под ноги смотри! — предупредил Яр взволнованно. — Видишь кочки? По ним скачи! Да не промахивайся!

Я послушно напрягла глаза и, разглядев те самые травянистые холмики, постаралась передвигаться только по ним. Стало и впрямь легче. Ровно до того момента, как Яр произнес:

— Не упади теперь! Живая трава позади осталась, теперь вокруг сечь-поле.

— Это что значит? — на мгновение остановившись на одной из кочек, чтобы передохнуть, уточнила я.

— Ну, коли ступишь на землю, так трава та вмиг ножами острыми оборачивается. Тебе ноги ведь еще нужны?

И вот зачем только спросила?!

Твердо решив, что в народной мудрости «меньше знаешь — крепче спишь» есть своя правда, я заскакала дальше по кочкам. Но теперь не в пример аккуратней. Остаться без ног, пусть и призрачных, очень не хотелось. А когда посох заикнулся было о том, что тут еще и разрыв-трава растет во множестве, я вообще попросила его заткнуться и не мешать заниматься физкультурой.