Брачная ошибка - Дженнифер Пробст

Наслаждение было почти невыносимым. Она ухватилась крепче, и он вошел глубже. Плеск воды в ванне, вид его, берущего ее сзади, неумолимая сила оргазма – все разом нахлынуло на нее и сплелось в какую-то адскую смесь. Его потемневшие глаза стали дикими, встретившись с ее взглядом в зеркале.

– Ты моя, Карина. Помни это.

Он вошел снова. Еще толчок.

Она кончила.

Карина билась под ним и чувствовала, что летит. Напряжение и расслабление мускулов; резкая не то боль, не то наслаждение в напряженных сосках и пульсирующем клиторе; все ощущения тянули ее в новый мир, до сих пор незнакомый. Ее пальцы цеплялись за скользкий край ванны, тело пыталось найти опору, и она думала: а что, если он погубил ее на всю жизнь?

Сколько лет она провела в мечтах о том, чего даже не могла себе представить? Все эти прежние деликатные поцелуи с мальчиками никогда не затрагивали ее глубинной сущности. Карина испытывала легкое возбуждение от их ласк, даже оргазм испытывала под опытными мужскими пальцами или под своими собственными. Но Макс проник гораздо глубже, вытащил на свет и осуществил все ее давно погребенные темные фантазии. Он не удовлетворился бы простым вежливым откликом. Секс был грязным, потным, в нем сплетались такие противоречивые ощущения, о каких она никогда даже не догадывалась.

Теперь она никогда не согласится на меньшее. О, какой женщиной она могла бы стать в руках настоящего любовника! Глубокая усталость охватила ее, Карина расслабилась в руках Макса и отдалась наслаждению.

* * *

После ванны, выпив с ним на двоих бутылку воды, она сидела голая у него на коленях в элегантном кресле с откидной спинкой. Потрескивал огонь, одеяло укутывало их теплым уютным коконом. Карина положила голову ему на плечо и вздохнула. Мирная тишина создавала ощущение близости. Карина тихо сказала:

– Я, кажется, хочу уйти из «Милой Мэгги».

– Давай поговорим. – Макс успокаивающе погладил ее по ее спине. – Это все из-за твоих прежних ошибок?

– Нет, дело не только в этом. Мне кажется, я больше не чувствую себя счастливой.

– Из-за меня? – напрягся он.

– Да нет, дурак. Из-за меня. Я не уверена, что нашла свое место в деловом мире. То, что я хорошо управляюсь с цифрами, еще не значит, что я хочу заниматься этим каждый день. Я ненавижу офисные кабинки, и продажи, и электронные таблицы. У меня нет такой мертвой хватки, как у вас с Джульеттой.

Он вздохнул и заговорил не сразу:

– Неизвестно еще, как Майкл посмотрит на твое решение.

– Да, я знаю. Я пока не решила окончательно. Подожду еще немного и честно спрошу себя.

– А чем ты тогда хочешь заниматься?

– Точно не знаю, – вздохнула Карина, прижимаясь к нему теснее. – Вернуться к живописи и заняться этим всерьез. Как-то объединить то, что мне хорошо удается, с чем-то более творческим. Теперь я уже не боюсь искать.

– Карина, я тебя поддержу в любом случае. По-моему, ты чертовски здорово справляешься в «Милой Мэгги». Но тебе нужно быть счастливой. Ты этого заслуживаешь.

– Спасибо.

Ее пронзило острой болью потери. Карина наконец почувствовала, что у нее есть кто-то, кто ее понимает, но ее единственная драгоценная ночь уже почти закончилась. Время бежало неумолимо. Скоро восходящее солнце покажется над горизонтом и вернет ее в реальность. Она уже знала, что у них нет будущего. Даже если бы они и смогли как-то уладить дело с Майклом, Макс вполне ясно дал понять, что не заинтересован в серьезных отношениях, тем более с ней. Он благополучно укрылся за стеной, выстроенной еще в детстве, приводил в качестве доводов возраст, семью и еще кучу разных препятствий, чтобы оправдать свое решение. Ее это злило, но бороться она не хотела. Она заслуживает того, кому будет нужна настолько, чтобы преодолеть все трудности. Карина не поддалась чувству пустоты внутри и поклялась, что справится с ним.

– Почему ты никогда не говоришь о своем отце?

Рука Макса замерла на ее спине. Карина подождала.

Прошло несколько мгновений, и он снова начал гладить ее.

– Потому что до сих пор больно.

От этой обнаженной честности ее пробрала дрожь. Она подняла голову и погладила его по щеке:

– Я знаю, что он ушел, когда ты родился. Знаю, что он был швейцарец, очень богатый, и вскружил твоей матери голову, как в старинном романе. Но ты никогда ничего не говорил о ваших отношениях… Разыскивал ли ты его, говорил ли с ним?

Карина понимала, что ходит по краю. Ожидала, что Макс спрячется в свою раковину и ответит грубостью. Он никогда не любил говорить о своем прошлом, и мама с Майклом никогда не упоминали об этом, хотя Макс был членом их семьи.

Он сделал ей второй подарок за сегодняшний вечер.

– Мне было двадцать один, когда я наконец решил разыскать его. Все это время я только ждал чего-то. Открытки. Подарка. Письма. Наконец я понял, что он не собирается мне писать, и решил найти его сам. Богатый швейцарский бизнесмен, который исчез бесследно, – это казалось непонятным. Я всегда думал: а может, он впутался в какие-то неприятности и хотел защитить меня. Я даже думал, что он умер.

У Карины сердце разрывалось от его безучастного тона. Она обняла Макса, чтобы было теплее, и слушала.

– Я разыскал его в Лондоне. Оказалось, что он просто старый пьяница и ему плевать на меня. Никакого таинственного прошлого, никаких уважительных причин.

– Ты с ним поговорил?

– Да. Он меня узнал, когда я подошел к нему в баре. И ему было все равно. Ребенком он меня не хотел, и на взрослого ему было наплевать. Он дал мне деньги. Считал, что этого достаточно.

Карина задумалась: каково это, когда родной по крови человек не хочет дать тебе ни наследства, ни общих воспоминаний? Неудивительно, что Макс так замкнулся. Неудивительно, что не хотел рисковать и искать чего-то постоянного.

– Но после поездки я наконец перестал об этом думать. Мне надоело жить ради призрака, которого никогда не существовало. Я уехал из Лондона на следующий же день и ни разу не оглянулся назад.

Они оба знали, что это ложь. Все оглядываются назад. Но Карина пока не стала лезть ему в душу.

– Твоя мама, наверное, простила его. Наверное, она даже все еще по-своему любит его.

Макс вытянул шею и посмотрел нее:

– Нет. Мама никогда о нем не вспоминает. Почему ты так решила?

Карина протянула руку и запустила пальцы ему в волосы:

– Потому что он подарил ей тебя. А ты этого стоишь, Максимус Грей.

Что-то сверкнуло в его глазах – чувство, которого она никогда не замечала прежде. Нежность, которая, словно мед, растеклась по ней и все тело от которой таяло.

Карина прижалась губами к его губам. С тихим стоном Макс просунул язык ей в рот и вошел глубоко. Она провела ногой по его ноге и уселась поудобнее. Он ожил.