Погром в тылу врага - Сергей Зверев

– Лови, противотанковая граната! – проорал он дурным голосом, выбрасывая банку наружу.

Номер древний, но работает. И все ведутся на эту фишку, даже бывалые. А если не ведутся, то момент замешательства все равно присутствует. Форму старой противотанковой гранаты конструкторы, между прочим, сдули с банки от тушенки… Не воздвигнуться главою непокорной ума, по счастью, хватило. Он выставил автомат, рассыпал очередь по кругу и, оттолкнувшись от предпоследней ступени, кувыркнулся вперед. Перевернулся через голову, оттолкнулся задницей, врезался плечом в стену, которая задрожала, упала картинка в трогательной резной рамочке. Вопли огласили помещение. До его появления здесь находились еще двое. Один улетал через порог в соседнюю комнату, а за ним, подпрыгивая, скакала банка с консервированным говяжьим мясом. Другой, с исковерканным лицом, пятился к подоконнику. Из простреленной голяшки сочилась кровь. Тягой к самопожертвованию парень не страдал – тупо перевалился через подоконник, и очень кстати – Олег уже вскидывал автомат. Впрочем, не кстати, он опустошил магазин до упора, разразилась серия щелчков. Правильно сделал, что убежал, он бы голову ему оторвал собственными руками. Быстрая смена магазина с одновременным прыжком на полусогнутые, «профилактическая» очередь в дверной проем, чтобы не лезли раньше времени. Олег наткнулся взглядом на помертвевшее личико Илзе – девушка карабкалась вслед за ним.

– Прижмись к стене… – прохрипел он, подлетая к проему. Прижался к косяку, высунул нос в горницу.

Дорога заказана, полна горница людей. Двое ныряли за печку, третий перевернул массивный дубовый стол, пробивать который легкими пульками – зряшное дело. Взгляд затормозился на теле пожилой женщины. Тетушка Анна лежала посреди горницы, раскинув ноги в стареньких заштопанных рейтузах. Голова ее была вывернута, в глазах застыли жуть с отчаянием. Нет, не шальная пуля десантного офицера сразила женщину – ей перерезали горло от скулы до скулы, добрая тетушка плавала в собственной крови. Хорошо еще, что дядюшка Эдгарс отлучился по хозяйственным делам… В запасе имелся десяток секунд – пока эти черти соберутся с духом, начнут наступление. Он отпихнулся от косяка, перелетел к противоположному окну, выходящему на восточный лес. Заметил краем глаза, как девушка прижалась к стене, судорожно дрожит, порывается что-то произнести.

– Хочешь что-то сказать – стой и молчи! – прорычал он, сдувая пот со лба.

Он высунулся на улицу и обнаружил, что вдоль дома ковыляет подстреленный в ногу боевик, хочет убраться подальше, сохранить свою ничтожную жизнь. Олег вскинул ствол, чтобы располосовать ему спину, но сжалился в последний момент – и, уже давя на спусковой крючок, опустил ствол. Пулевые отверстия раскрасили здоровую ногу – и боевик с воплем растянулся на дорожке. Тут же последовал огонь из-за поленницы. Выскочили двое, в полный рост, принялись поливать свинцом, прижимая автоматы к бедру. Смотрелось неплохо, но эффект – разве что устрашающий. Он тоже показал себя не с лучшей стороны, долбил по ним, не целясь. Но, видимо, с большей эффективностью – боевики попятились, стали как-то расползаться по пространству…

Неожиданно послышался сиплый вопль за спиной, грохот, треск. Капитан чуть не поседел от потрясения. Обернулся в полном ужасе, подбрасывая ствол. Картина хоть куда! Нашелся смелый, бросился в проем из горницы. Илзе слышала, как он приближается, и не придумала ничего правильнее, как сорвать со стены запылившуюся гитару и треснуть мужика по башке, когда он ввалился в комнату. Отвесив челюсть от изумления, Олег смотрел, как распадается в мелкие щепки музыкальный инструмент, пятится Илзе, плохо соображая, что наделала. Глаза у мужика сбились в кучку, автомат в повисшей руке закачался, как метроном. Его развернуло на сто восемьдесят, согнуло на девяносто – и зашвырнуло обратно в горницу, когда очередь шарахнула по заднице.

– Молодец, – прохрипел Олег. – Беги за мной…

Он готов был горы свернуть в эту минуту. Завершив дела в доме, Олег запрыгнул на подоконник, вывалился на улицу и бухнулся в кустарник, когда какой-то крендель вознамерился его подстрелить. Острые шипы вонзались в лицо, цеплялись за одежду, но он катился поленом, подлетел, ловя в перекрестие мечущуюся фигуру. Три патрона – и фигура закачалась, словно кегля на дорожке в боулинге, еще не решившая, будет ли она падать… Илзе вывалилась вслед за ним, отползала в уже раздавленный для нее кустарник. Теперь их выручали только ноги. Он помчался через задний двор, вопя как оглашенный. Орал что-то страшное. Пот заливал лицо, щипал глаза, картинка выпадала из фокуса, расплывалась. Растерянный боевик мерцал одиноким перстом посреди двора и явно сожалел, что расстался с поленницей. Страх теснился в водянистых глазах. Осознание, что он вооружен, уверенности не внушало. На него летело свирепое дьявольское отродье – хуже собаки Баскервилей. Капитан закричал от ужаса, выбросил руку с автоматом, стал стрелять. Затем метнулся вбок. Тот снова стрелял, а Олег вновь изгибался, пропуская мимо корпуса свинцовый град. Уже неслось в глаза землистое лицо боевика, тот остервенело давил на крючок, но пульки кончились. Разбег, толчок – и уже на излете Олег влепил казенник в перекошенную харю. Вся праведная ярость выплеснулась с ударом. И уже не смотрел на безжизненное, облитое кровью тело, плюхнулся на землю, откатился в сторону. Двор как на ладони. Илзе прыгала за ним, как горная козочка, приятно посмотреть. А к окну уже припал бритоголовый тип в демоническом плаще, целился в нее из пистолета с обеих рук. Олег отправил в сторону окна остатки магазина. И тот как почувствовал, отшатнулся в сторону, не успев произвести выстрел. А тот, что мялся позади, принял на грудь причитающуюся боссу дозу, зашатался, взревел, как лодочный мотор. Илзе притормозила, пробегая мимо, глянула как-то растерянно.

– А ну, брысь отсюда!!! – разорался он. – В лес, бегом, и чтобы духу твоего тут не было!!!

– А ты?!

– А я неубиваемый!!!

* * *

Никогда еще он так не волновался за другого человека. О себе, пожалуй, и не думал. Кто он такой, по крупному счету? Пятился, лаконично огрызаясь, косил через плечо. Девчушка уже вбегала в лес, уже пропала за деревьями. Счастье-то какое… Он в три прыжка одолел оставшиеся метры, рухнул под осину, отдышался. Спохватившись, зарядил последний магазин. На хуторе царила суматоха. Главарь драл горло, кроя матом подчиненных. Кто-то выпал из окна, пополз во двор. Двое вынеслись из-за угла, шмыгнули за сарай, волоча за собой клубы пыли. Он мысленно прикидывал – шестерых обезвредил, неплохой улов, сколько их там осталось? С десяток? Чуть больше или чуть меньше? Нормальный боеспособный отряд. А злые-то теперь они какие…

Он бил с опушки короткими очередями, не давая противнику разгуляться. Прицельная дальность сей конструкции – максимум двадцать пять метров, убойная сила – метров семьдесят, толку уже никакого. Разве что задержать, сбить наступательный порыв. Горячий пот разъедал кожу, он тер глаза кулаками, снова припадал к прицелу. Какой же славный переполох они устроили в мирной стране, живущей сытой размеренной жизнью. Патроны кончились. Совсем. Он зашвырнул за горку достойно отслуживший южноафриканский автомат. Поднялся, извлекая из сапога крохотный «ругер», и, пошатываясь, побрел на восток. До границы оставалось меньше трех километров…