Я русский солдат! Годы сражения - Александр Проханов

Н. Болтянская: — А документы о том, что были выбросы из водохранилища в «Новой газете»?

А. Проханов: — Я не видел. Идёт информационная война. Повторяю. Всё, что сейчас происходит в информационном поле — это так или иначе схватка между властью и либеральными СМИ, либеральной культурой, либеральным укладом. И о чём бы мы с вами ни говорили — список Магнитского…

Н. Болтянская: — А, может, между властью и всеми остальными?

А. Проханов: — И кем ещё?

Н. Болтянская: — Всем остальным населением России.

А. Проханов: — Кроме меня.

Н. Болтянская: — А, вы за власть?

А. Проханов: — Я за власть, и со мной ещё те, кто голосовали за Путина. Не преувеличивайте значение либерализма в России сегодня.

Н. Болтянская: — Я не преувеличиваю. Ну, мы разберёмся с этой и другими темами в разговоре с Александром Прохановым…

Линейку-то захватили?

А. Проханов: — М..?

Н. Болтянская: — Линейку захватили?

А. Проханов: — Какую свинью вы мне хотите подложить сейчас?

Н. Болтянская: — Для носа.

А. Проханов: — Для вашего?

Н. Болтянская: — Ну, конечно. «Уважаемый Александр Андреевич, — это вопрос из интернета, — ваши выступления всегда интересны и талантливы, даже гениальны, но мне всё же хочется думать, что вы так талантливо играете, — извините, — а не всерьёз несёте весь этот вздор. Ведь правда?», — спрашивает Евгения.

А. Проханов: — Вот, я пойман за руку. Действительно, на самом деле я всё равно другой. Вы правы, Евгения.

Н. Болтянская: — Александр Андреевич, вернусь к закону о клевете, вернусь к закону… Туше, надо сказать, хорошее такое ваше было: на самом деле это всё неправда… К закону о некоммерческих организациях… И новый закон, который сейчас обсуждается — закон о волонтёрах. Вам он нравится? Надо узаконивать, или пусть люди делают то, что они считают нужным, или, так сказать, ни в какие…

А. Проханов: — Мне кажется, в этом наши депутаты заигрались, конечно. Нельзя формализовать жизнь. Я понимаю, что они не любят либерализм. Но свобода — это элемент, позволяющий развиваться. В любых рациональных схемах… (рациональное — это, конечно, несвободное) в любых рациональных схемах существует иррациональное, то есть свободное. Но волонтёры… Что может быть прекраснее волонтёров? Кстати, волонтёры занимаются поиском непогребённых останков. Я только что был в Калуге на погребении тысячи останков наших воинов, это волонтёры их отыскали, вытащили из болот, из лесов. Они сами искусаны комарами. И им не платят деньги, никаких грантов нет.

Н. Болтянская: — Но в Крымске, кстати, их уже попросили, волонтёров…

А. Проханов: — Долой, да?

Н. Болтянская: — Отвалить.

А. Проханов — Да. Ну, может быть, они политизированы очень. Я говорю о тех волонтёрах, которые совершили этот огромный национальный подвиг, который не могло совершить само государство. Я за волонтёров. Я сам волонтёр. Я же добровольно хожу на «Эхо Москвы», посмотрите, я искусанный ведущей, у меня опухлое лицо, на голове шрам, но я продолжаю своё волонтёрское дело.

Н. Болтянская: — Ну, я надеюсь, что вы, например, в редакционной колонке газеты «Завтра» выскажете своё отношение к этому закону.

А. Проханов: — К волонтёрам?

Н. Болтянская: — И попадёте за клевету.

А. Проханов: — Вообще, когда либералы господствовали везде в судах, то газету «День» и газету «Завтра» привлекали за клевету. Нам удалось отбиться, там всё-таки суды были несколько другими, но я был главным клеветником. Ведь что только мы ни делали с Борисом Николаевичем Ельциным? Мы даже однажды его фотографию приклеивали вниз головой.

Н. Болтянская: — Вам не стыдно?

А. Проханов: — Сейчас нет. Тогда было стыдно.

Н. Болтянская: — А зря, а зря. «А коммунистов, которые борются с властями, Проханов тоже записал в либералы?», — спрашивает Ярослав из Таганрога.

А. Проханов: — Если бы коммунисты действительно боролись с властями, то я думаю, что среди коммунистов сейчас было бы огромное количество героев и мучеников. Они, к сожалению, слабо борются с властями.

Н. Болтянская: — Угу. Вот, нынешние?

А. Проханов: — Нынешние, да.

Н. Болтянская: — «Александр Андреевич, поздравьте Евтушенко с юбилеем», — требует Тамерлан.

А. Проханов — С удовольствием. Евгений Александрович Евтушенко, когда-то мы с ним были противниками, я даже сжёг его чучело во дворе Союза писателей зимой, мы сделали его чучело длинноносое, облили бензином и сожгли.

Н. Болтянская: — Экий вы забавник!

А. Проханов: — Ну, это была пора… Кстати, это же креативный класс, вы этим сейчас занимаетесь на Болотной площади, понимаете, а начали-то мы, патриоты. И вот, спустя много лет, представляете себе, во Франкфурте на ярмарке книжной мы встретились с Евгением Александровичем Евтушенко.

Н. Болтянская: — И чего вы пошли сжигать вдвоём?

А. Проханов: — Он был такой же великолепный, похудевший, с длинным носом и адреналиновыми глазами, в какой-то хламидии восхитительной, похожий на бонзу, и когда мы увидели друг друга, мы вдруг кинулись в объятия. Это был рефлекс соотечественников, которые встречаются на чужбине. Потом мы летели назад в самолёте, пили с ним вино сухое, очень дружески говорили о литературе. Вдруг он остановился и сказал: «Подожди, а ведь ты сжёг моё чучело!»

Н. Болтянская: — Вот именно.

А. Проханов: — Он в ужасе сказал. Я посмотрел и сказал: «Женя, но ведь на тебе нет ни одного ожога, посмотри, ты жив и здоров». Он посмотрел — да, действительно, это так. И мы продолжали пить вино. Поздравляю Евгения Александровича с Рождением.

Н. Болтянская: — С одной стороны, эта история могла быть только что выдумана.

А. Проханов: — С другой стороны, она уже внесена в анналы.

Н. Болтянская: — Уж больно много деталей. Сразу бы не успели. «Что вы думаете по поводу вступления России в ВТО?», — спрашивает Ирина.