Жизнь счастливая, жизнь несчастная - Алёна Митина-Спектор

одиночество, меня расстраивало такое отношение однокурсниц, но большинство времени объектом моих мыслей был Максим, поэтому взаимодействия в группе, успехи в учёбе и всё, что происходило вокруг уходило на второй план.

Однажды мне всё таки посчастливилось встретиться с объектом своих воздыханий. Максим отправил сообщение, в котором указал свой адрес, и я на всех парах помчалась к нему.

Я позвонила в дверной звонок. Он появился на пороге квартиры в джинсах и футболке. Максим не выглядел ни суровым, ни грустным, а был совершенно обычным и таким домашним в этой одежде и тапочках. Не то, чтобы это меня огорчило, но я испытала небольшое разочарование, поскольку ожидала увидеть перед собой прежнего Максима, Максима-воителя, Максима-который-совершает-поступки. Но передо мной стоял юноша, которому не доставало только кружки с дымящимся кофе и полосатого шарфика для пущего эффекта.

Он пригласил меня войти. В квартире был небольшой беспорядок. Скомканные шторы лежали на диване, с подлокотника кресла свисали сложенные вдвое джинсы, на кровати тоже лежали штаны. Я присела на диван рядом со шторами. Максим ходил по квартире, словно не замечая моего присутствия. Наконец, он открыл на компьютере папку с фотографиями и начал показывать одну за другой, попутно рассказывая, где он был и что делал. Максим показал фото, на котором он чинит крышу.

– Пока я там ползал, все пялились на мой зад, – сказал он.

Я засмеялась. Он взглянул на меня с улыбкой, и я вновь ощутила то чувство, которое однажды уже пробегало искрой между нами. Хотелось его обнять, но я держалась на расстоянии вопреки своим желаниям.

Я была у Максима несколько раз. Он играл на гитаре и пытался научить меня, читал мои стихи, а однажды приготовил для меня ужин. Я с большим аппетитом съела тот омлет. Не знаю, какую приправу он в него добавил, но я в жизни не ела такого вкусного омлета. Мне было хорошо и весело с Максимом, но я ждала большего.

Как-то раз Максим сказал, что ему надо будет уехать на какое-то время из города. Тёмная туча внезапно затмила ясное безоблачное небо. Меня посетила печальная мысль об очередной разлуке. Я не сдержала слёз, и Максим по-дружески обнял меня.

– Ты как актриса. Тебе надо в драматических сценках играть, – пошутил он.

Но мне было не смешно. Я снова теряла любимого человека, и не могла ничего изменить.

В тот тёмный зимний вечер Максим проводил меня до метро. Он шёл впереди быстрыми широкими шагами, и я еле поспевала за ним. Он шёл так, словно хотел побыстрее избавиться от меня, оставить и уйти прочь, не оглядываясь. Мы расстались у входа в подземный переход. Я смотрела на Максима так, как щенок смотрит на хозяина, который решил бросить его посреди леса на произвол судьбы.

Морозную снежную зиму сменила склизкая грязная весна. Мы больше не виделись, но я продолжала писать ему смс, которые оставались без ответа. О Максиме не было никаких вестей, но я всюду ощущала его присутствие. Мысли о нём приобрели навязчивый характер, он стал моим наваждением. Однажды я приехала к его дому и села на лавочку в ожидании, что он появится. И он появился. Вышел из подъезда и исчез во тьме зимнего вечера. Я смотрела во след его удаляющейся фигуре, не двигаясь с места и не пытаясь пойти за ним.

Однажды утром на пути в колледж мне позвонил отец и сообщил печальное известие. Скончался дедушка Абрам… Тот, с которым мы совершили путешествие в Израиль. Ему было девяносто с лишним лет, и последний год он был парализован из-за инсульта. От этой новости мне стало тоскливо, по щеке скатилась слеза.

В то утро на занятии преподаватель рассказывал о процессах, происходящих в организме умирающего человека. Внезапно я ощутила присутствие дедушки… Словно, он находился здесь, в кабинете… Мне стало не по себе… Было неприятно слушать об агонии и осознавать, что с человеком может случиться смерть.

Позже меня посетило одно воспоминание из поездки в Израиль. В тот день мы с дедушкой остались дома одни. Хен был в школе, отец и Алла на работе. Подошло время обеда и дедушка отправился на кухню, чтобы разогреть борщ. Но он не разобрался как пользоваться микроволновкой, и нам пришлось есть борщ холодным. Я подавно не умела пользоваться этой штуковиной, поскольку у нас дома никогда не было печи для подогрева пищи, а еду мы грели на плите.

– Так даже вкуснее, – сказал дедушка, улыбнувшись мне.

Я не разделила его оптимизма. Дед Абрам меня раздражал. Он казался мне беспомощным стариком, который ничего не умеет…

Теперь, вспоминая этот случай, мне хочется вернуться в тот день и изменить своё поведение. Если бы у меня был шанс, и я снова оказалась в Израиле на кухне с дедушкой, я подошла бы к нему, улыбнулась и сказала: «И так пойдёт, дедуль». Но я продолжаю видеть хмурого подростка, которому в тягость общение с родным дедом и понимаю, что это уже никогда не исправишь.

В колледже я познакомилась с будущим мужем. Он учился на медбрата в параллельной группе. На втором году обучения наши группы объединили, и мы стали чаще друг друга видеть. Вскоре у нас завязались отношения, и уже зимой мы стали вместе жить.

Когда я впервые увидела его на собрании первокурсников, я подумала: «Интересно, если этот парень станет мои мужем…» Передо мной стоял юноша среднего роста, с тёмными волосами до плеч и смуглой кожей. Во время разговора он сильно заикался. Я видела его в разное время в разных корпусах, и от него часто несло алкоголем. Его походка была размеренная и угрюмая, тёмные немытые волосы падали на лицо и на плечи. Этот юноша вёл себя независимо, был погружён в неведомые для посторонних мысли и жил в своей реальности.

С него спала маска загадочного одиночки, когда мы стали ближе общаться. Он перевоплотился в обычного человека, с котором мы проводили время, гуляя и осваивая совместную жизнь. Некоторые из однокурсниц проявляли к нему интерес, а одна особа пыталась помешать нашим отношениям и не упускала возможности, чтобы задеть мои чувства.

Порой я вспоминала о Максиме и во мне загоралось желание вновь его увидеть. Страданиями от невзаимной любви я пыталась заполнить пустоту внутри себя, но все мои старания были тщетны. Из её чёрной пасти веяло холодом, тоской и одиночеством.

В августе я устроилась в больницу медсестрой, а в октябре узнала, что Максим встречается с девушкой.

Глава 29

Ледовый городок, в