Небо после бури - Саба Тахир

– Давай освободим тебя от этих отвратительных цепей.

– Я думала, ты не можешь мне помочь, – шепчу я в ответ.

– Кхури отправилась встретиться с сородичами. У нас есть несколько минут. Во-первых, тебе нужно оружие…

– Откуда ты знаешь ее имя?

– Я знаю множество вещей, о которых ты понятия не имеешь, дитя. Твой клинок у Новиуса. Когда станешь невидимой, сможешь его забрать. А теперь цепи. Я думаю, ты сможешь…

– Князь Тьмы, – я перебиваю Рехмат, – убил Шэву серпом. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Мне известно все, что хранится в твоей памяти.

Я краснею, думая о том, что какие-то вещи там видеть не стоило, но сейчас мне не до этого. Я заметила, каким неопределенным был ответ. Слишком уклончивым.

– Скажи мне, Шэву убил этот серп? – спрашиваю я прямо. – Или магия Князя Тьмы?

– Серп.

Маска оглядывается. Наверное, услышал, как я разговариваю сама с собой, и решил, что я тронулась умом. Я понижаю голос.

– Если ты знаешь об этом серпе только из моей памяти, откуда тебе известно, что им можно убить джинна? И почему, во имя всего святого, было не сказать об этом раньше?

– Это оружие невозможно отнять у Князя Тьмы, Лайя, – отвечает Рехмат. – И никто не может тебе гарантировать, что серп убьет и его.

– Однако этот серп может прикончить других джиннов. – Мне хочется кричать от злости, но я заставляю себя шептать. – Тех, что разоряют страну Кочевников, несут смерть и ужас. Вот тех, например. – Я киваю в сторону Аиша и осадившей его армии.

– Лайя. – Рехмат на мгновение вспыхивает, и я угадываю в его голосе раздражение. Мне приходит в голову, что Рехмат, возможно, вовсе не «оно», а «он». В его повелительном тоне и упрямстве определенно есть что-то раздражающе мужское. – Если мы хотим остановить Князя Тьмы, необходимо понять его слабости, нам нужно узнать его историю. Искать помощи у кеханни было разумным решением. Но для этого ты должна бежать. Вы направляетесь в самое пекло сражения.

– Точно, – говорю я, и в этот момент мне приходит в голову идея, которую одобрила бы Афия, потому что этот план просто безумен.

– Действуй, дитя. Не совершай глупость…

– Чего ты боишься? – спрашиваю я. До сегодняшнего дня это существо, при всей его высокомерности, казалось мне знающим все на свете. Я никогда не ощущала в нем тревоги, как сейчас. – Ты думаешь, что Князь Тьмы может тебя обнаружить? Уничтожить тебя?

– Да, – после довольно долгой паузы отвечает Рехмат. – Именно этого я и боюсь.

Ложь. Рехмат мне лжет, что-то скрывает. Я точно это знаю и ощущаю болезненный укол в сердце. Раньше мне не доводилось даже слышать о таких, как Рехмат, не то, что встречать. Постепенно я научилась ему доверять. Я думала, что это – мой союзник.

– Позволь помочь тебе, Лайя. – Приказной тон сменяется на спокойный и рассудительный. – Ты хоть можешь себе представить, что случится, если ты окажешься в руках Князя Тьмы в самый разгар войны?

– Если я попаду в его руки в самый разгар войны? Именно это я и собираюсь сделать.

Из южных кварталов Аиша доносится пронзительный звук горна: сигнал тревоги повторяют часовые на соседней сторожевой башне, потом на третьей, на четвертой. Порывистый ветер приносит тяжелые, тошнотворные запахи опаленной земли и свежей крови.

В лагере Кочевников начинается суматоха. Мужчины и женщины торопливо сажают детей в кибитки и собирают вещи. Костры заливают водой. Верблюды и лошади издают недовольные звуки, пока хозяева в лихорадочной спешке седлают животных или впрягают их в повозки.

Заметив меня, Кочевники бросают свои занятия, и в их глазах вспыхивает надежда.

– Бану аль-Маут! Ты пришел помочь нам?

– Ты прогонишь джиннов?

Я даже не смотрю в их сторону.

У кибитки Аубарит собираются воины племени Насур.

– Факира, – говорит один из них. – Мы должны укрыться в городе, пока не заперли ворота.

Седовласая женщина, кеханни, которая пришла вместе с ними, хмурится.

– Лучше бежать в пустыню, – возражает она. – Во время атаки на Аиш Меченосцы не погонятся за нами.

– Племя Саиф уйдет в пустыню, – вступает Мама Рила. – И мы сумеем оторваться от погони. – Она оборачивается ко мне. – Помоги нам, Бану аль-Маут, – просит она. – Джиннов слишком много. Слишком много Меченосцев. Жители города не сделали ничего дурного, они не заслужили такой участи. Ты мог бы воспользоваться своей магией, чтобы уничтожить врагов…

– Магия так не работает, кеханни.

– Ты можешь спасти тысячи жизней. – Аубарит хватает меня за руку и держит крепко, несмотря на мои попытки вырваться. – В Лес придет меньше призраков, у тебя будет меньше работы…

Но мне нужно совсем не это. Мне нужно понять, что происходит с призраками.

Я слышу слова Лайи: «А вдруг это дело рук Князя Тьмы?» Те немногие факиры, которые могли бы ответить на мои вопросы, убиты этим существом. В стране идет кровопролитная война, Земли Ожидания должны быть заполнены призраками, но все они просто исчезли.

Возможно, сейчас у меня появился шанс.

– Идите к воде, – я повышаю голос, и Кочевники замолкают. – Джинны ненавидят воду.

– Вода есть только в колодцах Аиша, – говорит Мама Рила.

– Поблизости от утеса Малик протекает довольно широкий ручей, – сообщаю я. Эта информация мне ничего не стоит.

Часовые в Аише снова трубят в горн, над лагерем разносятся тревожные выкрики. Пламя уже совсем близко. Джинны у стен города.

Я ухожу с ветром и не слышу растерянных вопросов Аубарит и Мамы, проношусь мимо Кочевников, которые пытаются укрыться в городе, мимо беженцев из Садха – их надеждам получить здесь убежище не суждено сбыться. Армия Керис Витурии скоро войдет в город через многочисленные ворота. Широкие улицы, по которым могут проехать кибитки, просторные рыночные площади, уличные балаганы превратятся в бойни.

Таков мир живых.

Я натягиваю капюшон на лицо, чтобы никто меня не узнал, и всматриваюсь в горизонт. С юга доносятся вопли ужаса. Пламя озаряет ночное небо, и сотни гигантских пылающих смерчей надвигаются на город. Джинны. Воздух пронизан страхом, от этого зимняя ночь кажется мне еще холоднее.

Нужно попасть на крышу, думаю я, и вижу шпалеру, по которой можно вскарабкаться наверх. Шпалеру загородила повозка, в ней старик и двое малышей. Женщина торопливо запрягает лошадь, а маленькая девочка, с трудом дотягиваясь до упряжи, пытается затянуть ремни.

Эта шпалера – единственный способ оказаться на крыше, поэтому я подхожу к ним, сажаю малышку в повозку и привожу в порядок упряжь. Девочка внимательно изучает меня, и вдруг ее лицо освещается сияющей улыбкой. В городе творится кромешный ад, а в этой улыбке столько счастья, что я замираю на месте.