06'92 - Павел Корнев

Карниз, подоконник — и я внутри. Забрался в дом совершенно бесшумно, не звякнул даже предусмотрительно прихваченный мизинцем свободный браслет наручников.

Я, сука, ниндзя! Бесшумный и смертоносный!

От резкого броска вновь начала разрывать голову болезненная пульсация, и я миг помедлил, прежде чем двинуться к дверному проёму. Шагать старался мягко и осторожно, но почти сразу под ногой явственно хрупнул комочек ссохшегося цементного раствора.

Твою ж мать! Я рванул вперёд, наметил движение в дверной проём и тотчас дёрнулся обратно за простенок. Ничего толком не разглядел, просто задумал поступить так изначально и на ходу менять ничего не стал.

Грохнул ружейный выстрел, кирпичная перегородка дрогнула, приняв на себя основной заряд картечи, несколько свинцовых горошин влетели в комнату и попали в дальнюю стену. Меня не зацепило.

Щёлк! — с шумом отошла назад помпа.

Стук! — легонько ударилась об пол импортная пластиковая гильза.

Клац! — лязгнул механизм, загоняя в ствол очередной патрон, но за миг до того я вновь выглянул из двери и два раза подряд выстрелил в силуэт Большака, чётко различимый на фоне окна.

Попал оба раза, да только первая пуля ушла левее, а вторая из-за спешки и приподнятого отдачей ствола не только левее, но ещё и выше. Приземистый громила отделался простреленным боком и дырой в плече. Он даже не покачнулся, лишь рыкнул и повёл вниз задранный к потолку ствол ружья, которое при перезарядке вскинул, подражая героям американских боевиков. ПМ хлопнул ещё дважды; в голову метить я не рискнул, уложил обе пули в бочонкообразную грудь. На сорочке начали расплываться кровавые пятна, колени бандита подломились, он охнул и покачнулся, завалился как-то неровно, на бок и хоть оружия не выронил, сходу высвободить придавленный к полу собственным весом приклад не сумел.

Громила начал приподниматься, но ранения оказались всё же слишком серьёзными, и я успел подойти и наступить на стол ружья, прежде чем Большак с ним совладал. Тот словно этого не заметил, продолжил сипеть и ворочаться, пришлось нацелить ПМ на бритый затылок и выжать спуск. Хлопнуло, плеснуло кровью, пистолет встал на затворную задержку. Хрипы смолкли, прекратились конвульсии.

Я без сил повалился рядом, выкинул разряженный «макаров» и вытянул из-под обмякшей туши бандита дробовик. Посидел так какое-то время, упираясь лбом в тёплый ствол ружья, потом заставил себя подняться на ноги и чуть не опустился обратно. Звенело в ушах, не унималось кровотечение, усилилось головокружение.

Покачиваясь на ходу, я направился на выход, запнулся о брошенный в дверях автомат и едва не упал, но кое-как устоял на ногах и спустился во двор. АКМ так и оставил валяться на полу, поскольку без патронов он для меня никакой ценности не представлял, а брать на продажу — глупость несусветная; прямой путь за решётку.

Добивать Лёху Смирнова не пришлось: пуля угодила точно в переносицу. Я встал над телом, перевёл дух. Стоило бы убираться отсюда без промедления, но бандиты точно не ждали, что выстрелы привлекут чьё-либо внимание, так что с бегством решил повременить.

Постоял, прислушался. Всех звуков — один лишь звон в ушах. Даже птицы не поют, о людях и говорить нечего — ни встревоженных голосов, ни воя сирен, ни просто шума автомобильных двигателей. Ничего.

— В Багдаде всё спокойно, в Багдаде всё спокойно… — скорее прохрипел, чем пропел я, отложил ружьё на капот «девятки», доковылял до бочки с водой и умылся.

Тогда полегчало. А вот осторожное прикосновение к ране на голове отозвалось столь яростной вспышкой боли, что охнул в голос. Приклад автомата скользнул над самым виском, только это меня и спасло, но рану требовалось обработать и зашить, и чем раньше, тем лучше. А при невозможности того или другого хотя бы забинтовать. Ножом одного из бандитов я располосовал прихваченное в спортзал полотенце и наложил на голову повязку, та моментально намокла и покраснела, но если кровотечение и не сошло на нет, то до предела замедлилось.

Дурнота понемногу отступила, тогда огляделся. Кирилл лежал на куске полиэтиленовой плёнки, карманы его джинсов были вывернуты, рубаха на груди потемнела от крови. Убили барыгу несколькими ударами ножа в область сердца и сделали это явно ещё до прихода грузин.

Сразу вспомнились слова Лёхи Смирнова, что избавиться планировалось от двух трупов. Один мертвец — Кирилл, и ещё в полуподвале видел тело, завёрнутое в укрывной материал. Неужто Антона до сих пор не закопали? Впрочем — неважно.

Я перешёл к распростёртым на земле бандитам и, стараясь не ступать в кровь, обшарил их одежду. Деньги без счёту рассовал по карманам и, наверное, не удержался бы и прихватил с собой пистолет Марголина, но тот оказался разряжен. Не стал брать.

Да и в остальном арсенал банды не впечатлил. Помимо МЦ двадцать второго калибра отыскалась укороченная двустволка с полноценным прикладом и наган военных годов выпуска. Троицу излишне самоуверенных грузин из них и положили, и если пара пистолетных пуль оставила аккуратные дырки, то картечь изорвала в клочья и одежду, и плоть, вокруг тел растеклась настоящая лужа крови.

При взгляде на это зрелище, меня начало подташнивать, но так могло сказаться и сотрясение мозга. В любом случае я от обыска не отказался и по итогам оного нисколько о потраченном времени не пожалел. В первую очередь из-за подвернувшейся возможности избавиться от наручников. Помимо заветного ключика насобирал ещё и стопку купюр разного достоинства, которых от крови уберегли добротные кожаные бумажники, а вот брать золотые цепи и перстни мне и в голову не пришло. И улики, и не по себе как-то. Деньги… они обезличенные… что ли, а здесь чужая вещь. Ну его на фиг.

У Лёхи Смирнова при себе ничего ценного не обнаружилось — только зажигалка, сигареты, ключи от «буханки» да пяток патронов к нагану. Но зато на глаза попалось пусковое устройство. Вот был бы номер, останься оно здесь с моими отпечатками пальцев!

Я постоял немного, пережидая лёгкое головокружение, и двинулся в недостроенный особняк, который оказался вполне себе обжитым. В коридоре между помойным ведром и побросанными в угол дровами стоял прислоненный к стене велосипед, а в комнате на полу валялись два матраца. Там же обнаружилась переносная железная печурка с выведенной в окно трубой, стол с грязной посудой, чайник, запечатанные банки тушёнки и пустые бутылки из-под водки.

Туда я только заглянул и проходить не стал, сразу пошёл обыскивать Большака. В результате стал богаче на несколько тысяч рублей, да ещё выудил из кармана рыхлую пачку долларов и дойчмарок. Валюту бандит явно взял с тела убитого торгаша; купюры оказались преимущественно мелкими и потрёпанными, но в любом случае по нынешним временам это было самое настоящее богатство.

Нищенская сума в обозримом будущем мне теперь точно не грозила, а дабы не попасть в тюрьму, я тщательно протёр все предметы, которых только касался, не забыв и про магазин ПМ. Особенных сложностей с этим не возникло, другое дело, что вычистить салон «девятки» не представлялось возможным, машину решил спалить.