Вторая жизнь майора - Владимир Сухинин

Еще час я потратил, проводя приемы и изучая возможности своего нового тела. Результатом остался доволен.

…Тора-ила одна рано утром бегала вокруг полигона. Девушка очень заботилась о своей физической форме и стремилась поддерживать ее везде и всегда. Неожиданно ей навстречу выбежал тот самый несносный мальчишка, который посмел посмеяться над ними. Он был голым по пояс, чем сильно ее удивил. У эльфаров, да и хуманов, не принято раздеваться на тренировках. Но этот беспокойный нехеец абсолютно наплевал на любые правила и приличия.

Девушка посмотрела на его голый торс и отвернулась, хотя она должна была признать, что тело у парня было великолепным. Поймав себя на мысли, что она с удовольствием смотрит на него, Тора разозлилась. Она бежала и старалась не смотреть на бегущего ей навстречу полуголого наглеца. Но потом он сам догнал ее и молча побежал рядом.

– Давай наперегонки, кто быстрее круг пробежит, – неожиданно предложил этот неугомонный.

Она только фыркнула. Никто не мог состязаться с Высокими ни в ловкости, ни в скорости. Да и предложил он бежать на поцелуи. Мелкий гаденыш не хотел отставать от нее и решил подбить на бег, обозвав трусихой.

Сам виноват, решила она и сказала:

– Не пойдет. Я не хочу с тобой целоваться. Ты будешь сочинять мне стихи всю седмицу и скажешь при наших, что ты тупой хуман.

Случившегося потом она не могла понять. И поверить в это. Он обогнал ее за шаг до финиша. Коснулся столба и сказал:

– Я первый.

При этом нагло улыбался. Но что ее сильнее всего поразило – хуман не сбил дыхания и даже не вспотел. Девушка поняла, что, если бы нехеец захотел, он обогнал бы ее еще раньше. Он просто с ней играл. И теперь Тора должна отдать свой первый в жизни поцелуй этому грубому горцу. От обиды и страха она не выдержала и разревелась.

– Тебя как зовут? – спросил улыбающийся нехеец.

– Тора-ила. – Она уже не сдерживала своих слез.

– Тора, целовать меня не надо. Я пошутил, – сказал он. Потом отвернулся и побежал на поле.

Она стояла и смотрела на широкую спину юноши, которого совсем не понимала. За поцелуй снежной эльфарки многие хуманы готовы были отдать жизнь. В ее душе зародилось сильнейшее смятение. Она не понимала себя. Тора-ила очень не хотела целоваться, но в то же время ее стала душить обида за то, что он так легко отказался от ее поцелуя.

Да что он себе позволяет, этот мелкий гаденыш? Девушка продолжала смотреть на паренька, который стал в центре Ристалища, замер, закрыл глаза и начал медленно двигаться. Движения его становились все быстрее, пока не превратились в один смазанный круг. Она поняла: горец вел незримый бой, и это впечатляло.

Наконец скинув наваждение, Тора резко развернулась и ушла, оставив парня одного на полигоне.

После занятий я смыл пот, переоделся и вышел.

В общем коридоре меня встретили все мои вассалы – пять парней и семь девушек. Выстроившись в одну линию, они молча склонили головы.

– И что это значит? – с удивлением спросил я.

– Мы хотим сопроводить вас на завтрак, милорд, – за всех ответил Штоф.

«Ну вот, объявился и первый неформальный лидер», – глядя на него, подумал я.

– Сопровождайте, – разрешил я и двинулся вперед.

Неожиданно я осознал, что чувствую себя в образе благородного аристократа легко и свободно. Как будто я им родился и вырос. Меня переполняла уверенность и властность. Я начинал понемногу считать этот мир своим. Штоф и два таких же крепыша забежали вперед, за ними встали две девушки, Эрна и Мегги, как я отметил, самые красивые. Потом шел я. За мной пристроились остальные девушки, и замыкали парни.

Вот такой процессией мы прошли по всему коридору на глазах удивленных сокурсников и вышли во двор. Рассекая неорганизованных студентов, как благородных, так и неблагородных, мы прошествовали мимо старичка-привратника, у которого даже челюсть отвисла, и вошли в студенческую столовую.

Парни сразу заняли стол и предоставили мне место во главе. А девушки и некоторые из парней нагло прошли к раздаче и набрали еды. Со стороны студентов, пораженных увиденным, не было ни сопротивления, ни возмущения.

Я с невозмутимым видом съел довольно вкусную кашу с мясом и запил цваром. Дождавшись, когда поедят остальные, таким же порядком мы вышли из столовой.

Проходя мимо сидевших снежных эльфаров, я вежливо им поклонился, с удовольствием наблюдая за их удивленными рожами. Но меня удивила Тора-ила, которая смотрела на моих девушек с затаенной ревностью. Это хорошо было видно в ее ауре.

– Этот мелкий сквоч[22] себе гарем уже собрал! – нам в спину на высоком эльфаре произнесла одна из «снежинок».

Но я не стал оборачиваться и отвечать. Знай наших!

Сегодня было три лекции по теоретическим основам магии. Все мои сидели рядом с такими же невозмутимыми лицами, как и у меня.

Периодически меня обжигал взгляд той девушки, которая верила, что я избил женщин на постоялом дворе. И от нее надо было ожидать какой-нибудь каверзы. После занятий был обед, он прошел так же спокойно, как и завтрак. А вот после него благородные как с цепи сорвались. Некоторые примеры, как говорится, бывают заразительны. И сиятельные отпрыски набросились на ничего не подозревающих простолюдинов. Они задались целью повального установления крепостного права в пределах филиала академии.

Благородные действовали грубо и решительно, как привыкли у себя в поместьях. С помощью угроз, зуботычин и с ощущением вседозволенности.

Но простой народ, вдохновленный верой в слова ректора о равенстве, вдруг возмутился и возгорелся праведным гневом.

Дворяне действовали каждый за себя и старались побыстрее урвать себе если не дюжину, то хотя бы одного батрака. А вот народные массы объединились. Среди них появились вожди – пара Пугачевых и Стенька Разин. Выкрикивая лозунги: «За народ и короля», – они собрали большие толпы «угнетенного пролетариата» и принялись громить благородных «кровососов». Вооружившись палками, булыжниками из дорожек с гранитной брусчаткой, они лупили без разбора каждого аристократа, которого смогли поймать. Воздух сотрясали ликующие крики народа и отчаянные вопли избиваемых, начинающих эксплуататоров. Периодически слышались взрывы от применения слабой магии.

Пожар народной войны разгорался по всей территории академии.

Теперь я лучше понимал, что происходило в семнадцатом году в нашей матушке-Расее. Народный гнев был жесток и неукротим.

Мы плотнее прижались к стене, чтобы уйти от возможных мест боев. Из помещений целительского факультета выбежал молодой граф Шаро и два его друга, которые бросались на меня с кинжалами. Их лица были расцарапаны в кровь. За ними следом выбежала настоящая Жанна д’Арк. Растрепанная, в разорванной блузке. Вместо меча потрясающая большущей шваброй. Она возглавляла отряд разъяренных фурий. С криком: «Держи сволочей боярских!» – она ловко подсекла ноги Шаро своей шваброй. А когда он упал, широко размахнулась и со всей силы врезала ему между ног.