Лесной хозяин - Р. Л. Тоалсон

Ленора вздрогнула. Так значит, кое-какая опасность всё-таки есть?

– Готова? – спросила Бела.

Ленора кивнула, но не могла вымолвить ни слова. Слишком уж большая ответственность, выбрать один-единственный вопрос, когда в голове крутится так много. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться.

– Посмотри в зеркало вод, и ты найдёшь ответ, – прошептало многоголосое дуновение Вечного Времени.

Ленора осторожно заглянула через край. На поверхности мелькнуло её отражение, однако почти сразу исчезло. Пару мгновений она ничего не видела, кроме как ровную блестящую, точно стеклянную, гладь, но затем вода засверкала, сморщилась, всплеснулась и снова опала. Лицо Леноры превратилось в мамино, потом в папино, потом в лицо каждого из братьев, лицо сестры, наконец, опять в мамино. Мама сказала: «Ты нужна ему». И видение исчезло.

Это может значить что угодно.

– Но…

– Больше спрашивать нельзя, – оборвала её Бела и потащила прочь от края вод.

– А если в другой день?.. – не унималась Ленора. На глаза уже наворачивались слёзы. Никакого ответа она так и не получила. «Ты нужна ему»? Кому? Папе? Бобби? Дяде Ричарду? Воды ничего не дали ей. Не исполнили обещанное. Ничего не прояснили.

Ленора сжала кулаки.

– Это просто надувательство! – выпалила она.

– А что ты видела?

– Родных. И это никакой не ответ.

– Смысл явленного водами всегда сложно постичь, – изрекла Бела. – Тебе придётся приложить старания.

Ленора покачала головой.

– Слишком много остаётся неизвестного. – Её голос дрогнул. – Сплошные тайны, на каждом шагу. Никто не хочет мне отвечать, не может, не собирается. А вообще-то должны бы. – Она бросила взгляд в сторону вод. – Я так хочу домой.

– А домой – это куда? – спросила Бела, и Ленору захлестнула тоска.

Где её дом? Здесь, в лесу? Или, может, у дяди Ричарда? В Техас-Сити? Она и понятия не имела, что там творилось все эти дни после катастрофы. Что, если такого города, как Техас-Сити, вообще больше не существует? Что тогда?

– Я должна разузнать, что случилось с моими родными, – сказала Ленора. – С моим домом.

– Твой старый дом тебе больше не нужен, – возразила Бела. – Твой дом теперь здесь. Среди обитателей леса. – Золотое сияние её глаз пронзало тьму, обступавшую их, поднимало надоевшую чёрную завесу и рисовало на её полотне золотое, светлое будущее. Вместе. Близко. Рядом.

И будто чтобы придать реальный, ощутимый вес этому светлому образу, перед Ленорой откуда ни возьмись появился белый кролик, из тех, что поили их с Белой чаем, и принялся тереться о её ногу. От него веяло теплом и спокойствием. Слова Белы начинали заметно действовать на Ленору, тянуть её вперёд, подмывали встать на ноги и отправиться в такие глубины леса, куда прежде она и не думала заходить. Но найти в себе решимость окончательно остаться в лесу Ленора по-прежнему не могла, и она приложила усилия, чтобы не сдвинуться с места.

– Мне нужно знать точно, – заявила она. – Никакой новый дом не будет мне в радость, если я не буду знать точно.

Бела молча уставилась на неё, а потом уронила голову на грудь. Мех вокруг шеи мягко шевельнулся в такт резкому движению.

– Что ж, Ленора, – вымолвила она наконец. – Я отведу тебя обратно. Но будь готова к тому, что не сможешь вернуться. – В глазах её плескалась небывалая грусть. Она развернулась.

– Я обязательно вернусь.

– Твой дядя…

– Вернусь, обещаю.

Бела ничего не ответила.

Перед тем как покинуть пределы Жимолостного леса и ступить на земли Замкового поместья, Ленора остановилась и крепко обняла Белу.

– Ты – мой самый лучший друг, – сказала она. – Я обязательно вернусь к тебе и всегда буду возвращаться.

Скорламандра засияла флуоресцентным розовым светом, который должен был значить, как выяснила для себя Ленора за дни их совместных игр, что Бела преисполнена радости. Девочка улыбнулась и повернулась уходить.

Но улыбка тут же сползла с её лица, потому что перед ней, прямо у черты леса, стоял дядя Ричард, и в его глазах бушевал настоящий ураган.

Он ничего ей не сказал. И это было куда хуже, чем если бы он сказал всё, что Ленора уже приготовилась от него услышать.

Всю дорогу до дома, пока они шли по траве, пока поднимались по ступеням крыльца и пока пересекали гулкий вестибюль до двери обеденной залы, он молчал. Это так пробирало, что под конец Ленора прямо-таки дрожала от страха. Она понимала: в какой-то момент его прорвёт.

К её удивлению, солнце уже клонилось к закату. Разве её так долго не было? Видимо, в лесу время текло с другой скоростью. Она ненароком бросила взгляд через плечо.

Дядя Ричард привёл её к обеденному столу, где уже ждала миссис Джонс. Та метала глазами молнии. Она с размаху брякнула перед Ленорой тарелку и даже не извинилась, когда Ленора подскочила на месте от неожиданности, скорее, наоборот, в её взгляде читалось удовлетворение, как будто она говорила: поделом.

И в общем-то, Ленора была с ней согласна.

Не поднимая глаз, девочка стала перебирать в памяти, какие из этой залы есть выходы, в голове родилась мысль: как-нибудь так изловчиться, чтобы ускользнуть к себе незаметно, сразу после того как уйдёт дядя Ричард и ещё до того как придёт за посудой миссис Джонс. Страшно было и подумать о том, каков дядя в гневе, но ещё страшнее – какова в гневе миссис Джонс.

Ленора уткнулась носом в тарелку и принялась возить еду кругами, перекладывать с края на край, чтобы со стороны не казалось, что она просто ковыряется. Молчание повисло над её согнутой шеей дамокловым мечом, и она затылком ощущала его холодную тяжесть. Ожидание становилось пыткой.

Дядя Ричард принялся за курицу, доел, отправил в рот ложку зелёного горошка, отщипнул щепоть хлеба, съел и её – и всё это в полном молчании. Ленора то и дело бросала на него украдкой взгляд. Лицо его разгладилось, и свирепость как будто ушла, однако можно было заметить, как он по-прежнему чересчур стискивает зубы – жуёт, почти их не разжимая, только один маленький мускул едва шевелится. Раньше он ел нормально, это Ленора помнила хорошо.

Ужин уже подходил к концу, когда Ленора, наконец, не выдержала. Она устала бояться его слов и решила поскорее с этим разделаться, поэтому заговорила первая:

– Вам не обязательно было меня ждать, чтобы поужинать.

Вот так. Теперь она настоящая бунтарка, непокорный мятежник.

Дядя Ричард вскинул голову. Чёрные глаза принялись внимательно изучать её лицо, точно она как вид представляла интерес для науки.