Брат моего погибшего мужа. - Наталия Ладыгина

- Я прошу тебя, не делай этого, - прошу его едва сдерживая слезы. – Просто… просто верни мне Машу. Он не станет ничего вам делать, если ты вернешь мне Машу. Это правда. Он не выполнит своих угроз.

- Мне насрать на его угрозы. Ты летишь со мной или нет?

- Денис…

- У тебя нет выбора. Тебе кто важнее? Дочь? Или он? – я молчу. – Ты еще думать будешь?! – рычит он. – Либо ты вернешься, либо забудь о дочери.

Константин

Как бы не спешил, смог вернуться домой только к сумеркам. В основном не своими делами занимался, а «сидел» на телефоне и разъезжал по городу на разные встречи. Многое нужно было узнать, с многими переговорить. Информации завались, но толк от нее может быть только через пару недель. Ничего не поделать.

Знала бы она, как бы я хотел это ускорить... Но если действовать по-умному, то быстрее не получится. Я все же думаю еще и о последствиях.

Хотел бы я действовать по принципу - да гори оно все огнем, да будь, что будет. Когда-то я так и делал. Но у нас дети. Они не должны страдать.

Даже мелькала мысль о радикальных мерах. Но это… только в крайнем случае.

Маргарита, Алена и она – были на кухне, когда я вошел. Сидели, чай пили. Тихо так сидели.

Едва завидев меня, Маргарита поднялась из-за стола.

- Сиди. Что ты каждый раз подскакиваешь при виде меня?

- Но…

- Черт бы побрал эту субординацию. Я больше двадцати лет тебя знаю, Рита, - сажусь с ними за стол.

- Я сейчас чаю тебе налью, - Маргарита все равно вскочила со стула и рванула к столешнице. – Ну привет… - смотрю на дочь, которая, кажется, даже не заметила моего присутствия. Игра в планшете куда интереснее, чем отец, которого она каждый день видит.

Но а она… лишь кивнула, когда я вошел, а сейчас уставилась в полупустую чашку.

- В чем дело?

Она резко приподняла лицо, взглянув на меня испуганным взглядом. В точности таким же взглядом, как в первые дни, когда она здесь появилась. До чего же противно было понимать, что во мне она видела его. Впрочем, я не верю, что до сих пор это куда-то делось. Еще долго так будет.

- Ничего… Так… - покачала головой.

- Что, так?

Да, я буду докапываться. Пусть все мне говорит. Ненавижу секреты. Недомовлки.

- Ты знаешь, почему я такая…

Я, конечно, все понимаю, но ждал, что она, наконец, поверит моим обещаниям и будет ожидать не с таким настроением и болью на лице.

- Хочешь еще раз это обсудить?

Я готов успокоить ее и не раз, лишь бы ей легче стало.

- Нет, - покачала она отрицательно головой. – Как день прошел? Наш… хорошо. Мы подготовились к следующему занятию Алены. Уверена, она будет лучше всех на репетиции.

Вот смотрю сейчас на нее и не понимаю, с чего изначально решил, что она хотя бы отчасти похожа на Лизу. Не похожа. И это я не про внешность. Здесь они совсем не похожи. Я о другом... Они совершенно разные. Во всем.

К Лизе я не чувствовал того же, что сейчас чувствую к ней. Да, я любил ее. Очень. Но не было этой страсти, безумия, что я испытываю к Софии. Да я и сам был другим шесть лет назад. В те времена было просто полюбить. Но не сейчас. Я считал, что это невозможно. И поначалу даже испугался, что ее появление сможет изувечить мой состоявшийся образ жизни. Опять же ошибался.

Маргарита тем временем принесла мне чай и вместе с Аленой удалилась из кухни.

- Ты не устала с ней возиться? – спросил я.

- Что? Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

- Просто, может ты хочешь заняться чем-то другим? Не обязательно заниматься только ее делами. Маргарита неплохо справляется с ней.

- Да нет, что ты… Мне только в радость. Да и чем я могу сейчас заниматься?..

- Ты говорила, что хочешь учиться. Что для тебя это важно. Это можно устроить.

Она так посмотрела на меня, будто я что-то сверхъестественное предложил.

- Да, хочу… Но… - опустила взгляд в стол, чтобы спрятать от меня свой скривленный взгляд. Да что происходит?.. – Давай сейчас об этом не будем, - поднимается из-за стола и идет ко мне, огибая стол. – Сейчас я просто хочу побыть... с тобой. Подольше. Мне... мне это необходимо.

Конечно, я этого хотел. Страсть как хотел ее инициативы сблизиться со мной, но мне совершенно не нравится ее состояние. В ней будто что-то сломалось. Окончательно.

- Ты уверена, что в порядке? - звучал очень обеспокоенно.

- Да, в порядке… Просто тебя долго не было…

- Ты меня не обманешь. Это не из-за меня. Это что-то в твоей голове.

- Я скучала… - разрыдаться готова, но держится.

Тогда я поднимаюсь со стула и обнимаю ее. Она обнимает меня в ответ, очень крепко. Ее всю трясет.

- Ты опять целый день накручивала себя?

- Немного… - поднимает лицо, смотрит на меня. – Можешь сейчас не задавать вопросов? Я все равно не буду в порядке, что бы ты ни сказал. Просто… поцелуй меня.

София

Я не могу притворяться. Только не с ним. Я пытаюсь, но до чего же неумело у меня это выходит. Из меня вышла бы отвратительная актриса. Но ему и в голову не придет того, что я собираюсь сделать. У меня сердце разрывается на куски от мысли, что завтра рано утром, еще до рассвета, мне придется уйти из его жизни.

Мне нужно сделать так, чтобы он ничего не заподозрил до самого конца.

А сейчас… я не хочу мучиться эти последние часы с ним. Еще есть время, чтобы побыть вместе. Я хочу его использовать.

В мыслях крутилось что-то вроде: «ты все поймешь, ведь ты тоже отец». Но крутилось и другое – его реакция. Не поймет он ничего. Не тот человек, чтобы понять. Он скорее возненавидит меня, нежели на хоть на секунду задумается о том, почему я так поступила.

Я прекрасно осознаю, что предам его этим, и, чтобы уйти, мне придется разбить себе сердце. Я уже заблаговременно разбила его, отчего мне сейчас одновременно очень тяжело и хорошо рядом с ним.

Он поцеловал меня, как я и просила, а после заставил посмотреть на себя.

- Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? – спрашивает он серьезно, всматриваясь в мое лицо. – Скажи, София. Что мне сделать?

Я тут же поспешила снова его обнять, чтобы скрыть слезы, которые-таки хлынули.

- Ничего не нужно делать… Просто накатило все это состояние... Прости, что так себя веду...

- Тише, - проводит ладонью мне по голове. – Пойдем, - уводит из кухни.

Мы поднимаемся наверх, заходим в комнату и, не говоря более друг другу ни слова, начинаем друг друга раздевать.