Удар на опережение - Максим Шахов

– Да я пока не включал, чтоб батарею зря не сажать. Закончим набор высоты, потом посмотрим.

– Будешь пять набирать?

– Да четырех с половиной с лихвой хватит. С земли заметить «беспилотник» на такой высоте практически невозможно. Так что выше просто смысла нет...

– Так, а вот и мы! – сказал Данил, вглядываясь в панель лэптопа. – Все, стоп!

Расплывчатое инфракрасное изображение местности на экране исчезло. А вот небольшая информационная панель в нижнем правом углу осталась. Посмотрев на нее, Данил пару секунд спустя сказал:

– Так! Парашют вроде раскрылся... Пойду встречать.

– А он точно раскрылся? – с опаской спросил Бурсак, подавшись к задней дверце.

– Телеметрия показывает, что да, – пожал плечами Данил, выныривая из машины.

– Не умничай, Андрей! – сказал Логинов.

Выбравшись из «Нивы», он задрал голову и окинул взглядом небо. Луна висела у горизонта в стороне моря. Вверху мерцали огромные южные звезды. «Орбитера» пока видно не было.

– Да я и не умничаю, – проговорил Бурсак, подходя сзади к Виктору. – Только вдруг парашют работает так же, как этот плагин...

– Не умничай, – повторил Виктор. – Плагин – это всего лишь программа. А с программами такое бывает.

– С самолетами тоже всякое бывает, – пожал плечами Бурсак.

Его скепсис объяснялся тем, что по ходу полета в лэптопе Данила так и не заработал плагин обработки инфракрасного изображения. Он должен был автоматически обрабатывать сигнал и выводить на панель уже вроде как «дневное» изображение. Но этого так и не случилось, так что им пришлось довольствоваться инфракрасной картинкой. А на ней в режиме онлайн толком что-то рассмотреть было практически невозможно.

Не считая этого программного сбоя, операция прошла успешно. Информация была записана и, следовательно, могла быть подвергнута обработке и анализу. Оставалось только дождаться приземления самого «Орбитера». И спустя три или четыре минуты стоявший у капота «Нивы» Данил сказал:

– Порядок! Вижу парашют справа.

Логинов поднял голову и также разглядел купол.

– Ну вот тебе, Фома неверующий! – сказал Виктор. – Все в ажуре!

«Орбитер» спускался метрах в трехстах в стороне.

– Машину заводить? – спросил Бурсак.

– Да нет, – качнул головой Данил. – Я принесу.

– Я на всякий случай с ним, – сказал Виктор.

Взяв из «Нивы» автомат, он двинулся за Данилом, настороженно оглядываясь по сторонам. Несмотря на то что российские военные старались контролировать в окрестностях Гала все дороги, разгуливать здесь по ночам все равно было небезопасно.

Как узнал Виктор от Бурсака, российские пограничники полностью отвечали только за охрану морской границы Абхазии. Что до сухопутной, то тут россияне контролировали только 39 километров границы. Остальное было за абхазской стороной. А у нее для организации хорошей охраны не было даже необходимого контингента, не говоря уже о качестве подготовки. Так что теоретически столкнуться в Галском районе можно было с кем угодно – начиная от контрабандистов и заканчивая грузинскими или даже турецкими разведгруппами. И Виктор, сопровождая Данила, был начеку. К счастью, все прошло без происшествий. «Орбитер» благополучно приземлился на штатном парашюте. Данил подобрал БПЛА, и они с Виктором быстро вернулись в низинку к «Ниве».

Там Данил первым делом осторожно снял и спрятал в специальный чехол камеру. После чего разобрал и упаковал в рюкзак сам планер. Напоследок сложив и катапульту, засунул рюкзак в багажник «Нивы» и повернулся:

– Все!

Виктор позвал находившегося на пригорке Каморина, и пару минут спустя «Нива» уже катила по равнине обратно к дороге. На этот раз их остановили дважды – сперва российские военные у Гала, потом на въезде в Уакум абхазы. Однако оба раза проверки ограничивались коротким разговором старших караулов с Бурсаком. Так что в Уакум они добрались практически без происшествий. Перед отъездом Бурсак предупредил хозяев, что вернется со спутниками поздно, поэтому мегрелское семейство даже не показалось из своего малого дома.

Заехав во двор, они выгрузились из «Нивы», перенесли в дом оружие и оборудование, а потом наспех умылись, после чего Бурсак организовал небольшой поздний ужин в виде чая и хлеба с сыром. Виктор тем временем доложился генералу.

Выслушав сообщение, тот спросил:

– В общем, для обработки записи ему нужно вернуться в Сочи?

– Или попросить, чтобы ему сбросили по Интернету этот самый плагин. И переустановить...

– Тогда пусть связывается с кем надо!

– Да он связался. Но плагин ему смогут переслать только завтра. Коллеги из технического управления уже все давно по домам... Это только мы круглыми сутками напролет на работе, товарищ генерал. Как лишенцы.

– Тогда надо было идти в техническое управление, Логинов! Не был бы лишенцем, – парировал генервал. – Ладно, на сегодня все. Как говорится, утро вечера мудренее. Спокойной ночи!

– И вам сладких снов, товарищ генерал...

– Странно, – сказал Бурсак, глядя на свой телефон.

– Что странно? – спросил Виктор.

– Что Петя Джавба со вчерашнего дня не звонит.

– Может, он просто смирился с тем, что мы запустим чайную фабрику без его помощи?

– Да нет, армяне так легко не отступают... – покачал головой Бурсак.

В этот момент из другой комнаты подал голос Данил:

– Заработал плагин!

– Слыхал? А ты боялся, – усмехнулся Виктор и прошел к Данилу.

Тот сидел за столом перед своим лэптопом. На экране на небольшой панели отображался индикатор процесса.

– Это что? – спросил вставший рядом с Виктором за спиной Данила Бурсак.

– Изображение обрабатывается, – сказал Виктор.

– Да, через десять минут будет «дневной» вариант, – кивнул Данил.

– Что-то долго... – сказал Бурсак.

– Так! – повернулся к нему Виктор. – Иди лучше Каморину помоги посуду помыть, пессимист ты наш.

– Да я же просто...

– Иди-иди! А то от твоего скепсиса и этот плагин заглючит.

Бурсак, что-то пробурчав, ушел. Логинов перекинулся несколькими словами с Данилом, после чего отправился покурить. Когда вернулся, плагин уже заканчивал обработку записи. Наконец лэптоп издал негромкий сигнал.

– Готово! – сказал Данил. – Сейчас посмотрим...

Несколько секунд спустя на панели возникло сделанное с большой высоты изображение предгорья. Казалось, что съемка производилась не ночью, а на закате или просто в пасмурный день.