Наблюдения, или Любые приказы госпожи - Джейн Харрис

Ясное дело, я просто хотела напугать миссус до коликов. Почему бы и нет, спрошу я вас. А действительно — почему, скажете вы. Хорошо, я объясню. Она заморочила и предала меня, использовала меня в своих интересах, разнюхала мое прошлое и понаписала про меня гадостей в своей треклятой книге — дескать, и наружность-то у меня не ахти, и таскаюсь-то я за ней по пятам, будто Антониева свинья, ну и все подобное. Мне показалось, что пара-другая легких испугов не такое уж чрезмерное наказание для нее. Это был всего лишь розыгрыш. И мамочки родные, ну не забавно ли было видеть миссус в таком тревожном, нервическом состоянии! При каждом хлопке двери она подпрыгивала на шесть футов. А если я вдруг неожиданно появлялась перед ней, она взвизгивала и хваталась за грудь.

— Ах, Бесси! — говорила она. — Как же ты меня напугала! Вот, посмотри.

Затем она брала мою ладонь и прикладывала туда, где под корсажем колотилось ее сердце. Такое случалось несколько раз, и не стану врать, мне это очень даже нравилось. Еще меня страшно смешило, что она вбила себе в голову, будто к ней наведывается призрак Норы. Тут уж я расстаралась — с перчатками, заколкой для волос, жимолостными духами и всем прочим.

Но я думать не думала, что на нее настолько тяжело подействуют слова, начертанные на пыльном оконном стекле. Я нарочно написала «миледи», поскольку так к ней обращалась Нора. Но теперь — что, если моя Арабелла навсегда останется в заблуждении? А вдруг (упаси боже) она умрет?

Не знаю, сколько времени я просидела там подле миссус, проклиная себя за жестокосердие. Мне уж и самой жить не хотелось. Я пыталась хоть немного самооправдаться, говоря себе, что меня вырастили такой паршивкой, что я ничего доброго в жизни не видела, а значит, в сущности и не виновата в своих поступках. Но внутренний голос продолжал возражать. Он говорил, например: «Ты ведь могла ходить к мессе, когда жила у мистера Леви, он разрешил бы тебе, если бы ты хотела. Но нет, чем ты занималась по воскресеньям вместо этого? Дрыхла до полудня, а потом шла жрать мороженое в парк». Или: «Ты могла простить миссус и подставить другую щеку, в конце концов она леди». Или: «Паршивкой тебя вырастили или нет, но ты же в состоянии отличить хорошие поступки от плохих».

В наказание себе я решила отгрызть большой палец у самого основания. Я уже начала грызть и, возможно даже исполнила бы задуманное, да только не стерпела боли и взамен укусила руку над самым запястьем, очень сильно укусила, следы от зубов держались несколько дней. И хотя я никогда особо не увлекалась молитвами, о глубине моего отчаяния можно судить по тому, что я опустилась на колени и воздела сложенные ладони. Я снова и снова просила Бога, чтобы миссус оправилась. Потом молилась, чтобы мне стать лучше, чем я есть, и не попасть в ад. А когда у меня иссякли все слова на сей счет, я стала просто молиться, чтобы доктор приехал поскорее. Он добирался целую вечность, но наконец я услышала стук двуколки на подъездной дороге.

Я торопливо подступила к кровати и посмотрела на миссус. Теперь щеки у нее пылали, на лбу выступила испарина, а дыхание было частым и неровным. И казалось, даже в таком состоянии она знала, что я обошлась с ней дурно: когда я дотронулась до ее руки, она застонала и отдернулась прочь. Бросив последний взгляд на ее прелестное лицо, я проворно вышла из комнаты и взбежала на чердак.

Вот оно, грязное слуховое окошко — и начертанное на нем послание, которым еще недавно я страшно гордилась.

ПОМОГИТЕ МНЕ МИЛЕДИ

У меня имелось много причин уничтожить надпись, и не последняя из них — стыд за содеянное. Бог мне свидетель, я не хотела, чтобы она попалась на глаза миссус еще раз. И одного-то раза оказалось более чем достаточно. Еще мне совершенно не хотелось, чтобы надпись обнаружил господин Джеймс. У меня было ощущение, что если он ненароком обратит на нее свой ледяной взор, пройдет очень немного времени, прежде чем этот ледяной взор обратится на меня.

Я поискала какую-нибудь тряпицу, чтобы стереть улики моего преступления, но не нашла. Тогда я встала на цыпочки и терла грязное стекло рукавом, пока от надписи не осталось ни следа. При необходимости я бы и языком все дочиста вылизала.

Покидая чердак, я услышала торопливые шаги в холле внизу, а достигнув лестничной площадки, с испугом увидела господина Джеймса — он поднимался по лестнице и по пятам за ним следовал Макгрегор-Робертсон. К этому (появлению хозяина) я была совершенно не готова. Я застыла на месте с разинутым ртом и смотрела, как они двое быстро приближаются ко мне. Темное мельканье рук ног локтей заляпанных грязью башмаков медицинского саквояжа и фалд.

Господин Джеймс сердито покосился на меня, проходя мимо.

— Хочу потолковать с тобой позже, — отрывисто произнес он. — Ступай вниз и подожди там.

— Сэр! — начала я. — Миссус…

Но они уже скрылись в комнате и захлопнули дверь перед моим носом, оставив после себя лишь слабый запах сигарного дыма.

В кухне я просто беспомощно сидела, пялясь в камин. Никак не могла заставить себя взяться за работу. Что мне какие-то крошки на столе и пыль на полу? Да пошли они в задницу. Я задалась вопросом, а не дать ли мне деру. Но это означало бы спраздновать труса. Такого я не могла допустить, вдобавок тогда миссус стала бы думать обо мне плохо. Немного погодя меня осенило: я уйду по-французски, но не без прощания. Я оставлю миссус письмо с чистосердечным признанием и извинениями. Так она будет знать, что я поступила дурно, но призналась в содеянном и попросила прощения. И возможно, со временем она сумеет простить меня.

С чувством некоторого облегчения я взяла лист бумаги, карандаш и написала следующее:

Дорогая мадам, Вы думали что в доме завелось привидение но на самом деле это все я подстраивала, я выложила ваши перчатки на кровать написала слова на слуховом окошке и все остальное, ну и по чердаку тоже я ходила. Сама не знаю зачем я все это делала, просто я думала вы меня совсем разлюбили. Я понимаю что это меня не извиняет и надеюсь вы мне поверите если я скажу, что я ИСКРЕННЕ СОЖАЛЕЮ. Конечно вы понимаете что я не могу больше оставаться в Замке Хайверс. Надеюсь мой уход не доставит вам особых неудобств. Вы найдете другую служанку и она будет лучше понимать как ей повезло. Тысяча извинений пожалуйста ПРОСТИТЕ МЕНЯ на самом деле я не КРИВОДУШНАЯ

Ваша преданная служанка

Бесси

Р. S. Еще я ударила вас кулаком по лицу когда с вами приключился приступ на чердаке но я просто хотела привести вас в чувство. Иначе я бы никогда вас не ударила. Это я говорю на случай если вы все помните и думаете обо мне дурно.

Р. Р. S. А еще я несколько времени назад залезла в ваш стол и прочитала что вы написали про меня в своей книге. Многие ваши слова потрясли меня и страшно обидели, но сейчас когда я сижу здесь и корплю над письмом я все думаю какая же вы замечательная и великодушная леди, ведь вы с самого начала знали про мое прошлое но ни разу ни словом о нем не обмолвились и не стали относиться ко мне хуже (во всяком случае по этой причине) и не уволили меня, а очень немногие на вашем месте поступили бы так же. Поэтому я благодарна вам.