Счастливые сестры Тосканы - Лори Спилман

Мы не слушаем свое сердце, когда думаем, что это поможет нам стать любимыми.

За окнами проплывают желтые поля и зеленые холмы, где пасутся стада овец, изредка попадаются каменные фермерские дома. Вскоре я погружаюсь в свою вымышленную историю, представляю, как герои моего романа втайне от всех проводят выходные в этом странном месте. Пока я набрасываю в уме сюжетные линии, Люси возится с моими волосами, она разделяет их на пряди и бормочет что-то о том, какая именно прическа лучше подойдет к овалу моего лица. Я улыбаюсь и осторожно, чтобы не помешать кузине, открываю блокнот. Сидя спиной к Люси, я начинаю писать и очень скоро забываю обо всем на свете.

Минут через десять я отвлекаюсь и ощупываю голову. Коса спадает мне на плечо. Я оборачиваюсь и вижу, что Люси, заглядывая через плечо… читает мою историю!

Я захлопываю блокнот.

– Эй! – возмущается кузина. – Я еще не дочитала.

– И как долго ты подглядываешь?

– Достаточно долго, чтобы понять: ты пишешь книгу. – Она выхватывает у меня блокнот.

– Отдай!

Лучана держит блокнот над головой и читает вслух:

– «Он погладил ее по щеке, и от его прикосновений у нее по коже так и побежали мурашки».

– Прекрати!

– «Она посмотрела на него, и в ее глазах зажглось желание».

Наконец отнимаю у Люси свой блокнот.

– Ты только не тяни с продолжением! – говорит она. – Мне интересно узнать, что будет дальше.

Я запихиваю блокнот в сумку и трясу головой. Это так унизительно, мне даже дышать трудно.

– Прекрати. Это не смешно.

– А я и не пыталась тебя развеселить. И какой смысл прятать? Если ты пишешь книгу, то наверняка хочешь, чтобы ее прочитали, разве нет? Кстати, коса получилась что надо. Эй, Поппи, глянь, какую прическу я соорудила Эм.

На бледном лице тети появляется слабый румянец.

– Эмилия, да ты просто красавица! Отличная работа, Лучана! Рико очень любил, когда я заплетала косу.

Люси перекидывает косу мне на плечо.

– А ты потом видела Рико? Ну, после того, как твой отец, образно говоря, отрезал ему яйца?

Поппи вздыхает:

– Та апрельская ночь, когда отец прогнал Рико, была самой долгой в моей жизни. Я не могла ни о чем думать. Не могла заснуть. Казалось, я даже дышать больше не могу. И я отчаянно молилась. А наутро у меня в голове прояснилось. Я поклялась себе, что больше никогда не буду слушать тех, кто принимает решение за меня. – Поппи смотрит в окно. – И почему только я не сдержала слово, данное себе самой?

1960 год, Флоренция – Амальфи

Япервая выскочила из автобуса на остановке «Площадь Синьории» и бежала не останавливаясь до дома, где Рико снимал квартиру. Мне надо было его увидеть, я должна была рассказать ему о своем выборе. Я выбрала его. Еле-еле отдышавшись, я вошла в дом и шепотом позвала:

– Рико?

Глаза постепенно привыкли к полумраку. Я моргнула раз, другой. В комнате было пусто. Все, что принадлежало Рико, исчезло. Бритва, расческа, футляр от скрипки. У меня защемило сердце. Мужчина, которого я любила, исчез.

За спиной скрипнула дверь. Я обернулась, рассчитывая, что это вернулся Рико, но вместо него увидела женщину с ведром и шваброй.

Я кинулась к ней:

– Меня зовут Поппи, я подруга Рико, то есть Эриха. Вы не знаете, где он?

Женщина достала из кармана халата конверт и протянула его мне. На нем по диагонали было написано: «Поппи».

Я вскрыла конверт.

Моя единственная любовь!

Когда ты получишь это письмо, я уже буду ехать на поезде в сторону Неаполя. Сердце мое просто разрывается от горя, но я должен оказаться подальше от тебя. Есть такой город – Амальфи, он сбегает по горным склонам к Салернскому заливу. Говорят, людей там еще больше, чем во Флоренции. Толпы богатых туристов, которые ищут развлечений. Я начну все с чистого листа. Новая жизнь в Амальфи: красивейшее побережье, солнце и свобода. Это то, ради чего я сюда приехал. Правда, теперь я всегда буду тосковать по тебе. Мio unico amore, ты – самое важное, что случилось в моей жизни.

Пожалуйста, прояви уважение к воле отца; поверь, я тоже прекрасно все понимаю. Кровь родная не водица, и я не хочу, чтобы из-за меня ты рассорилась с семьей. Не оглядывайся назад с печалью. Помни только о любви, о том сладостном времени, когда две души сливались в одной песне.

Желаю тебе без помех добраться до Америки.

Не сомневаюсь, что там ты обретешь счастье и ни в чем не будешь нуждаться. Ну а я стану каждый вечер перед сном молиться за тебя, просить Господа, чтобы никто и никогда тебя не обидел. Верю, что Всевышний услышит мои молитвы.

И еще: я буду любить тебя до последнего вздоха, до того момента, которого одновременно жду и боюсь.

Я самый счастливый и самый несчастный человек в этом мире.

Моя прекрасная papavero, люблю тебя и буду любить, сколько хватит сил.

Рико.

Я сразу приняла решение и ни секунды не колебалась. Выскочила из квартиры, помчалась на железнодорожный вокзал и уже через два часа покинула Флоренцию. Сошла с поезда и пересела на автобус. Ближе к сумеркам автобус прибыл в Амальфи. И я сразу спросила, как пройти на главную городскую площадь.

И он действительно был там, на Пьяцца-дель-Дуомо. Люди хлопали скрипачу из Германии. Надо же, совсем новый человек в этом городке на побережье Тирренского моря, а вокруг него уже собралась небольшая толпа. Рико играл нашу любимую песню, хит Дорис Дэй «Que será, será». Он впервые исполнял ее на публике. А я шепотом подпевала: «Que será, será[43]. Whatever will be, will be. The future’s not ours to see»[44].

Смычок скользил вверх-вниз по струнам, настойчиво и в то же время очень нежно. Я стояла, сцепив руки; сердце колотилось, как птица в клетке.

А потом Рико увидел меня. Он опустил смычок и подбежал ко мне:

– Mio unico amore!

Рико обнял меня и поднял над землей. Слезы застилали глаза, я ничего не видела. Люди вокруг смеялись и аплодировали. В этот момент я поняла: я дома.

Мы сняли крошечную квартирку над пекарней в небольшом городке Равелло в трех километрах от Амальфи. Я сразу устроилась на работу в пекарню на первом этаже. Рико каждый день играл на скрипке – до обеда и вечером. Людей на Амальфитанском побережье действительно оказалось очень много, да и туристы тут были богаче, чем во Флоренции, однако наши заработки были весьма скромными. Зато мы чувствовали себя как королевская чета, хотя нашим дворцом и служила крохотная комнатка. Каждый вечер мы поднимались на крышу, пили вино и любовались тем, как солнце садится в Тирренское море.