Шкурный интерес - Марина Серова

Затем мы выехали на шоссе, по которому машины если когда и проезжали, то наверняка очень редко. Мы, во всяком случае, не видели ни одной. В конце концов наш автобус принялся петлять по узким дорогам, минуя один горный перевал за другим. И за все время пути нам так и не повстречалось ни одной машины.

Высокие горы резко сменились песчаными холмами. Теперь вокруг нас были лишь барханы, безжизненное однообразие которых иногда разбавлялось крохотными кустиками пустынной растительности неизвестного мне вида. Так мы ехали около часа. Наконец автобусы остановились.

– Первая стоянка! – объявил Вугар.

Люди посыпались из автобусов. Первым делом был раскинут брезентовый тент и прямо на песке накрыт стол. Мы сели завтракать вместе с другими участниками экспедиции. Было откупорено несколько бутылок вина и водки. Мы со Степановым решили не тревожить Алину Юрьевну во время завтрака.

Когда вино было разлито, кто-то произнес тост, наверняка стандартный в подобной ситуации:

– Ну, за прибытие!

Участники экспедиции принялись чокаться.

Вскоре происходящее за столом начало походить на веселый пикник. Герпетологи, которых в составе экспедиции оказалось большинство, оживленно переговаривались друг с другом, вспоминали случаи из прошлых экспедиций. Постоянно звучало в разговоре имя некоего Славки:

– А помните, как Славка на Северном Кавказе водку кузнечиком закусывал? – отчаянно пытался включиться в разговор один из герпетологов.

– Помним, помним! Вот потеха-то была!

– Это как? – спросил студент-практикант в очках, которого мы спрашивали об Алине Юрьевне.

– А вот так! Водки граммов двести махнул, а закуску, оказывается, уже всю съели. И воды под рукой нет. А горло-то горит! Славка шарит вокруг бешеными глазами, а мимо как раз кузнечик прыгал. Большой такой, жирный, зеленый. Славка хвать его – и в рот! Как сейчас помню, ножки изо рта торчали. Мы смеемся. «Ну как, – спрашиваем, – кузнечик, Славка, на вкус?» – «Травянистый», – отвечает.

Тут все дружно рассмеялись.

– А мне все вспоминается, как Славка формалин вместо водки выпил. Кто-то додумался его в бутылку из-под водки налить. Хорошо, что разведенный был! А то плохо пришлось бы пареньку!

Снова дружный смех.

– Да, – сказал Тюлин, – любил Славик выпить. Но какой специалист талантливый был! Жаль, что в Москву уехал.

– Талантливые люди, они рано или поздно все уезжают, – заметил Вугар. – Кто в Москву, а кто и еще куда подальше.

– А я все никак не забуду, – сказал седой мужчина с лысиной, к которому мы с Дмитрием Анатольевичем тоже обращались за помощью, – как в Казахстане череп человеческий нашли. Представляете, идем по степи. На несколько километров окрест – ни души. Видим, колышек в почву вбит, а на нем череп болтается!

– Теперь в Бакинском госуниверситете в анатомическом музее хранится, – кивнул Дмитрий Юрьевич.

– А вы ведь из России приехали? – осведомился у меня Вугар.

– Из Тарасова.

– А я одного тарасовского герпетолога знаю, – сказал Тюлин. – Табачишин Василий Григорьевич. Замечательный ученый. Его гадюка столько раз била, что у него на ее яд иммунитет выработался.

– В смысле – иммунитет? – изумилась я.

– В смысле – укусит Василия Григорьевича гадюка, а он лишь легкое недомогание на часик-другой почувствует – и все.

– Ничего себе! Иные люди от укуса гадюки умирают.

– Байки! – махнул рукой Дмитрий Юрьевич. – От укуса обыкновенной гадюки еще никто не умирал. Как и от укуса тарантула. Так же, как не было ни у кого бородавок от лягушек и жаб. В народе куча всяких баек ходит! Только здесь, в Азербайджане, вы, ребятки, поосторожнее. Здесь змеи покруче ваших тарасовских гадюк. Так что смотрите под ноги.

– А помните, как Славку гадюка ударила? – тут же подхватил любимую всеми тему еще кто-то. – А он водкой лечиться стал. Как сейчас помню, пьет Славка водку, а цвет его лица прямо на глазах меняется… То зеленоватый какой-то становится, то желтый, то вообще красный…

– Да, было дело…

Трапеза окончилась, и импровизированный стол исчез в считаные мгновения, будто бы его никогда и не было.

– Так! – сказал Тюлин. – Кто в какой бригаде и кто что должен делать, вы знаете. Одна бригада отправится сооружать ловчие канавки по плану, который мы согласовали еще в Баку. Другая бригада займется разметкой участка, на котором будет проводиться сбор материала. Все, что попадется в поле зрения, естественно, ловится и заключается в клетки. Гуманизм мы проявим в другом месте. Всё все поняли?

Большинство людей, участвовавших в экспедиции, сработались давным-давно и в особых напоминаниях не нуждались. Слова Тюлина предназначались в основном студентам и новичкам.

– Дмитрий Юрьевич! – закричал кто-то. – Мы тут черепаху среднеазиатскую нашли!

– Несите ее сюда! Вугар, приготовь коробку!

Черепаха оказалась довольно крупной. Длина ее панциря составляла как минимум сантиметров шестьдесят. Ее поместили в деревянную коробку с сетчатой крышкой и отнесли в автобус. Мы огляделись вокруг, надеясь отыскать Алину Юрьевну.

Синяковская в компании еще нескольких человек вбивала в песок колышки на равном расстоянии друг от друга и натягивала между ними веревки. Таким образом, участок разбивался на квадраты со сторонами длиной в несколько метров.

– Алина Юрьевна! – окликнул ее Степанов.

– Дмитрий Анатольевич, помогите-ка нам! – отозвалась она.

В конце концов и я, и Степанов занялись сооружением квадратов из колышков и веревок. Серьезно говорить в подобной ситуации было невозможно.

– Для чего это? – спросил Дмитрий Анатольевич.

– Будем считать, сколько материала собрано на каждом таком квадрате. Такими методами изучается численность популяций.

Я заметила, что другая бригада роет на уже размеченном участке канавки и устанавливает в них цилиндрические емкости.

– А это что такое? – поинтересовалась я.

– Ловчие цилиндры. Животные, проползая или пробегая мимо, сваливаются в цилиндры, а выбраться оттуда не могут. Эти конструкции значительно облегчают работу.

Участки были размечены, причем протяженность, как я понимала, они занимали немалую – в несколько километров. Ловчие канавки были установлены, и работу герпетологи при этом выполнили грандиозную. А вот поговорить с Синяковской нам никак не удавалось. Змееловы принесли несколько экземпляров ядовитых змей, и Алина Юрьевна занялась сбором яда. При помощи специальных зажимов она ловко брала змею, надавливала под челюсть и выдавливала яд в стеклянные мензурки. Мы молча наблюдали за этой опасной работой.

– Гюрза, – объясняла Алина Юрьевна, держа над мензуркой крупную змею серой окраски. – Одна из самых ядовитых змей бывшего Советского Союза. Кого она укусит, тому крупно не повезло…