Любовь как сон - Вари Макфарлейн

– Внимание! – провозгласил какой-то мужчина с длинными, до плеч, седыми волосами, стоявший рядом с соломенной блондинкой в дубленке с большим мохнатым воротником. Они буквально источали атмосферу самодовольства, как обычно бывает у очень богатых людей. – Сейчас мы с Фи расскажем вам, каким образом начнется праздник. Мы выпьем шампанского на колесе обозрения! «Лондонский глаз», господа!

– «Лондонский глаз»? – недоверчиво переспросил Джеймс вполголоса. – Да уж… Мы, кажется, будем первыми лондонцами, которые на нем прокатятся.

Он уныло улыбнулся, взглянув на Анну, и она ответила гримасой ужаса. В животе у нее опять все перевернулось, причем вовсе не от красоты Джеймса. Ей и в голову не приходило, что они будут кататься на колесе обозрения. Почему она об этом не подумала?!

Хихикая, болтая и похлопывая руками, компания двинулась по Саут-Бэнк. Добравшись до колеса, Джез и Фи принялись шептаться с персоналом.

– Наверняка просят, чтобы нас прокатили бесплатно. Вот крохоборы, – сказал Джеймс, пытаясь разговорить Анну.

Та кивнула и натянуто улыбнулась, стараясь держать панику под контролем. Если она скажет: «Я не могу», – то выставит себя на посмешище перед всеми этими жуткими людьми. Пока она раздумывала, седовласый мужчина в пальто снова потребовал внимания:

– Слушайте, слушайте, нам дают две кабинки! Известно, что вечерние виды особенно романтичны. Поэтому, вместо того чтобы делиться на две группы, давайте разрешим какой-нибудь паре прокатиться отдельно! Ну, кто хочет?

В ответ послышалось бормотание. Добровольцев не нашлось. Блондинка что-то шепнула своему спутнику, и тот взглянул на Джеймса.

– Джеймс, как насчет тебя и твоей дамы?

Все обернулись к ним.

– О! Поедем? – спросил Джеймс у Анны, и та с трудом кивнула в знак согласия.

«Господи, господи, господи…» Теперь вывернуться было уже невозможно.

Она молча зашла вслед за Джеймсом в кабинку, похожую на космическую капсулу. Анна напоминала себе проволочную фигурку в мыльном пузыре, который вот-вот унесет дыхание великана. «Только бы не вырвало, только бы не вырвало…» Она устроилась на деревянной скамейке в центре капсулы, ухватилась за нее и попыталась сосредоточиться на этом ощущении. Дверь за ними закрыли и надежно заперли. Анне показалось, что защелкнулся тюремный замок. Нет, она не хотела, чтобы дверь осталась открытой. Сколько продлится поездка? Целую вечность.

– О господи! Вертящееся колесо для туристов. Извини, что так глупо получилось. По крайней мере есть выпивка, – сказал Джеймс, доставая шампанское из ведерка со льдом. – Хочешь?

Анна, на время утратившая дар речи, покачала головой.

– Ты в порядке?

Она кивнула, откровенно покривив душой, и Джеймс продолжал смотреть на нее.

– Я боюсь высоты, – тихо произнесла она и поморщилась, когда колесо тронулось.

– Правда? Почему ты не сказала? Был бы отличный повод убраться отсюда…

– Я не хотела привлекать внимание… подумала, что страх высоты, кажется, не вписывается в мой образ.

Джеймс, казалось, смутился, и в то же время ему было приятно.

– Да ты просто героиня. – Он внимательно взглянул на Анну. – Тебя ведь не вырвет прямо здесь, правда?

Анна сидела с закрытыми глазами, пока продолжался мягкий подъем, и силой воли удерживала содержимое желудка на месте. Когда она наконец открыла глаза, то увидела, что Джеймс с озабоченным видом протягивает ей шампанское.

– Анна, мне очень стыдно. Ты должна была сказать.

– Наслаждайся видом и не волнуйся, я выдержу, – прошептала она, помахав рукой.

Джеймс с бокалом отошел к окну. Некоторое время они молчали.

– Ты совсем не можешь смотреть? – наконец спросил он. – Я понимаю, звучит цинично, но… отсюда такой вид. Или это на меня уже шампанское действует.

– К сожалению, не могу, – ответила Анна, рассматривая побелевшие костяшки пальцев.

– Ничего, что я разговариваю? Или мне замолчать?

– Говори. Так лучше.

– А с каких пор ты начала бояться высоты?

– Спасибо, ты здорово меня отвлек! – Они рассмеялись. – С тех пор, как в детстве лазила на Пизанскую башню.

Повисла короткая пауза.

– Это правда? Я иногда просто не могу понять, ты шутишь или как.

– Я серьезно. Звучит слишком по-итальянски, да? Все равно что сказать: «Я ослепла, потому что мне попали в глаз большим куском пиццы». Раньше посетителям позволяли подниматься на самый верх башни, и никаких перил не было. Эпоха безопасности, здорового образа жизни и принудительной страховки от несчастных случаев еще не началась. Я поднималась по ступенькам впереди отца. Когда мы уже почти достигли верха, я выбежала на один из балконов и чуть не вывалилась. Я спаслась только благодаря длинным волосам. Папа ухватился за них и втянул меня обратно. До сих пор помню, как я глянула в бездну и поняла, что сейчас упаду. Я знала, что погибну. Ну, насколько это может знать ребенок в шесть лет. В таком возрасте еще рано сталкиваться с представлением о собственной смертности. С тех пор я боюсь высоты. Как будто у меня вечный посттравматический стресс. Каждый раз вспоминаю…

– С ума сойти, как плохое воспоминание может напоминать о себе многие годы, правда? – сказал Джеймс. Это прозвучало так выразительно, что Анна подумала: «Он наверняка вспомнил, кто я такая», – но он тут же добавил: – Например, в фирме, где я раньше работал, мне пришлось попробовать жирорастворяющие таблетки. В итоге из тебя выходит нечто, похожее на козий сыр. После такого итальянские блюда никогда уже не станут прежними…

Анна рассмеялась. Снова воцарилось молчание.

– Кстати, как там твои свидания по Интернету? – спросил Джеймс.

– Как всегда.

– Может быть, тебе поменять фотографию в профиле?

– Великолепно. То есть я сама виновата?

– Нет! – широко улыбнувшись, ответил Джеймс. Анна подумала, что, видимо, женщины редко над ним подшучивали, и ему это явно нравилось. – Однозначно нет. Хотя, признаюсь, на секундочку я и правда так подумал. Слушай, почему бы вообще не изменить свой профиль? Я работаю в Интернете, занимаюсь копирайтингом. А еще часто слушаю, как Лоренс кого-нибудь разбирает по косточкам. Хочешь мнение стороннего лица?

– Прямо сейчас?

– Не думай о высоте, – сказал Джеймс, доставая телефон и делая гримасу, говорившую: «Ну же, подыграй мне».

– Ты хочешь меня смутить? – поинтересовалась Анна, чувствуя, как напрягаются мышцы живота – от высоты и от воспоминаний.

– Честное слово, нет. Ну же. Неужели тебя это смутит сильнее той чуши, которую я порол на открытии выставки?

Анна засмеялась и склонила голову набок.