Русалка и миссис Хэнкок - Имоджен Гермес Гауэр

– У меня сообщение для миссис Нил, – говорит он.

– Зря потратил время. Она еще не вернулась из «Королевской обители».

– Меня прислали как раз оттуда. – Симеон указывает на свою ливрею (на случай, если та осталась незамеченной), но миссис Фрост и бровью не ведет. – Спуститесь, пожалуйста. Я не намерен орать на всю улицу.

Она мгновенно исчезает в глубине помещения и через считаные секунды появляется из передней двери, точно механическая фигурка в модных часах.

– Ну, что там у тебя? – резко осведомляется миссис Фрост. Она не считает нужным любезничать со слугами.

– Миссис Нил вчера вечером встречалась с одним джентльменом, – говорит Симеон, – которого моей хозяйке крайне желательно убедить кое в чем. Я пригласил его сюда от имени миссис Нил, дабы она расположила его к сговорчивости любезностями и лестью, чего сам я делать не умею.

– То есть нам следует ожидать посетителя?

– Да, и он должен чувствовать себя желанным гостем. Получить возможность свободно выговориться. Он обеспокоен кое-каким деловым соглашением, заключенным с моей хозяйкой.

Миссис Фрост фыркает:

– Миссис Нил нужно заботиться о своих собственных интересах. Сколько еще услуг ждет от нее миссис Чаппел?

– Это все одна услуга.

– Ну, она требует слишком много времени от миссис Нил.

Симеон разводит руками:

– Обсудите это с моей хозяйкой. Или с вашей.

– С моей «хозяйкой»? Какая наглость! Она мне не хозяйка, а подруга!

Симеон смеривает миссис Фрост взглядом.

– Много же вы выгадали от вашей дружбы, – язвительно говорит он и одаривает женщину самой очаровательной улыбкой.

Мистер Хэнкок человек чрезвычайно впечатлительный, что есть, то есть, но уже меньше чем через час он окончательно принимает решение посетить Анжелику Нил сегодня вечером. Он понятия не имеет, что будет говорить или делать «Но она ждет меня, – думает он, – я не могу унизить ее еще раз, презрительно отклонив приглашение. Безусловно, я не уступлю ни на йоту в вопросе с русалкой, но разве это не прекрасный повод снова увидеться с миссис Нил?» Мистер Хэнкок пришел к заключению, что, в каких бы презренных кругах она ни вращалась, он все же обязан проявить учтивость. «Хотя я занимаю не столь высокое общественное положение, я лучше и порядочнее этих господ. Я никогда не стану обращаться с девушкой, как они; никогда не стану предаваться низменным развлечениям на глазах у посторонних людей. В отличие от всех них, я ясно понимаю, что за любое удовольствие приходится платить».

Он старается идти возможно быстрее, но по всему Стрэнду девушки уже выходят на вечернюю работу: они сидят на порогах и подоконниках или стоят кучками на углах, по очереди прихлебывая из бутылки и игриво приподнимая цветастые юбки, чтобы показать оборчатое нижнее белье. Некоторые стоят по обочине тротуара (там, где тротуары имеются), зорко высматривая в людском потоке возможных клиентов, похожие в своем напряженном возбуждении на зверьков, шныряющих глазами по сторонам в поисках безопасного убежища. Они стараются поймать взгляд каждого мужчины, проходящего мимо, и каждый раз, когда им это удается, зазывно улыбаются. Мистер Хэнкок шагает с потупленной головой, но они все равно приближаются к нему и берут за рукав.

– Проводите меня домой, – просит одна.

– У меня есть то, что вам нужно, – доверительно сообщает другая.

Проституткам, вышедшим на свет дня, стыдиться решительно нечего (помимо очевидного): лица у них молодые и лишь слегка подкрашенные; платья во вполне сносном состоянии, на первый взгляд, да и на второй тоже. Уродливых же – беззубых, больных, старых и грязных – сейчас нигде не видно: они прячутся в кривых проулках или дожидаются в своих норах глубокой ночи, когда смогут вернуть свое давно утраченное очарование с помощью выпивки и темноты.

Едва мистер Хэнкок сворачивает на Хаф-Мун-стрит, к нему подходит совсем молоденькая проститутка. Она не особо хороша собой, но и некрасивой не назовешь: просто худенькая темноволосая деревенская девушка лет шестнадцати, с полинялой косынкой на шее и в заношенном до блеска корсаже. Она семенит с ним рядом, и когда он ускоряет шаг – тоже идет быстрее, покачивая кринолином, явно у кого-то позаимствованным.

– Сэр, – говорит она. – Не желаете ли немного развлечься?

– Спасибо, нет, – пыхтит мистер Хэнкок, который в попытке убежать от нее прилагает непривычные для него физические усилия. Однако она не отстает.

– Я знаю одну пивную неподалеку. Приличное заведение, где можно приятно провести часок. – Девушка с несчастным видом ломает пальцы. Она без перчаток, руки у нее бледные и костлявые, с траурной каймой под ногтями. – Там есть комната наверху.

– Отвяжись от меня, – ворчит мистер Хэнкок. – Ничего не выйдет.

Но маленькая шлюха упорно следует за ним.

– Шесть пенсов и стакан вина, больше мне ничего не надо, – говорит она. – Я обслужу вас в лучшем виде.

Мистер Хэнкок резко останавливается, и девушка чуть не падает, запутавшись в собственных ногах, – оно и неудивительно: туфли ей велики и ступни скользят в них взад-вперед при ходьбе. Он внимательно смотрит ей в лицо, совсем не накрашенное, с россыпью веснушек на носу.

– Ты на кого работаешь?

– Ни на кого.

– Это правда? У тебя нет ни сутенера, ни сводни?

– Нет, сэр. Я одна промышляю.

Мистер Хэнкок со вздохом шарит в кармане, достает шиллинг и показывает ей.

– Этого хватит на ужин и теплый ночлег. Возможно, еще на свечу останется. Я даю это только тебе, и никому больше, ты меня понимаешь?

Девушка не шевелится. Он в жизни не видел, чтобы кто-нибудь смотрел на монету столь напряженно.

– Вот, возьми и ступай с богом. – Она тупо уставляется на него. – Мне от тебя ничего не надо, кроме одного: чтобы я больше тебя не видел на улице сегодня ночью.

Девушка протягивает ладонь, и, когда он роняет в нее шиллинг, пальцы мгновенно стискиваются – точно ловушка захлопывается. Она прижимает кулак к груди.

– Спасибо вам, сэр.

Она делает реверанс и спешит прочь – мистер Хэнкок надеется, что в пирожную лавку, но не исключает, что и обратно на свое место на панели. «Как будто она потратит деньги на что-нибудь, кроме джина, – думает он, когда она исчезает в толпе. – Как будто жалкие двенадцать пенсов могут помочь этой девочке. Где ее родители и почему она к ним не возвращается? Черт возьми, приличному человеку уже не пройти по улице без того, чтобы к нему не пристали!»

Мистер Хэнкок идет дальше, в Сохо, раздраженный своим приступом слабодушия. На всем пути к Дин-стрит женщины подходят к нему одна за другой, берут за рукав и зазывают развлечься. Такое впечатление, что сейчас на городских улицах нет ни одной женщины, которая не раздвинула бы ноги при любой возможности, – безработные швеи шепчут: «У меня есть немного свободного времени»; театральные костюмерши, уволенные за ненадобностью, восклицают: «Сегодня редкий вечер, когда я не занята! Больше вам такого случая не представится!»