Холодное пламя Эригона - Андрей Ливадный

— Больше ничего не ощущаешь?

— Пока нет. Только вот на душе неспокойно.

— Саша, сосредоточься. — Тон Ивана Андреевича внезапно стал сухим, в нем прозвучали холодные нотки приказа, — постарайся проанализировать свои ощущения. Беспокойство всегда имеет источник. В сознании должна найтись аналогия. Постарайся ее обнаружить. Мысленно окунись в прошлое.

— Почему вы так уверенно судите о моих ощущениях? — Высказал свое удивление Трегалин.

— Знаю. Опыт, Саша. Не мнемонический, конечно. Ты все-таки попробуй сориентироваться. Не концентрируй внимание на исчезнувшей сигнатуре. Возможно, тревога вызвана иным явлением?

— Хорошо. Я попытаюсь.

Александр вновь начал погружаться в пучины киберпространства, переключившись на мироощущение, получаемое посредством установленных в имплантах кибернетических модулей.

Холодный, источающий ровный фон ледник. Теплая, по сравнению с ним, кора планеты, от которой исходит аура термальной энергии. Змеистые, ветвящиеся трещины, — по ним теплый воздух поднимается вверх, создавая сложную сетку пульсирующих, кривых линий.

На первый взгляд кажется, что вокруг на многие сотни километров простирается пространство, не затронутое деятельностью человека… но на самом деле в успокаивающем, убаюкивающем фоне естественных для Эригона энергий крылось нечто чуждое, по-прежнему воспринимаемое на уровне подсознательной тревоги, не имеющей конкретного материального источника.

Что это значит? — Мысленно спросил себя Александр. Он стал внимательнее сканировать окрестности, старясь получить не общую картину, а детально рассмотреть отдельные участки ледника. Мнемонические способности и определенная практика позволяли манипулировать собственным восприятием, внутренний взор уподобился узко сфокусированному лучу, Трегалин утратил глобальное видение, но зато теперь досконально изучал произвольно избранные фрагменты окружающей действительности, воспринимая их на уровне энергий.

Обычно для подобного сканирования требовались сверхмощные аппаратные комплексы, зачастую работающие исключительно во взаимодействии с нанопылью — высокотехнологичными микрочастицами, заранее рассеиваемыми над интересующими участками пространства, способными проникать в мельчайшие трещины, свободно перемещаться под воздействием воздушных потоков, передавая при этом детальную информацию об окружающем.

Разум мнемоника успешно замещал тонны аппаратуры. Человеческий мозг, получая данные от несвойственных для него органов восприятия, тем не менее, успешно обрабатывал их, преобразуя в абстрактные, но легко распознаваемые визуальные образы. Конечно струящийся, пульсирующий поток, похожий на знойное марево над разогретым асфальтом, отражал имеющие место физические процессы на уровне визуальной абстракции, но, научившись правильно читать возникающие в сознании образы, каждый мнемоник, по мере накопления личного опыта мог с точностью определить вид наблюдаемой энергии, охарактеризовать ее свойства, или точно обрисовать физическое тело, «подсвеченное» энергетическим воздействием.

Именно так формировалось восприятие ледовых масс, возникало видение сложной сетки пронизывающих ледник трещин или скрытых от глаза полостей.

В данный момент Трегалин сканировал окружающие вездеход массы льда. В поле его внутреннего зрения попала одна из многочисленных трещин, необычная своей протяженностью, — то расширяясь, то сужаясь, она пронзала толщу ледника, выходя на поверхность множеством мелких ответвлений, так называемых «воздушных гейзеров», образующих коварные поверхности непрочного, ноздреватого льда.

Изображениями выходящего на поверхность теплого воздуха, снятого посредством специальной аппаратуры изобиловали иллюстрированные журналы, рекламирующие красоты Эригона. В иных условиях Трегалин мог бы часами любоваться феерическим зрелищем, но сейчас, внимательно присмотревшись к сложной сетке трещин, он вдруг заметил, как она внезапно начала бледнеть, терять контрастность, создавалось ощущение, будто от поверхности ледника к недрам движется некая сила, тщательно маскирующая собственное перемещение.

Теперь все внимание Александра переместилось к поверхности ледовых масс, где тускнела естественная конфигурация многочисленных тепловых гейзеров, а на их месте начал смутно проступать контур вертикально тоннеля, имеющего правильную геометрическую форму цилиндра, что выдавало искусственно созданный проход, ведущий от поверхности к первому расширению трещины.

Одно восприятие накладывалось на другое, создавая иллюзию двойственности сознания, — как не концентрируй внимание, фантомная сетка мелких трещин по-прежнему доминировала, на ее фоне контур тоннеля казался призрачным, нереальным, едва заметным, но факт его наличия уже был вывялен, и Александр понимал, — не тоннель является фантомным, а именно трещины. Кто-то маскировал свое продвижение вглубь ледника, создавая иллюзию, способную обмануть любой сканирующий комплекс, но только не мнемоника.

— Иван Андреевич, у нас проблемы. — Едва слышно произнес Трегалин, продолжая наблюдение. — Сюда движется мощный вездеход, способный прокладывать тоннель диаметром порядка пятидесяти метров.

— Курс? — Сухо и немного нервно уточнил Кирсанов.

— Пока идет вертикально вниз. Я ощущаю слабую гравитационную аномалию, — работу антиграва не замаскировать тепловым излучением восходящих потоков воздуха. Они скрывают работу инфракрасных лазеров, не более… На борту как минимум двое мнемоников. Они поддерживают фантомную картину целостности ледовых масс. Ни один сканер не выявит их продвижения. И еще… Хоть аппарат и прикрыт мнемонической защитой, мне удалось считать опознавательные маркеры. Он принадлежит корпорации «Новый Свет».

Иван Андреевич мрачнел с каждым услышанным словом.

— Это являлось источником тревоги? — Наконец спросил он, усилием воли подавив эмоции.

— Да. Теперь я уверен. — Сглотнув, кивнул Александр. У него на лбу от напряжения выступили бисеринки пота.

— Как далеко от нас?

— В трех километрах по прямой.

— Мы пересекаемся курсами?

— Да. Я не выставлял маскирующей защиты и нашу сигнатуру легко отследить.

Решение следовало принимать немедленно.

— Так, Саша, надеваем защитные костюмы, берем минимум припасов, снаряжения и уходим. Срочно. Ты сможешь обеспечить прикрытие?

— Да. Но куда мы направимся?

— В ближайшую из пещер. Туда, где есть сильное излучение фонового тепла.

— А тоннельный вездеход?

— Наш? — Переспросил Кирсанов.

— Нет, тот, который двигался со стороны посадочной площадки и буровых.

— Не знаю. Кто бы не находился на его борту, исчезновение сигнатуры говорит само за себя. Человек или люди, управлявшие вездеходом, тоже заметили опасность и приняли меры.

— Логично. Одного я не понимаю, откуда вдруг здесь взялись люди с мнемоническими способностями?