Возвращение в Мэнсфилд-Парк - Джоан Айкен

— Но вы не думаете, сударыня, что он решил сделать мне предложение… из желания помешать мне стать женой мистера Крофорда и покинуть Мэнсфилд? Для того лишь, чтобы я продолжала ухаживать за его матушкой?

— Нет! — решительно возразила миссис Осборн. — В противном случае я не посоветовала бы вам принять его предложение, даже сознавая, что этим отдаю несчастную леди Бертрам на милость мисс Йейтс!

— Так, значит… вы советуете мне принять его предложение?

— Глупышка! Да будь я на вашем месте, сказала бы «да» при первой же возможности!

Сьюзен вспомнилось письмо Фанни.

«Моя дорогая Сьюзен!

Признаюсь, меня немного тревожит мысль о том, что вы с Генри Крофордом сделались столь близки. Я предвижу, чем это может завершиться! Ты та женщина, что ему нужна. И если, как ты пишешь, мистер Крофорд действительно остепенился, ваш с ним брак был бы хорош во многих отношениях».

«Да, — подумала Сьюзен, — если бы только я могла доверять ему так же, как верю Тому».

«Но если ты выйдешь замуж за Генри Крофорда, что станется с бедным Томом? Наше с Эдмундом заветное желание — видеть вас мужем и женой, мы давно об этом мечтаем. Вы замечательно подходите друг другу. Если бы только Том нашел время посмотреть вокруг и заметить твои достоинства! Милая Сьюзен, пожалуйста, не спеши, умоляю! Подожди по крайней мере, пока вернемся мы с Эдмундом, чтобы помочь тебе добрым советом.

Твоя любящая сестра Фанни».

— Простите, сударыня, — поспешно проговорила Сьюзен. — Я вижу, моя тетушка просыпается. Вы не пройдете на террасу? Леди Бертрам будет рада вас видеть…

Окрыленная радостью, Сьюзен бросилась в противоположную сторону. Она знала, где искать Тома — тот с завидным упорством объезжал Фараона на выгоне.

Наклонившись к изгороди, Сьюзен окликнула его:

— Том, Том, пожалуйста, удели мне минутку! Мне нужно кое-что тебе сказать…

Что же сказала Сьюзен Тому? Не более того, что дозволяют приличия и хороший тон, не более того, что надлежит говорить благовоспитанной молодой девице в подобных случаях, однако довольно, чтобы уведомить кузена о счастливой перемене в его судьбе, ибо, приняв во внимание сведения, сообщенные миссис Осборн, Сьюзен готова была выслушать вновь признание Тома, выслушать куда более благосклонно, с очевидным намерением принять предложение, если кузену вздумается его повторить.

— Но как же это возможно, Сьюзен? Ведь ты сказала, что никогда, никогда не согласишься стать моей женой?

Вопрос этот был задан, когда Том и его кузина, придя к совершенному согласию, стояли, взявшись за руки.

— Боже, Том, глупая твоя голова! Разве ты когда-нибудь говорил, что любишь меня? Ни слова! Ты сказал лишь, что моя тетушка нуждается в компаньонке, а Мэнсфилд — в управительнице.

— Что ж, я не мастер произносить красивые речи, — признал Том. — И боюсь, никогда им не стану. Но я люблю тебя, Сьюзен, люблю всем сердцем. Когда я понял, что могу потерять тебя, что ты будешь принадлежать Крофорду, у меня открылись глаза. В самом деле, я понял, сколь многое уйдет из моей жизни.

— Ты словно собака на сене, у которой неожиданно отняли кость, — смеясь, отозвалась Сьюзен.

— О, я был в таком отчаянии! Три дня я думал, что солнце никогда больше не взойдет. Я боялся, что в конце концов ты согласишься за него выйти, ведь он такой элегантный, умный, обходительный.

— Почти как его сестра, — заметила Сьюзен, отважно ступив на опасную почву.

— Ты знаешь, Сьюзен, что я был чуточку влюблен в нее? Мне надо признаться тебе в этом, ведь между нами не должно быть секретов. Она была необыкновенной — едва ли мы встретим женщину, подобную ей. Как я мог не влюбиться? Ты ведь не станешь меня за это упрекать?

— Конечно, нет, Том. Я хорошо тебя понимаю. Я тоже любила ее.

— Я знал, что никогда не смог бы… что из моей влюбленности ничего бы не вышло. Я понял это еще раньше, чем осознал, что она умирает. Принадлежа к разным кругам, мы были слишком далеки друг от друга. Но я многим обязан ей, Сьюзен. Мэри помогла мне увидеть множество вещей, которых я прежде не замечал или не понимал.

Сьюзен не стала спрашивать, что подразумевал Том. Ей вспомнились слова Мэри: «В будущем у некой неизвестной мне женщины будет причина поблагодарить меня».

«Я не нарушаю слова, данного Мэри, — подумала Сьюзен, — поскольку она не связывала меня обещаниями. О, мудрая, прозорливая Мэри! Она никогда не стала бы требовать обязательств от своих друзей». Разумеется, Сьюзен искренне сочувствовала Генри, оставшемуся в совершенном одиночестве, но в душе надеялась, что со временем он утешится. Человек умный, щедро наделенный способностями и талантами, он в конце концов сумеет справиться с горем и найдет себе достойное занятие в жизни.

— Ты и вправду любишь меня, Сьюзен?

— О, Том, ты слепой! Я люблю тебя с четырнадцати лет! Впрочем, конечно, мне нетрудно было это скрывать… даже от себя самой, видя твою надменность и высокомерие, слыша твое презрительное обращение «мисс Кожа да Кости».

— Не может быть! Неужели я так называл тебя?

— Пойдем, — улыбнулась Сьюзен, продевая руку Тому под локоть. — Расскажем нашу новость твоей матушке и миссис Осборн.

Предстоящий брак между Томом Бертрамом и Сьюзен Прайс — двумя людьми, связанными самыми тесными узами и составляющими столь гармоничную пару, — не вызвал большого шума. Близкие друзья искренне порадовались за них. Фанни и Эдмунда, прибывших с Антигуа, волнующая новость привела в восторг, довершив их счастье и умножив радость по случаю возвращения домой. А леди Бертрам, уверившись, что ей не придется привыкать к манере речи и обхождению незнакомой невестки, что она находила в высшей степени утомительным, отнеслась к выбору своего сына весьма благосклонно, хотя и сдержанно.

— Я очень рада, Сьюзен, — сказала она. — Вы с Томом могли бы занять гобеленовую комнату. Уверена, миссис Уиттемор найдет, куда перенести гобелены. Я велю почистить мои гранатовые украшения и отдам их тебе.

Разумеется, у Джулии объявление о помолвке вызвало нескрываемую досаду. Мало того, что презренная кузина Сьюзен, бедная родственница, жалкая приживалка, наглая узурпаторша, завладела Мэнсфилд-Парком и собиралась управлять им по своему разумению, огражденная на правах хозяйки от любых вмешательств, так теперь Джулии предстояло начинать заново искать достойного жениха для своей золовки, чьи постоянные капризы и надменность возбудили всеобщую неприязнь к ней в доме Йейтсов. Собственный брат никогда не любил Шарлотту, а Джулия терпела ее в надежде, что та в самом скором времени выйдет замуж за Тома и утвердится в Мэнсфилде как хозяйка, укрепив положение самой миссис Йейтс.

Узнав о помолвке Тома, Джулия с горечью заметила:

— Какой стыд! Несомненно, мой брат пал жертвой тайных козней. Но можно ли ожидать иного, когда ничтожная интриганка и выскочка вторгается в благородное, честное семейство? Теперь Мэнсфилд потерян для нас навсегда. Отныне нам там не будут рады.