Избранница Хозяина холмов - Елена Счастная

Тихая возня заглушила последние слова Илари.

— Не нужно придумывать, чего нет! Не трогай меня… — Тавиана яростно запыхтела. — Я больше не могу ничего тебе обещать. Ни пути назад. Ни того, что даже за ним у нас с тобой что-то будет. Лучше прекратить всё сейчас.

— Ты водила меня за нос.

— Нет. Я и правда считала, что хочу быть с тобой.

— Что изменилось?! — приглушённо рявкнул стражник.

И Атайр не стал больше выжидать, потому что в эркере глухо что-то громыхнуло. Он шагнул на свет, что падал в нишу через большое окно. Тавиана как раз рывком высвободилась из объятий крепкого стражника и зло вытерла губы. Лишь затем она подняла взгляд на Атайра.

— Ваше высочество, — вытянулся Илари, коротко и весьма сдержанно поклонившись.

Как будто и правда ничего не случилось! Какая наглость, однако.

— Я мог бы с пристрастием расспросить, что здесь происходит, — процедил Атайр. — Но ума на то, чтобы догадаться, мне всё же хватит.

— Вы не так поняли, ваше высочество, — резковато ответил стражник.

— Нет, вы поняли всё так, как нужно. — Тавиана вскинула подбородок, глядя на Атайра ровно с тем же гневом, как миг назад на своего воздыхателя. — Но смею заверить, всё это уже прекратилось. Совсем.

Она ничуть, кажется, не робела. Не пыталась оправдаться — да и зачем? У неё так или иначе своя жизнь. Отдельная, которая ещё мало подчиняется жизни Сеоха и его хозяев.

— В ответ на ваш последний вопрос… — Атайр повернулся к притихшему, но всё ещё яростно сопящему Илари. — Думаю, изменилось многое, когда ниэннах де ла Исла приехала сюда. И прежде всего то, что в её жизни появился я. Я уважаю ваши чувства: они редко когда бывают подвластны разуму. — Он помолчал, следя за откликом на лице наглого стражника. — Но предупреждаю: ещё раз вы дотронетесь до моей невесты, ещё хоть раз позволите себе разговаривать с ней так — и я вспомню самые древние, дикие, как любят говорить вархассцы, порядки Глиннхайна. Я просто отрублю вам руку. Или отрежу язык. Как вам больше нравится.

Илари сжал зубы и сухо сглотнул, чуть опустив голову, чтобы скрыть это.

— Прошу прощения. Ваше высочество, — проговорил он так, словно пожелал Атайру сдохнуть прямо на этом месте.

— Идите.

Вархассец поклонился и быстрым шагом удалился.

— Вижу по ловкости, с которой вы уходите из-под надзора, встречаться тайком с поклонниками для вас обычное дело, ниэннах де ла Исла. — Атайр зашёл чуть дальше в эркер. Опустил взгляд на заросшую плющом стену под ним. — Ваша служанка, думается, с вами давно в сговоре.

Тавиана только фыркнула тихо, а в следующий миг словно бы с облегчением села на одну из устроенных в нише скамей. Похоже, пылкий поклонник всё же привёл её в немалое беспокойство. А может, даже напугал. Да разве же она признается!

— Это не должно вас волновать, ваше высочество. Я не родилась вашей невестой. У меня, как и у вас, были свои виды на жизнь. — Она неспешно разгладила подол насыщенно-голубого платья.

— Весьма скромные виды, раз вы собирались довольствоваться стражником. — Атайр повернулся к ней всем телом. — Но, думаю, вы теперь поняли, что подобного я не потерплю. Между нами может не быть чувств. Но уважение просто необходимо. Я не стражник. И раз уж вам суждено стать моей женой, то будьте добры вести себя подобающе.

— Иначе вы мне тоже отрубите руку? — невесело усмехнулась вархасска.

— Нет, конечно. — Атайр пожал плечами. — Но для неверных жён в Глиннхайне заведено много других наказаний. А с жён правителей спрос гораздо строже.

— Вы ещё не правитель. И я искренне желаю вашему отцу много лет здравия. Думаю, и вы тоже. — Тавиана чуть прищурилась. — Что же до остального. Я прекрасно осознаю всё, что ждёт меня, если случится всё же стать вашей женой. Но вам не кажется, что уважать супруга, о котором я ничего не знаю, довольно сложно? Потому что для этого нужно доверие. А от вас и той стороны жизни, которую вы скрываете, я пока получаю только неприятные сюрпризы. Так какого уважения вы от меня ждёте?

Слушая Тавиану, Атайр присел напротив неё. Сейчас, в мягких лучах наступающего заката, она казалась и вовсе сотканной из зыбкой золотой пыли. И тем твёрже казались все эти пронизанные лёгким гневом слова, что срывались с её маняще полных губ. Удивительная всё же девушка. К ней совершенно нельзя относиться спокойно!

— Что вы хотите узнать обо мне в первую очередь? — спокойно проговорил он, когда девушка смолкла.

А она, похоже, даже пришла в некоторое замешательство от его согласия, на которое, видно, и  не рассчитывала. Задумалась, прикусив губу.

— Вы готовы рассказать мне всё, о чём я спрошу? Прямо здесь? — Ворчливая досада тут же испарилась из её взгляда под напором любопытства, от которого у неё даже щёки порозовели.

— Вы попробуйте спросить, а я решу.

— Как получилось так, что вы обрели ипостась в Сиде? — тут же выпалила Тавиана.

Атайр сразу пожалел о том, что согласился на некоторую откровенность.

— Это случилось, когда я пытался отвоевать Ребеку у фоморов, — постарался ответить он как можно более кратко. — С помощью меча Нуаду и его хранительниц я прошёл в Сид, когда сестру похитили. Но совсем освободить её мне не удалось. К тому же… Из-за всего, что я сделал, все мои поступки — они обрели такую форму. Всадника.

Это была лишь часть правды, но пока достаточная для того, чтобы хоть немного унять негодование вархасски. Тавиана, кажется, даже дыхание затаила, слушая его — и явно ожидая большего. А когда Атайр замолчал, она разочарованно нахмурилась. Кажется, её вообще невозможно унять!

— А как сама Ребека попала в Сид? — Девушка, похоже, решила взять Атайра тёпленьким. — Харелт сказал мне только, что это не его история и потому он не может рассказать её мне. Но я боюсь, что не смогу помочь её высочеству, если не буду знать…

— Это ошибка моего отца. Большая ошибка, потому что нельзя заключать договор с могущественными силами и не отдать что-то взамен, — ещё более скупо пояснил Атайр.

Тавиана вдруг встала порывисто. Резким движением разгладила юбку платья, поправила тонкий серебряный поясок, но за её нарочито небрежной вознёй, похоже,  крылся немалый гнев.

— Вот видите! — выпалила она. — Вы готовы взять меня замуж против моей, да и своей, воли. Но совсем не доверяете мне. Держите за дурочку, которой не интересно ничего, кроме платьев. Которая молча примет свою участь и будет изображать примерную жену. Вы продолжаете молчать, выдавать мне по капле то, что вам выгодно. Потому не судите мою прошлую жизнь. Ту, что была у меня дома. Я-то пытаюсь что-то изменить — понемногу. Понимаю, что как прежде уже не будет, даже если мы вот прямо сейчас с вами разойдёмся в разные стороны и никогда больше не встретимся. Потому что... — Она помотала головой, едва удержав следующие слова. — А вы ничего менять не хотите.