Рота особого назначения. Подводные диверсанты Сталина - Анатолий Сарычев

Сало было восхитительным на вкус и прямо таяло во рту.

– Что так мало ешь, дайвер? – подозрительно спросил командир, грозно нахмурив брови.

– Перед погружением вообще есть не рекомендуется, но и на пустой желудок нырять не стоит! – ответил Федоров, беря маленький кусочек яичницы.

– Ты слышал, Фил? – обратился командир к коротышке.

– Слышал и уже принял к сведению! – моментально отозвался коротышка, получивший наконец имя Фил, склоняясь над своей тарелкой.

Командир, сделав пару глотков чая, встал и внимательно посмотрел на Федорова, который, откинувшись на спинку стула, пил горячий и сладкий чай.

– Когда старший офицер на корабле встает, то все поднимаются, – наставительно заявил командир, глядя на Федорова с отеческой укоризной.

– Виноват! Исправлюсь! – неторопливо встав на ноги, вальяжно ответил Федоров, заставляя себя двигаться медленно.

– Все на палубу! – приказал командир, отодвигаясь от стола.

Взяв документы, сложил их в стопку и передал Соколову, внимательно посмотрев на последнего.

Ни слова не говоря, Соколов спрятал документы в карман брюк.

Дождавшись, пока пройдет командир эсминца, не торопясь, снял с вешалки куртки и первому подал Федорову.

Коротышка, проходя мимо Федорова, негромко буркнул:

– На корабле все приказания выполняются быстро, без лишних разговоров! Лучше бегом!

– Под водой торопиться не стоит. Поспешишь – не всплывешь! Количество погружений и всплытий должно быть кратным двум, – быстро ответил Федоров, надевая куртку, которую про себя назвал бушлатом.

На корме корабля стояло три водолазных костюма, которые держали по два матроса.

– Мне мастер-водолаз запретил сегодня спуск! – развел руками Соколов, кивком показав на Федорова, который, стоя около костюмов, внимательно их осматривал.

– Мне некогда долго ждать! – поторопил командир, отходя к правому фальшборту.

Федоров отошел к левому борту.

Выскочивший на палубу матрос принес большой брезентовый мешок, из которого вытащил два шерстяных одеяла, одно из них расстелил около Федорова, жестом предложив раздеваться.

Второе одеяло расстелил в двух метрах коренастый матрос, на правом рукаве бушлата имеющий какие-то нашивки и продолговатую блямбу с водолазным шлемом, в которых Федоров решил не заморачиваться, а в темпе скидывать с себя одежду, кидая кучкой в правом углу одеяла.

Первым побуждением Федорова было аккуратно сложить форму, но, вспомнив, что он теперь гражданский человек, решил этого не делать.

Надев серый шерстяной свитер и рейтузы, Федоров с помощью трех матросов облачился в водолазный костюм и, раскачиваясь из стороны в сторону, подошел к водолазной беседке. Остановившись в метре от водолазной беседки, надел шлем и, постояв с минуту, проверил, как подается воздух, обнаружив в шлеме микрофон.

– Корабль! Как меня слышите? – спросил Федоров, проверяя связь.

– Слышу тебя хорошо! Спокойного спуска! – только успел пожелать молодой голос, как хриплый бас ворвался в шлем:

– Тебя как зовут?

– Серж! – ответил Федоров, садясь на сиденье, около которого лежали водолазные калоши.

– Фред! – отозвался корабельный водолаз, в свою очередь заходя в беседку.

В правой руке Фред держал свинцовые калоши.

– Что у вас случилось с кораблем? – поинтересовался Федоров, надевая свинцовые калоши.

– Руль иногда направо не работает. То неделю все нормально, а то клинит. Кто ни смотрит, все говорят – нормально. А руль все равно клинит. Когда в порт входили два сбоя с рулем было, – охотно пояснил Фред, поднимая вверх правую руку.

Глухо загудел электромотор, и водолазная беседка плавно пошла вверх, поднимая их над палубой.

– А с днищем что случилось? – снова задал вопрос Федоров.

Беседка между тем поднялась над палубой на полтора метра, переехала за борт и плавно опустилась вниз, начиная погружаться.

– Два шва на листах разошлись, и вода поступает в трюм. Немного, но пайолы заливает, а это непорядок! Да и кэп хочет быстрее в море выйти!

– Надо бы мелок взять, чтобы отмечать разошедшиеся швы, – предложил Федоров, смотря, как мимо проплывает борт эсминца.

Краска во многих местах облупилась и висела клочьями.

«Необходимо покрасить судно! Очень неаккуратно выглядят борта, особенно под водой, но ракушек нет. Значит, недавно корабль красили. Только краска попалась дерьмовая, или прогрунтовали обшивку плохо», – сказал про себя Федоров.

Фред громко хмыкнул и заявил:

– У меня есть два мелка: белый и красный! Это у вас в Канаде под воду неподготовленными ходят! У нас и ножницы, и зубило, и молоток имеются!

– Стоп машина! – приказал Федоров, уверенный, что его внимательно слушают наверху.

Беседка моментально остановилась.

Федоров провел пальцами в резиновой перчатке по обшивке, но ничего не почувствовал.

– Фред! Дай фонарь и нож! – приказал Федоров, беря в левую руку фонарь, а в правую большой нож, который напарник отцепил от пояса.

Включив фонарь, он приблизил шлем к обшивке, но ничего не заметил из-за махров краски.

Проведя лезвием ножа сверху вниз, услышал легкий щелчок.

– Посвети мне на борт! – приказал Федоров, вставая на ноги.

– Что у вас случилось? – спросил командирский голос.

– Пока не знаю. Есть подозрение на микротрещину в борту около кормы! – доложил Федоров, взяв нож двумя руками и начиная счищать краску.

Под слоем краски обнаружилась полоса светлого металла, по которой и шла тончайшая, нитевидная трещина, которая стала видна, только когда Федоров приблизил шлем на десять сантиметров к борту эсминца.

– Когда точно будет известно про трещину? – озабоченно спросил командир.

– Через две минуты! Я ее оконтурю и замерю! – быстро бросил Федоров, ведя по трещине острием ножа и слушая щелчки.

Через чуть больше метра щелчки прекратились.

Протянув руку назад, Федоров взял кусок мела у напарника и провел поперек трещины волнистую линию. Немного подумав, поставил в начале и конце трещины по два восклицательных знака.

– Докладывай, дайвер Серж! – потребовал капитан.

– Трещина около… – начал говорить Федоров и сразу запнулся, не переведя размеры в футы, что сделал Фред, сразу вклинившись в разговор: