Подрывник будущего. "Русские бессмертны!" - Александр Голодный

Теперь я полностью испытал все то, что приходится переносить «обслуживающим» солдат женщинам.

Каким-то образом новая кличка «Страппи» стала достоянием персонала базы. Особое отношение Власты тоже недолго оставалось тайной.

В очередном выезде слышу закономерный вопрос:

– Эй, Страп, чем ты пришелся по вкусу нашему капитану?

Стараясь сохранить невозмутимый вид, пожимаю плечами. Солдат не успокаивается:

– Давай, колись: как она любит? Телка зачетная, жгучая. Небось, и в позах дает ударных?

Повторенный жест вызывает раздражение:

– Животное, тебе задали вопрос. Схватил свой поганый планшет и доложил, как положено! Ну!..

Занесенную руку перехватывает капрал:

– Остынь, Малевски.

– А тебе какое дело?

– Прямое. Не трогай нашего капитана своим поганым языком. Она того не заслуживает.

– С чего бы, Гонсалес? Спать с грязным животным…

Капрал перебивает:

– Спать? Кто тебе сказал, что она с ним спит?

– Да вся база…

– Херня.

Повернувшись ко мне, Гонсалес жестко командует:

– Мут, снять футболку!

Не выполнить невозможно.

– Посмотри на животное.

Посмотреть есть на что. Молодая кожа еще не загорела, поэтому сейчас я напоминаю своими белыми полосами зебру. Впечатление добавляют сине-желтые пятна синяков на горле.

– И что?

– Ты не только слепой, но еще и тупой. Объясняю: капитан не спит с Мутом. Она его трахает. Так же, как я трахаю животных в публичном доме, для своего собственного удовольствия. Но там в них пихают свои члены все вояки базы, а Вильямс имеет его одна и так, как хочет. Разница доходит, рядовой?

– И что, она не могла поиметь нормального военного парня?

Кивок в мою сторону:

– Хочешь на его место, Малевски?

С усмешкой капрал командует:

– Мут, кругом.

На спине закрепленные пластырем марлевые медицинские квадраты. Поскольку я только что из-за руля, уверен, что на них выступили пятна крови. Вчера в первый раз был без наручников: Власта решила попробовать классическую позу. Ей понравилось.

– Не слышу ответа, рядовой.

Похоже, наглядные аргументы дошли. Мне, как ни странно, тоже не хочется, чтобы имя Власты полоскали в сплетнях всякие говнюки.

– И еще. В отличие от некоторых, наша капитан принимала участие в реальных делах и получила свои погоны не за то, что подставляла передок. Четыре года назад, попав в засаду, целый час отстреливалась от боевиков гребаного Подполья. Два джипа подорвались на фугасах, она одна чудом осталась цела. Сама контуженная, прикрывала раненых, пока не пришла помощь.

Капрал скидывает шлем и броню, следом на землю отправляются куртка с футболкой. На мощном мускулистом торсе отчетливо заметен длинный рубец.

– Вот это она перебинтовывала своими собственными руками. Только благодаря ей я тогда не сдох. И если ты еще раз откроешь свою вонючую пасть или заденешь игрушку капитана, я тебя урою. Понятно?!

Испуганно отшатнувшийся рядовой судорожно принимается оправдываться:

– Да, сэр! Конечно… Я же не всерьез, так, потрепать языком… Я же не знал!

Его затыкает твердое:

– Я все сказал.

Гонсалес не только сказал. Болтливый Малевски вылетел из патрульных экипажей, изрядно потеряв в деньгах. Урок пошел впрок: больше меня не трогали.

* * *

Постельные отношения с капитаном получали все новое развитие. Насытившись грубым трахом, она стала учить ласкам, не выбирая выражений в названиях интимных частей тела и иногда откровенно забавляясь над смущенным выражением моего лица и все еще краснеющими щеками. Она действительно делает из меня личную, заточенную под свои особенности, безропотную интимную игрушку.

И так хорошее, заметно улучшилось питание, на полосе препятствий появились гантели и демонстрирующая упражнения инструкция-комикс к ним.

Два с лишним часа в день обязательных занятий. Вильямс нравится атлетически развитое тело.

Прибывающие на самоподготовку военные саперы не только сами учатся без дураков, но и постоянно гоняют меня, добиваясь полного автоматизма в работе. Не забыта и теория – теперь намного четче представляю себе взаимодействие планшета и персонального модуля синхронизации с электроникой мин.

Особое внимание начальства имело и обратную сторону: заметно изменилось отношение Чифа. Появились настороженность и скрытность, иногда проскакивали угодливость и одновременно неприязнь. Причина неясна, но поговорить по душам, по понятным причинам, не получается. Впрочем, от конфет он пока не отказывался.

Болото налаженной жизни затягивало, а секс с Властой доставлял ни с чем не сравнимое удовольствие. Синяки на горле прошли – я уже не боюсь преждевременно «разрядить обойму», и она это заметила. Помогло то самое, использованное при полиграфической проверке, измененное состояние сознания. Тело работает словно само, заставляя содрогаться и стонать женщину, а разум почти бесстрастно наблюдает за этим со стороны. Если бы ее еще не манили вид и вкус крови!

Нет, она пускает ногти в ход уже не каждый раз, и даже старается контролировать приступы безумия, но визиты в медсанчасть не прекращаются. Иногда, когда кровоточащих царапин оказывалось мало, капитан обрабатывала их сама, проявляя при этом поразительную, отдающую нежностью заботу.

Забота проявилась и в другом. Как-то после завтрака капрал Гонсалес сводил меня на склады. Те, на которых получают обмундирование наемники. Теперь я не отличаюсь от них внешним видом и стригусь, кстати, у того же, что и они, мастера.

Расположение Власты дошло до того, что она не брезгует стирать мое обмундирование вместе со своим. Автоматическая стиральная машина установлена в подвале ее особняка. Теперь, закончив «игры», я регулярно спускаюсь вниз, чтобы надеть чуть влажную, но идеально чистую форму.

Исчезла проблема с носками, единственное – я не отказался от использования на выездах привычных портянок. Все-таки они удобнее и легко стираются вручную.

К сожалению, пока ничего не выходило с главным – ее планшетом. Капитан не оставляла меня спать у себя и не ложилась до моего ухода, всегда закрывая дверь на замок.

* * *

В тот день ничего не предвещало беды. Работая на поле, я уже предвкушал приближающийся обед, когда увидел приблизившегося к минам наемника. Махнув рукой, он так и стоял, ожидая у края безопасной зоны.

– Мут, Шарк подорвался.

Мать!..

– Тебе много осталось?

Показываю на пальцах: «три».