Сбежать от Питбуля и Булочки - Янка Рам
Шрифт:
Интервал:
Взгляд мой скользит по дверям номеров. Ты серьезно, Касьянов?! Терпи, давай, солдат!
Затаскиваю в лифт.
— Тебе плохо? — всматривается в мои глаза с тревогой Ася.
Впиваюсь в губы, не давая договорить. Беги, Синичкина… Хотя нет. Не убежишь. Лучше — сдавайся!
Богдан
Скидываю куртку, бросаю на заднее сиденье. Что-то мне жарко. Горячо. Обжигающе!
Глядя в лобовое стекло, теряю мысль. Взгляд, не подчиняясь, ищет варианты, где можно отлюбить Синичку. Ну не в тачке же её невинности лишать. Это уже совсем неадекват.
Меня так даже в буйной юности не крыло. И фаберже мои сейчас взорвутся, если их не опустошить.
Нервно настукиваю пальцами по рулю, плавая в тонком парфюме Аси. Крыша едет…
А с чего? Словно ведро виагры вкачали.
Так. Стоп…
Мысль важная. Но я подумаю её потом. Сейчас — нечем.
Перевожу взгляд на Асю.
— Иди ко мне… — отодвигаю кресло назад до упора.
Сдергиваю с неё шубку, затаскиваю на колени и мы самозабвенно целуемся. Жадно и отчаянно, словно мы подростки и нам негде потрахаться. Но ведь есть где…
И я в упор не могу вспомнить, почему мы ещё на там, а я не в ней! Наверное потому, что я тупо не доеду.
Мои руки скользят под её кофточку, пальцы рисуют по тёплой коже, твёрдые соски будоражаще прочерчивают на моих ладонях линии.
Кайф! Главное — не останавливаться.
Сжимаю её бедро высоко в паху.
Замирает.
Губы отрываются от моих. Опухшие, покусанные, алые, влажные…
— Я кушать хочу, — шепчут эти губы.
И я точно знаю чем их следует сейчас накормить.
Минет в машине, это же не невинности лишить, верно? Так… Шалости!
— Богдан?
— А? — выдыхаю, обводя манящие губы пальцами.
Что-то говорит мне, но в ушах так долбит пульс, что я не понимаю. Ритмично продолжаю сжимать упругое бедро, скользя пальцем между ног. Ткань отделяющая меня от её тела раздражает.
— Богдан! — ловит мою руку, пытаясь остановить. — Нет.
— Синичкина… — притягивая за затылок, ловлю в плен её губы. — Не говори мне этого! У меня инфаркт будет.
Кладу её ладонь на долбящееся сердце.
— Нет… — неуверенно шепчет мне в губы.
— Ну что ещё, детка? — мычу недовольно.
В любви признался, замуж позвал…
— Что ты ещё от меня хочешь?! Да к чёрту этот штамп! Забудь! Ничего ведь не значит… Ну, маленькая моя… давай… сдавайся!
Утягиваю её руку вниз, кладу на ширинку. Заглядываю в глаза.
— Сожми его.
Кисть сжимает головку через ткань. Космически остро! Со стоном вбиваюсь затылком в подголовник.
— Шампанское сильно перегрето! — предупреждаю я.
— Ты белены объелся, Дан? — шепчет мне в губы Ася.
— Да. То есть… Нет.
Что-то там было в этом тонике. Я даже догадываюсь что. Вот, стерва! Думала сорвать мне башню? Да вот хрен. Я лучше рукоприкладством пар спущу, чем в тебя залезу. Причём, желательно, прикладывать мягкую ладошку моего кролика. Или всего кролика целиком.
Расстегиваю ширинку, вынуждая её засунуть руку внутрь.
— Дан!..
Стук в окно. Синичка взвизгивает. Сжимаю её крепче.
— Сидеть!
— Здесь нельзя парковаться, — приглушенно слышу за закрытым окном.
Иди нахрен, а!
Не глядя, разворачиваю свои корочки, прижимая к стеклу.
Сжимая её руку на себе, двигаю вниз.
"Выстрел в воздух" снесёт крышу моей тачки, не меньше. И меня это точно не удовлетворит.
— Дан, мы в центре города, — шепчет мне на ухо Синичка. — Мы не можем развлекаться при всех с твоим "шампанским".
— Ещё как можем!
— Нас увидят!
— Пусть завидуют… — дёргаю её руку вверх. — Что у меня самая… — задыхаюсь, — вкусная… зайка! Фак! Ещё-ещё…
Ася.
Касьянов гипнотизёр, не иначе! Других объяснений почему я делаю то, что считаю недопустимым не найти. Но делаю! И мало того, голова моя кружится от каждого его стона, сдавленного шёпота, движений навстречу моим ласкам. Он выключает тумблер отвечающий за любые приличия.
Ловлю его неровное дыхание, шокированно понимая, что останавливаться я не хочу. Мне нравится извлекать из него эти эмоции.
И вот я, позорница, уже не помню про печать, и про центр города, и про то, что это вообще-то скорее пошленько, чем романтично, творить с ним эдакое. Но мои трусики насквозь…
Его светлые остекленевшие от удовольствия глаза отключают всё, кроме самого момента.
Он смещает мою ладонь на головку, и глаза его на мгновение закрываются, тело передёргивает.
Горячо, скользко…
В порыве вжимаюсь в его губы. Его язык агрессивно проникает в мой рот. Рука сжимает меня между бёдер. В нос бьёт знакомый запах. Сжимая мои волосы на затылке, впивается в шею, пониже мочки. И резко втягивая воздух, меня тоже передёргивает от волны острого удовольствия.
Черт-черт-черт…
Начинаю приходить в себя. И сразу же тумблер мой щёлкает обратно.
И печать на месте!
И центр города!
И это всё крайне непристойно!
Волоски на загривке становятся дыбом.
Не нахожу ничего более надёжного, чем спрятаться от его взгляда за поцелуем.
Решительно закрыв глаза, прижимаюсь к губам.
Удерживая меня за лицо, он урча как довольный кот съедает мои губы.
Синичкина, отпусти его член, в конце концов!
Но что делать с выпачканной рукой?!
Помогите.
Я чувствую, как он в моей руке снова наливается.
— Богдан… — сглатываю я, зачем-то сжимая крепче.
— Холостой выстрел проблемы не решит. Я хочу в тебя!
Машина слегка вздрагивает.
Мы поворачиваем головы в лобовое.
Марина!
Пинает ещё раз рассерженно по колесу.
— Ты совсем уже, Касьянов?
О, Бо-о-оже-е-е!
Я обливаюсь кипятком от стыда, не зная, куда деться с его колен. Она что — видела??
Касьянов, игнорируя вытирает мою руку влажной салфеткой. Замерев, боюсь дышать. Стыдно, капец!
Гладит мои пальцы.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!