Сайберия. Том 2 - Владимир Василенко

Но тварь этого будто и не заметила. И даже когда Путилин, подлетев, одним ударом снёс её голову с плеч, та продолжала бороться.

Демьян хрипел, страшно скалясь. Выдвинувшаяся вперёд челюсть больше напоминала звериную, верхние клыки вымахали в палец длиной. Лицо, обожжённое морозом, стало уже синюшно-белым, борода покрылась пушком инея. Он стискивал противницу когтистыми лапищами, напрягаясь до вздувшихся под кожей вен, будто силился смять её, разорвать. Но албыс продолжала поддерживать в обезглавленном теле подобие жизни.

Путилин взмахнул клинком ещё раз, пронзая её насквозь. Метил явно в сердце, хотя, по-моему, это было бессмысленно. Это тело — всего лишь временная оболочка, у него нет жизненно важных органов.

Выдернуть меч он не успел — тварь вдруг рванулась, высвобождая из захвата одну руку. Рубанула его когтями, заставляя отшатнуться и выпустить оружие. И тут же ударила сверху вниз Велесова, вонзая когти ему в грудь.

— Не-е-ет!!!

Я даже не сразу понял, что этот страшный истошный вопль исторгаю я сам. Закашлялся, хватаясь за саднящее сорванное горло. Голова кружилась так, что я с трудом фокусировал взгляд, но ноги сами собой понесли меня вперёд.

Снова переключившись на Укрепление, я с разбегу врубился в схватку, без особых затей вмазав по албыс заряженным кулаком. Вложил в удар все остатки эдры. На тренировках и пятой части такого объёма хватало на то, чтобы деревянная плаха в обхват толщиной разлеталась на несколько частей.

Тварь от удара отбросило на несколько шагов в сторону, шваркнуло о землю. Я, перепрыгнув через Демьяна, ринулся дальше, закрепляя успех. Запрыгнул на неё сверху, ударил ещё несколько раз. Левая рука плохо слушалась, так что бил правой — налитым эдрой кулак был тяжёлым и твёрдым, как кувалда, и дробил хрупкое тело с мерзким влажным звуком — будто рубят свежее мясо.

Я остановился, запоздало сообразив, что албыс не сопротивляется.

Неужели мертва?!

Нет. Просто ушла. Покинула эту ставшую бесполезной оболочку и…

Сердце моё замерло от ужаса, когда я, повернув голову, разглядел наконец, албыс в её истинном обличье.

Всё-таки старая книга, которую цитировал Путилин, во-многом была права. Уродливое женское тело с синюшной кожей, тяжелыми обвислыми грудями, шишковатыми деформированными суставами, всё какое-то скрюченное и перекособоченное, но при этом обладающее мягкой грациозностью хищника. Грива спутанных огненно-рыжих волос спускается почти до земли, наполовину скрадывая фигуру. Лица тоже толком не видно, только жёлтые совиные глазищи, горящие, как два фонаря.

Боже, скажите мне, что это всего лишь кошмар… Она ведь нереальна, правда?

Тварь, сгорбившись, медленно обходила меня по дуге, чиркая длиннющими когтями по мерзлой земле с пожухшей, почерневшей травой. Она будто специально медлила, наслаждаясь моим ужасом и беспомощностью, и исторгая из себя отрывистые кашляющие звуки.

Да она же смеётся надо мной!

Я провожал её взглядом, попутно пытаясь понять, как она вообще устроена с точки зрения тонкого тела. Но тут ситуация была как с Радой — Дар албыс был настолько мощный и настолько чуждый, непонятный, что я не понимал, как к нему подступиться. Аура у неё выглядела совсем не так, как у нефилимов, я не увидел в ней ни одной привычной энергетической структуры. Мало того, вообще не понятно было, осязаема она или нет — казалось, вся она соткана из эдры, уплотнившейся настолько, что стала видна невооружённым глазом.

Всё же мысленно потянулся к ней, попытался перехватить её Аспект. Конечно же, не получилось. Вдобавок я ещё и схлопотал такую ментальную оплеуху, что рухнул на спину, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Дыхание срывалось с занемевших губ густыми облачками пара.

Кое-как повернувшись, я бросил взгляд на остальных.

Чуть поодаль от меня ворочался Велесов. Старый упырь хрипел, кашляя кровью, и один за другим вынимал из груди обломанные медные когти. Учитывая, что каждый из них был похож на зазубренную жвалу насекомого, боль, наверное, была адская.

Путилин тоже был ещё жив, хотя лицо его было бледно, как полотно, а правая рука, похоже, напрочь отнялась от раны. Лежа на спине, он судорожно возился со своим похожим на чётки артефактом, пытаясь одной рукой и зубами что-то не то раскрыть, не то нажать.

Полиньяк, во всей этой заварухе умудрившийся остаться совершенно невредимым, был рядом с сыщиком и даже поднял выроненный им пистолет. Но так и замер, не разгибаясь, завороженный жуткой картиной.

В сознании вдруг невпопад всплыла дурацкая фраза, скорее всего, тоже откуда-то из прошлой жизни.

«А скажут… Скажут, что нас было четверо…».

— Беги!! — прорычал Демьян, избавившись от последней медной занозы и силясь подняться. — Беги, Богдан!

А толку-то? Даже не будь я ранен и не исчерпай эдру, я вряд ли мог бы потягаться в скорости с этим существом. Надежда оставалось только на последний козырь, захваченный из дома. Я сунул руку в карман пальто, нашаривая занемевшими от холода пальцами плотный горячий свёрток.

Албыс, кажется, почуяла неладное, потому что остановилась, будто прислушиваясь.

Выстрелы загрохотали так неожиданно, что я вздрогнул, оборачиваясь. Все полицейские к этому моменту разбежались, но времени прошло ещё недостаточное, чтобы они вернулись с подмогой. А про Полиньяка, подобравшего пистолет Путилина, я уже и забыл.

Стрелял Жак с колена, перехватив револьвер обеими руками и вытянув его перед собой. Отдачей ствол изрядно подбрасывало, но всё же три пули из пяти он точно положил в цель, и продолжал жать на спусковой крючок, впустую щелкая опустевшим барабаном.

— Беги, дурак! — заорал я.

Всё, чего Жаку удалось добиться своей стрельбой — это ненадолго отвлечь албыс от меня и заставить её обернуться. Сами пули, несмотря на приличный калибр, похоже, вообще не причинили ей вреда, попросту пройдя насквозь.

Француз, вытаращив глаза ещё больше, наконец, выпал из ступора и, развернувшись, бросился наутёк. К счастью, сообразил не бежать через открытое пространство к зданию, а попытался нырнуть в кусты.

Албыс вдруг преградила ему путь. Вот тут я вообще не понял, как это произошло. Пока она была в теле студентки, её движения хоть как-то можно было успеть разглядеть. Но сейчас она попросту размазалась в воздухе полупрозрачным маревом и через мгновение возникла прямо перед Полиньяком, хищно усмехаясь широкой жабьей пастью.

Жак вскрикнул и, отпрянув назад, споткнулся обо что-то. Это его и спасло — он брякнулся на спину, и страшные медные когти просвистели в воздухе там, где только что была его голова. Албыс замахнулась снова, но вдруг…

От оглушительного грозного рёва у меня поджилки затряслись так, словно меня прислонили к огромному динамику. На албыс сзади будто бы накатила темная волна, вынырнувшая из кустов. Тварь успела развернуться к ней, от резкого движения взметнулась в воздух рыжая грива. Но волна смяла её, прижала к земле.