Одинокий голос в темноте - Л. Лилич

— Но зачем ему искать тебя?

— Я… точно не могу тебе сказать, Эми. Прости. Мне нужно идти. Пройдет несколько дней, и мы снова поговорим, обещаю. А до тех пор, будь осторожна.

Эми хотелось плакать от неудовлетворенности и, тем не менее, от облегчения. Ей хватило смелости зайти так далеко и оказалось, что безумия нет. Есть что-то иное, но хотя бы семейная болезнь не коснулась разума. Эми не закончит так, как бабушка. И никакие галлюцинации больше не пугали ее. Присутствие Итана почему-то казалось слишком нормальным. Оно буквально объяснило все странные случаи, которые происходили с Эми в последнее время. К Итану было слишком много вопросов, но Эми дала себе время, чтобы сформулировать их максимально точно и кратко. Вдруг и в следующий раз у них будет мало времени.

«Следующий раз», — она ждала его с нетерпением.

Эми открыла глаза, ощущая себя совсем иной. И вдруг почувствовала что-то, что ей совсем не свойственно. А именно — злость. Обращена она была на Льюиса и того человека, из-за кого Эми, поджав хвост, сбежала из Лондона. Только она отделалась от одного психопата, как на нее объявили охоту снова. И лучше было бы держаться подальше от Лондона, но скоро у университета начнутся вопросы, тогда родители отправят дочь в город насильно. Долго сидеть в деревне не получится. Возможно, у Эми есть около недели спокойной жизни.

Эми поднялась с земли и попыталась отряхнуться от травы. Небо над головой успело потемнеть. Вскоре пришло понимание, что дело не в утраченном на поле времени, а надвигающемся шторме. Эми нашла велосипед и поспешила домой. Она настолько вбила себе в голову, что должна вернуться раньше непогоды, что начала крутить педали быстрее. Такая поездка совсем скоро аукнулась ей простреливающей болью в боку.

Гейл вышел во двор, когда увидел подъезжающую Эми. Но он так был удивлен, что опешил и не спешил помочь дочери, с трудом слезающей с седла.

— Эми! Откуда у тебя этот велосипед?

— Ух, — она отдышалась и утерла пот, выступивший на лбу. Чтобы никто не ругал ее за проступок, пришлось сжать челюсти и напрячь все мышцы лица, норовивших сложиться в гримасу боли. — О чем ты? Нашла в сарае.

— Не было у нас никакого велосипеда, — Гейл недовольно поморщился, явно жалея о соскочившем с губ вопросе, сложил руки на груди. — Ладно, неважно, иди в дом.

Эми бы пошла в дом. Действительно хотела так и поступить, да только вдруг встала как вкопанная. Над головой сверкнула молния, дождь стал идти сильнее, моментально промочив одежду. А Эми стояла напротив взволнованного отца.

— В смысле не было?

— Эми, не начинай.

— В смысле не было?

Как молния высоко в небе, настолько же ярко вспыхнули ее серые глаза. Она чувствовала злость уже второй раз за день. Возможно, из-за Итана, что-то перемешавшем в ее голове. Возможно, из-за давней обиды. Гейл стоял перед ней в полной растерянности. Однако вдруг лицо его преобразилось, черты лица исказились в гневе, желваки заходили под кожей, подбородок затрясся. Если бы Эми была моложе, она бы поняла, что сейчас самое время отступить, но она отвыкла от вида разгневанного отца.

— Ты все понимаешь, — процедил он сквозь зубы, тоже уже не обращая внимания на падающий на них двоих дождь.

— Нет, — скривилась Эми, — этого я никогда не понимала и не пойму.

Вдруг дверь дома со скрипом открылась. Лаура, вышедшая под навес, обняла свои плечи.

— Эй, вы! Что на вас нашло? Заходите в дом.

Гейл улыбнулся. Но не мягко и успокаивающе, а по-командирски, будто давал последний шанс и ожидал беспрекословного повиновения. Эми обратила внимание, что при одном взгляде на несчастный, покрытый местами ржавчиной велосипед, ее отец сжимает руки в кулаки.

— Слушай маму, дорогая.

— Я послушаю, но ответь на вопрос. Почему ты вообще сохранил его велосипед?

Он не хотел отвечать. Его нижняя губа затряслась, и Гейл прикусил ее, потрогал грубыми пальцами массивную пряжку ремня.

— Не понимаю, о чем ты. Я вижу его в первый раз в жизни. Иди в дом.

Эми устала от вида своего отца. Он вдруг показался ей совсем чужим и каким-то нелепым, отрицая правду.

— Мама! — воскикнула Эми и с мольбой посмотрела на Лауру. — Почему вы сохранили велосипед Ричарда?

Лаура застыла, превратилась в глыбу льда, только юбка развевалась на ветру. Она в абсолютном непонимании перевела взгляд с Эми на Гейла. Несколько секунд всматриваясь в лицо мужа, Лаура произнесла:

— Я не видела раньше этот велосипед, не понимаю о чем ты. Пожалуйста, выбросите эту рухлядь и заходите в дом, — а потом развернулась, зашла внутрь, оставив дверь полуприкрытой.

Гейл подошел ближе, не смотря на Эми, и схватился руками за раму, потащив куда-то бедный велосипед, издавший напоследок прощальный скрип. Эми же ничего не оставалось кроме как, повесив голову, отправиться в дом. Проходя мимо кухни, она уже знала, на какую нервотрепку нарвалась. Лаура не только громко шагала по полу, но и чем-то постоянно гремела, открывала и закрывала шкафчики. Она была в ярости.

«Сегодня день агрессии Томпсонов», — подумалось ей.

Эми вошла в кухню. Лаура, только завидев дочь, кинула хлеб на стол и застыла, вперяя в нее полный недоумения взгляд.

— Что ты наделала? Ты хоть понимаешь, что ты наделала? Я ведь объясняла тебе, что Ри… его больше не существует для нас. Он предал всех нас, самого себя, тебя тоже! Предатель, трус и убийца! — ее глаза искрили такой обидой, будто предала тут всех именно Эми.

— Ты даже не знаешь до конца что произошло. Никто из вас не хочет выслушать его. — Раньше Эми бы сжалась под вспышкой чужого гнева, но сейчас считала себя как никогда правой, защищая того, кто ей дорог.

— А он и сам не хочет, чтобы его слушали. Испугался и убежал! Мне бесконечно стыдно за него, видела бы ты, как я ползала за бедной матерью Коула!

— Может, он убежал не из-за страха, может, он в беде?

Лаура устало покачала головой.

— Ты такая наивная, Эми. Не пытайся обелить его.

— Я и не п…

— Нужно просто признать, что ему нет прощения. И он отказался искуплять свой грех. Если бы он ответил по всей строгости закона, ничего бы не произошло. Ты не представляешь, как мне сложно делать вид, что… — она потерла переносицу, едва сдерживая слезы, — это решение Гейла. Он наш глава семьи.

Эми больше не могла смотреть на расстроенное лицо матери. К тому же спустя мгновение Лаура открыла самый дальний кухонный ящик, извлекая маленькую баночку с хорошо знакомыми таблетками. Она не принимала их уже очень давно, но видимо напоминание о сыне вскрыло старые раны. Эми стало стыдно, что она довела ее, однако запал раздражения никуда не пропал.

— Неправильно как-то. Мало того, ваше показательное отрицание его существования выглядит просто смешно. Чего стоит только эта сцена с велосипедом, обхохочешься.