Мудрая змея Матильды Кшесинской - Елена Арсеньева

– С чего вы взяли? – закричала Алена, и Маршан ответил, когда наша перепуганная героиня вернулась:

– Я позвонил в прокат. Выяснил у Дидье Обена, что вы хотели у него узнать.

«Значит, это был не Обен-Фрессон, а просто Обен!» – сделала вывод Алена.

Совершенно неведомо, зачем ей понадобилось делать этот вывод. Впрочем, он сам по себе сделался, пока Алена пыталась справиться с подступающим головокружением.

Некоторые из дальнейших слов Маршана она слышала ясно, когда пегий конь оказывался напротив него, а некоторые долетали обрывками, когда вращение манежа относило ее в противоположную сторону.

– Обен сказал, – крикнул Маршан, – что вы интересовались номером телефона мотоциклиста, выдумали какую-то дурацкую историю о забытой книге. Что, потеряли связь со своим сообщником и любовником?

– С кем? – изумленно переспросила Алена, проносясь мимо.

– Я видел этого мотоциклиста минувшей ночью рядом с домом Детур! – проорал Маршан. – Я возвращался ночью из Дижона, планировал выехать на брокант с этого склада и сделал крюк, просто чтобы еще раз проехать по Муляну и увидеть хотя бы свет в вашем окне!

«Обратясь к кавалеру, намеренно резко ты сказала: «И этот влюблен!» – тупо подумала словами Блока наша писательница-читательница, и к ее горлу подступила тошнота.

– Именно человек на мотоцикле первый раз попытался вскрыть мой склад вчера. Его заметили случайные прохожие. И как раз накануне приехали вы! Кто этот человек? Как его найти?

Алена зло ответила:

– Так спросите хозяина проката! Если он дал мне телефон мотоциклиста, даст и вам!

– Без вас не догадался бы спросить? – донесся обиженный ответ Маршана. – Но у Дидье после вашего ухода вылетели все компьютеры! Думаю, без вас не обошлось!

«Ага, русские хакеры!» – подавилась сардоническим смешком Алена и закричала:

– Что я, порчу на его компьютеры напустила, что ли? Нет у меня никакого сообщника-мотоциклиста! Не-ту! Но я скажу вам телефон, который узнала у этого вашего Обена, если вы остановите манеж!

– Сначала телефон, – приказал Маршан. – Давайте!

Алена вспомнила, что убрала листок бумаги с телефонным номером в карман рюкзака, а рюкзак висит на роге риносероса, то есть носорога. Что, если она скажет об этом Маршану, а он не остановит карусель? И тогда русская авантюристка умрет от спазмов головного мозга или от остановки сердца, или от чего там умер Бонифас Бланш, так же заигравшийся в опасные игры, как и Алена Дмитриева? Его сочувственный взгляд вдруг померещился Алене, его бледное лицо вдруг мелькнуло среди разноцветных огоньков, и она попыталась отогнать призрак взмахом руки. Бонифас послушался.

На первый раз? Или он еще придет, чтобы составить ей страшную компанию?

Может быть, рискнуть спрыгнуть? Упасть на бетонный пол – это еще ничего, хоть и болезненно, а если ногой зацепишься за лошадиные ноги? Они-то, может быть, и выдержат, а как насчет косточек Алены Дмитриевой?

– Так как? – заорал Маршан, когда бессильно припавшая к жесткой гриве Алена пронеслась мимо в очередной раз, и в это мгновение манеж внезапно остановился, да так резко, что Алена не удержалась и слетела-таки с пегого коня.

Судьба Онегина, безусловно, хранила, а также хранила она и Алену Дмитриеву, ни за что божьим промыслом не зацепившуюся и упавшую не на голый бетонный пол ангара, а на стопку ковров, разумеется, обюссонских, хотя, если бы Алену спросили заранее, она предпочла бы, пожалуй, савонерийские, ибо они значительно толще, чем эти обюссонские, которые (втихомолку, отвернувшись и прикрывшись ладонью, чтобы не обидеть французов) вполне можно назвать линялыми половичками. И все же раритетные половички смягчили падение. Сверху, с какого-то стеллажа, потревоженного этим падением, на нее повалились узлы – на счастье, с чем-то мягким, – так что несколько секунд Алена лежала, погребенная под этим тряпьем, стараясь не двигаться, чтобы утихомирилось взбунтовавшееся содержимое желудка. Эти мгновения неподвижности помогли ей не только собраться с мыслями и понять, что происходит, но, вполне возможно, спасли жизнь.

Постепенно она сообразила, что не только манеж остановился и мельтешение дурацких огоньков погасло, но и что ангар снова залит электрическим светом. В дверях стоял человек в черной куртке и черном мотоциклетном шлеме.

Видно, это он, ворвавшись в полутемный ангар, ударил по рубильнику, включил свет и остановил орудие пытки, в которое Маршан превратил манеж.

– Какого черта? – завопил тот, не владея собой от ярости. – А, это ты? Тебя-то я и ищу! Сам явился? Все, теперь ты попался!

И Маршан выхватил из кармана телефон.

Наверное, он намеревался позвонить в жандармерию, но вряд ли стоило так открыто информировать брутального незнакомца о своих намерениях. Тот кинулся на Маршана, одной рукой вырвал у него телефон и шваркнул об пол, а другой стиснул горло антиквара, который захрипел и беспорядочно задергал конечностями.

– Где ключи? – на ужасном французском рявкнул незнакомец, и Алена немедленно узнала хриплый голос – тот самый, из минувшей ночи.

– Что? – прохрипел Маршан.

– Ключи от всех твоих замков! – проревел человек, которого, как недавно удалось выяснить Алене, звали Петрику Лорентиу. – Дубликаты!

– Они в городской квартире, – выдавил Маршан.

– Неправильный ответ! – взревел Петрику Лорентиу и тряхнул антиквара так, что Алена непременно пожалела бы его, если бы не желала ему сейчас всего самого недоброго.

Волоча за собой Маршана, Петрику Лорентиу потянулся к стене, на которой висела сабля в ножнах, схватил ее, одним взмахом сбросил ножны и громогласно поклялся, что сейчас лишит Маршана всех необходимых мужчине частей тела. Алена тупо удивилась, что слова, обозначающие эти части тела, Петрику Лорентиу произносил на диво чисто, практически без акцента, что, конечно, свидетельствовало о привычке к их употреблению.

– Ключи в шкафу, – наконец вырвалось из сдавленного горла Маршана. – Ящик на нижней полке.

Волоча за собой антиквара, Петрику Лорентиу вытащил из шкафчика плоский стальной чемоданчик и потребовал отдать ключ теперь и от него. Маршан не без труда выдохнул, что ключ у него в кармане.

Виртуозно владея одной рукой, Петрику Лорентиу нашел ключ и вставил его в скважину. Против ожидания Алены замок открылся сразу, и Лорентиу, довольно присвистнув, отшвырнул Маршана в сторону, как ненужную больше вещь.

Тот отлетел к стене и остался лежать неподвижно.

Петрику Лорентиу вытащил из ящичка все ключи чохом, рассовал по карманам куртки и кинулся было к выходу, но вдруг снова обернулся к бессильно распростертому антиквару.

– Где та русская девка? – спросил он, и Алена зажмурилась.

Неужели Петрику Лорентиу догадался, какой вред ненароком причинила ему русская писательница?