Незаменимый вор - Александр Бачило

Лишь тайное искусство помогло Адилхану спасти свой отряд и самого себя от неминуемой смерти на острове посреди огненной реки. Семь волшебных сосудов с ифритами оставалось у падишаха, всеми силами стремился он сохранить их для решающих битв за бесценные сокровища острова Судьбы, ради этого он пожертвовал жизнями десятника Касима и шестерых солдат, но теперь приходилось расстаться с одним из сосудов, иного выхода не было. По приказу падишаха, ифрит, освобожденный из заключения в сосуде, набросился на изрыгающую пламя чудовищную рыбу. Схватка длилась недолго. Сила джинна была так велика, что неповоротливое чудовище не могло ему противостоять. Через минуту тело гигантской рыбы было разорвано в клочья, и огненный поток иссяк. Выполнив приказание Адилхана, ифрит растаял в дымных небесах – падишах был более не властен над ним.

Ступая по раскаленным еще камням, хоросанские воины поспешили перебраться через выжженное русло на противоположный берег. Многие из них предпочли бы вернуться назад в пустыню, лишь бы не углубляться дальше в эту страну, таящую опасности на каждом шагу. Но падишах был неумолим. Он только выслал вперед разведчиков, чтобы не угодить в ловушку всем отрядом, и приказал продолжать путь.

Горы были еще далеко, путь проходил по каменистой равнине, иссеченной кое-где руслами пересохших ручьев. Солдаты, так и не успевшие запастись водой на реке, снова начинали страдать от жажды. Впрочем, Адилхан был даже рад этому, так как жажда гнала людей вперед, в горы, помогая забыть страх.

Полдня отряд медленно брел по равнине, огибая широкие расщелины и преодолевая узкие. Солнце также медленно ползло по небу, но упорно забиралось все выше и сияло все жарче. Здесь, на острове, оно, к удивлению Адилхана, поднималось очень высоко, тогда как во все время путешествия через океан Мухит едва показывалось над горизонтом. Когда ленивое светило достигло зенита, к отряду прибежал один из разведчиков. Фаррух выслушал его и подошел к носилкам Адилхана.

– О, великий падишах! – сказал визирь. – Маджид прислал сказать, что он со своими людьми вышел к дороге.

– К дороге? – оживился Адилхан. – И что за дорога?

– Она идет с востока на запад.

– А как она выглядит? Да позови сюда разведчика! Я сам его расспрошу...

– Это широкая дорога, о, великий падишах! – доложил подбежавший солдат. – Широкая, пыльная дорога, и на ней – следы...

Он замолчал, не договорив.

– Какие следы? – торопил Адилхан – копыт, колес, ног?

– Да хранит Аллах премудрого падишаха! – в страхе пробормотал разведчик. – Это следы когтистых лап!

Весть о страшных следах, сплошь покрывающих первую обнаруженную на острове дорогу, мгновенно облетела весь отряд. Солдаты тихо переговаривались, опасливо озираясь по сторонам и с минуты на минуту ожидая появления новых чудовищ, еще более ужасных, чем те, что встретились им до сих пор. К счастью, на равнине, простиравшейся далеко до самых гор, не было видно никакого движения. Все же Адилхан приказал остановить отряд.

– Местность здесь чересчур открытая, – сказал он. – На пыльной дороге отряд будет виден за три фарсанга. Придется двигаться по ночам. На привале костров не разводить. Фаррух, предупреди людей: мы вступаем в населенную часть острова.

Визирь низко поклонился

– Знать бы только, кем она населена... – тихо добавил он, направляясь к солдатам.

... Казалось, эта ночь никогда не кончится. Днем отряд плохо отдохнул из-за жары и постоянного, гнетущего чувства близкой опасности. Пока было светло, солдаты, не доверяя сторожам, то и дело поднимались со своих мест и вглядывались в пыльную даль, где исчезала дорога. С наступлением сумерек сотники принялись поднимать едва задремавших людей и снова строить их в колонны. Отряд двинулся по дороге на восток – как раз туда, где его должна была поджидать главная опасность.

Тьма спустилась как-то особенно быстро. В небе зажглись звезды. Из-за дымки, окутавшей все вокруг, они казались зловеще-багровыми. Незнакомые созвездия и странные светящиеся облака, закрученные спиралью, с заметной скоростью поползли по небу. Это было чудесно и страшно. Солдаты старались не глядеть на них и ступать по возможности бесшумно. Только в задних рядах, глотавших дорожную пыль, слышался порой приглушенный кашель.

Незадолго до полуночи поднялся ветер. Сначала далеко впереди заклубилось огромное черное облако, казавшееся горной грядой, встающей на пути, затем оно быстро надвинулось и скрыло звезды. Первый порыв ветра прошелестел в чахлой траве и, набирая силу, завыл где-то в камнях по обеим сторонам дороги. Мелкая пыль, засыпавшая глаза путников, сменилась крупным песком. Воины закрывались щитами от его хлестких ударов. Идти становилось все труднее.

– Ты слышишь это? – прокричал Адилхан Фарруху, откинув полог паланкина.

– Что, мой повелитель? – отозвался визирь.

Он слышал лишь свист ветра.

– Мне показалось, над нами прокричали какие-то птицы!

Фаррух только развел руками. Птицы, так птицы. Все равно в такую темень ничего не разглядеть.

– Не прикажет ли мудрейший сделать остановку? – крикнул он. – Как бы нам не забрести в новую ловушку...

Падишах помотал головой.

– Некогда! Нужно идти, пока нас никто не видит...

С этим визирь согласился. Вряд ли кто-нибудь может разглядеть бредущий по дороге отряд, когда солдатам самим не видно друг друга...

Не видно и не слышно, подумал Фаррух. Даже если бы они шли с песнями, под звуки труб, никто бы их не улышал из-за неумолчного воя ветра. Гудит, как в ущелье...

Он вдруг остановился. Теперь и до него откуда-то сверху донесся протяжный крик, легко пронзающий завывания ветра. А ведь это не птица, подумал Фаррух. Мы действительно в ущелье...

– Это засада! – крикнул он, схватившись за носилки падишаха.

Но было поздно. Огромный камень, точно с неба упавший, смял авангард – четверых воинов, идущих впереди отряда – и преградил дорогу остальным. Сразу со всех сторон на головы солдат посыпались обломки скал, стрелы и копья.

– Назад! – кричал, надсаживаясь, Фаррух. – Назад! К выходу из ущелья!

Но и назад дороги не было. Оттуда, из кромешной тьмы, вдруг покатился многоголосый звериный вой, дробный топот, лязганье и рев, заглушившие даже шум бури.

– Джинны идут на нас! – раздался вопль в дальнем конце колонны.

– Джинны! Джинны гонятся за нами! – ответил ему хор испуганных голосов.

– Молчать! – Фаррух метнулся в арьергард. – Приготовить огнеметные машины! Зажечь факелы!

Солдаты, прикрываясь щитами от камней и стрел, развернули греческие орудия в сторону быстро приближающейся погони. Зажечь факел на таком ветру было бы нелегким делом, к счастью Адилхан позаботился об этом заранее и приготовил запас факелов, пропитанных наговоренным составом. С шипением вспыхнул первый факел, за ним второй. Ослепительное сияние вырвало из тьмы часть ущелья, а вместе с ним и смутные очертания наступающей армии. Это была толпа каких-то нелепых чудищ, многоногих уродцев, больше всего похожих на полотняные шатры, быстро бегущие по дороге. Шатры были увенчаны большими круглыми головами со множеством рогов, торчащих во все стороны. Уродцы мелко тряслись на бегу, головы их болтались, словно плохо сидели на туловище. Толпа могла показаться забавной, если бы не целый лес длинных копий, покачивающихся над рогатыми головами.