Россия всегда права! - Александр Афанасьев

Он вспомнил, как их гнали по сибирскому лесу, не давая спать пять суток, – надо было уходить, потому что на хвосте у них висела поисковая группа, их загоняли как волков, причем в поисковой группе люди постоянно менялись, место уставших занимали отдохнувшие – а им надо было идти, идти до предела своих сил, потом перешагнуть через предел и идти дальше. Примерно так же он чувствовал себя сейчас – дикая усталость и полная пустота в голове…

Хорошо живет на свете Винни-Пух…

Надо постоянно повторять это, как будто от этого зависит твоя жизнь. Повторять, следя за словами и полностью произнося каждое.

Хорошо живет на свете Винни-Пух… Хорошо живет на свете Винни-Пух… Черт бы тебя побрал, Винни…

Справа он углядел большой бетонный серый прямоугольник автостоянки и повернул, не включая сирены и проблесковых маяков. Водители безропотно пропустили полицейскую машину.

Стоянка была автоматической, плату взимал не человек, а специальный автомат, нужно было или скормить автомату несколько мелких купюр, или прокатать кредитную карточку. Он не сделал ни того ни другого – вместо этого он нажал на газ, и таранный бампер «Шевроле» легко снес хлипкий на вид шлагбаум.

Все. Времени нет. Максимум двадцать минут. Даже меньше – потом сюда примчится полиция, тут наверняка есть автоматическое оповещение. Но эти двадцать минут – его.

Он остановил машину прямо в проходе, этого было делать нельзя, но ему было все равно…

Первым делом он осторожно снял свою (не свою, а ту, в которой был одет) куртку и осмотрел рану. Хреново, конечно, но жить можно. Пуля в кость не попала, но вырвала целый клок мяса, выходное отверстие выглядело очень хреново и сочилось кровью.

Аптечка. В полицейской машине должна быть аптечка…

Аптечку он нашел – и аптечка была просто великолепная, большая и как раз для случаев огнестрельных ранений, потому что полицейские разбираются обычно именно с огнестрельными ранениями. В аптечке нашлись армейские перевязочные пакеты, один из них он наложил на рану, предварительно насыпав прямо в рану порошка, который он определил как антибиотик. От нахлынувшей волны боли чуть не потерял сознание, его как будто ножом резали, но он выдержал, стиснул зубы и выдержал, как тогда, в скаутах, когда сломал ногу. Выше раны он наложил жгут, но сильно затягивать его не стал, просто чтобы меньше сочилось. Напоследок он нашел упаковку обезболивающего и выпил сразу две таблетки, остальные – сунул к себе в карман. Туда же отправил антибиотики.

Куртка была темной, поэтому кровь если и была видна, то не так сильно. Но видна. Встав, он понял, что может стоять, не падая, и что-то делать, не теряя сознание от боли, потому что болеутоляющее уже начало действовать. Уже хорошо. И хорошо, что есть ремень на поясе. Подтянув пояс потуже, он засунул за него один из автоматических пистолетов, которые у его были, второй сунул в карман под ту же руку. Правой рукой он действовать не может, но и левой, в случае чего, даст шороху.

Время еще было…

Первым делом он обыскал карманы на дверях и бардачок патрульной машины. Североамериканские полицейские не берут штраф на месте наличными, они выписывают тебе либо квитанцию, если ты согласен со штрафом, либо повестку в суд, если не согласен. Тем не менее любому полицейскому нужно питаться, в машине часто остается сдача от покупки гамбургеров в автомобильных ресторанах и тому подобные вещи. Добычей Вадима стал пакет с чипсами и примерно двадцать долларов мелочью, и то и другое он сунул в карман. Пожалел, что не сухарики, как в России, – чипсами не наешься, это тебе не хлеб.

Но и то ладно.

Напоследок, решив попытать счастья, он открыл багажник полицейской машины и удивленно присвистнул – там был мягкий оружейный чехол. Решив, что семь бед – один ответ, он вытащил его из багажника, открыл и обнаружил там карабин «Кольт М6940» без автоматического режима огня и четыре снаряженных магазина на тридцать – к нему. Видимо, это было частное оружие кого-то из патрульных, которое он положил в машину с молчаливого согласия капитана участка. После перестрелки в Северном Голливуде[49]– дураков нема.

Хорош он будет на улице – в рваной куртке со следами крови и с оружейным чехлом за спиной…

Решившись, он сорвал чехол с запасного колеса полицейской машины и упаковал в него автомат и снаряженные магазины. Потому что в такой ситуации, в какую попал он, автомат не панацея от бедствий, но лишним не будет. Потом все равно тащить – туда же сунул всю аптечку.

Все. Время!

Захлопнув багажник машины, Вадим бросился прочь.

На выходе из стояночного комплекса ему наконец-то повезло. Он увидел пикап, большой пикап с двойной кабиной – и сквозь стекло он заметил, что на крючке над задней дверью висит чехол с одеждой – слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он достал из кармана пистолет, рукояткой выбил стекло – и оказался обладателем прекрасной рабочей куртки, тоже темной – но на ней не было ни следов крови, ничего подобного. А сам чехол прекрасно подходит для того, чтобы спрятать в него винтовку, пусть все думают, что он купил себе новый костюм, а не стырил где-то колесо…

Семь кварталов нормально проехать не удалось – попали в пробку. Выругавшись, лейтенант вышел на связь, приказал оцепить комплекс и не приступать к операции, пока не прибудет он лично. Дело в том, что он хорошо знал полицейских Лос-Анджелеса: если парень стрелял в полицейских, живым его никто брать не будет. А вот лейтенант решил, что этого парня обязательно надо взять живым…

Когда лейтенанту удалось-таки пробиться через пробку к гаражу, он увидел, что гараж оцеплен со всех сторон, десятки полицейских прятались за машинами, целясь в гараж из ружей и винтовок. Чуть в стороне он увидел черный бронированный фургон от Oshkosh со зловещими белыми буквами SWAT. Отделение специального оружия и тактики, спецназ Города Ангелов…

– Сиди здесь, – бросил он патрульному на заднем сиденье. – Джек, найди старшего и скажи, чтобы не били копытами. Сейчас начнем…

Сам лейтенант поспешил к фургону спецназа, который, очевидно, прибыл только что – спецназовцы надевали бронежилеты и шлемы, рядом с фургоном стояли два снайпера, держа в руках длинные черные винтовки с оптическими прицелами – и кто-то в полицейской форме стоял рядом и показывал на соседнюю крышу.