Новый дозор - Сергей Лукьяненко

За собственную безопасность я в общем-то тоже не волновался. Клятву не вредить мне я с Арины не требовал, но и оснований подозревать ее в чем-то нехорошем не имел. Уж если я с Завулоном совместно работал, то с бывшей ведьмой, а нынче Светлой как-нибудь поладим.

Так что же меня тревожит?

Симпатичная стюардесса-китаянка разнесла по салону бокалы с шампанским. Арина не поскупилась на билеты в бизнес-классе — впрочем, с чего бы опытной ведьме испытывать нехватку в средствах? Арина, сидящая в соседнем кресле, свой бокал взяла, я отказался и, поколебавшись, попросил коньяк. Четырнадцать часов полета — времени хватит на все: и выпить, и протрезветь.

Утро начинало удаваться.

— Не покажешь кубок? — попросила Арина.

Я не стал ломаться, достал сумку и извлек из нее артефакт работы Эразма. Арина некоторое время держала его в руках, потом покачала головой:

— Не чувствую магии.

— Я тоже, но не все можно ощутить.

— Это верно…

Арина вылила в кубок свое шампанское, выпила. Пожала плечами. Поднесла кубок к уху, вслушалась, будто в морскую раковину.

— Пробовал, — сказал я. — И пил из нее, и слушал. Мне кажется, Эразм знал, как пробудить пророчество…но не счел нужным пояснять.

— Как ты вообще его убедил отдать эту чашу? — с любопытством спросила Арина.

— Подарок от Гесера помог. — Я рассказал ей про наш офисный бонсай, переехавший жить к Дарвину.

— Загадка на загадке. — Выслушав меня, Арина пожала плечами. — Гесер — известный хитрец, но что он придумал в этот раз — ума не приложу…

— Информация за информацию, — сказал я. — Расскажи про Иного, к которому мы летим.

— Зовут его Фан Веньян, — ответила Арина. — Собственно говоря, имен у него немало, но под этим он сейчас живет среди людей. Ему около трехсот лет. Он Светлый, но в Дозорах не состоял и не состоит.

— Ранг? — спросил я.

— Четвертый.

— Всего лишь? — поразился я.

Конечно, четвертый ранг — не пустяк. Не способность к мелким магическим фокусам, как у седьмого. Но даже слабый Иной за триста лет подтягивается от своего первоначального ранга на две-три ступени. Выходит, при инициации Фан был совсем слабаком?

— Что за снобизм? — фыркнула Арина. — Сам-то давно на четвертом ранге числился?

— Лет пятнадцать назад, — признался я. — Но меня и инициировали сразу как Иного четвертого уровня.

— А он с самого низа шел, — подтвердила мой вывод Арина. — С седьмого уровня. Терпеливо шел… В тысяча девятьсот двадцать пятом году получил он должность хранителя Императорского музея «Гугун» в Пекине. Великие Иные там не требовались, китайцы власть уважают, на сокровища никто не посягал. Даже когда случилась синьхайская революция… — Арина посмотрела на меня и сжалилась: — а было это в тысяча девятьсот одиннадцатом году, сокровища императорские особо не грабили… Жил бы себе Фан Веньян тихонько, да произошла в тысяча девятьсот тридцатом году странная история. Был у Фана друг, пророк. Слабенький — но все-таки пророк. Деталей я не знаю… может, и не просто друг он ему был… — Арина усмехнулась. — В общем, что-то такое парень напророчил, и свидетелем пророчества был только Фан. Почему-то ему пророчество не понравилось, озвучивать его людям он не захотел. И за Фаном с его приятелем явился Тигр. Они его, правда, называли не так, но по всем описаниям — это был Тигр.

Я ждал.

— Приятель погиб. А вот Фан ухитрился что-то сделать… то ли уничтожил он Тигра…

— Ну как же он его уничтожил? — удивился я. — Он в Москву приходил только что…

— А ты уверен, что Тигр — он один? — улыбнулась Арина. — В общем, что-то Фан сумел сделать. Убил, отогнал, напугал, подкупил… не знаю. Но пророчество не прозвучало, причем Фан потом сказал на допросе в Ночном Дозоре, что «скорее разрезал бы сам себя на части и скормил тигру в бэйцзинском зверинце, чем произнес бы то, что ему открылось». Когда мы все сопоставили и поняли, что слабенький китайский маг сумел отогнать Тигра, решено было выяснить детали. Не то чтобы для конкретной надобности… но знание лишним не бывает.

— Что же помешало?

— Распри, Антон. Для нас, ведьм, и мировая война, и революция были бедами почище, чем для других Иных…

— Почему?

— Мы, ведьмы, ближе к земле. К той стране, где выросли, где вошли в силу. Уже в четырнадцатом году трудно нам было собираться на Конклаве… сидеть рядом русской ведьме и немецкой, английской и австрийской… А уж после революции, когда с одной стороны СССР, с другой — все остальные… договариваться о чем-либо вообще невозможно стало. Потом я уснула, от подруг скрылась, из Конклава ушла… он и развалился сам собой, видать, вышло его время. Так и не сделали мы ничего. А жаль… Я-то стойкостью Фана не обладала, когда в пятнадцатом году моя подруга пророчила — довела все до людей.

— Но сделала все по-своему, — кивнул я.

— Да. Сумела переспорить пророчество, спасти страну. Пророчество ее стало неверным, так и затерялось среди фальшивых предсказаний. Вроде как все у меня получилось… но когда я узнала про Фана — крепко его историю запомнила. И когда снова в мир вернулась, начала искать его. Нашла.

— Что он делает на Тайване? Неужели бежал от коммунистов?

— Нет, конечно. Ему человеческая идеология безразлична, как и нам. Но он хранитель императорского музея, понимаешь? А когда китайцы, те, что не коммунисты, в тысяча девятьсот сорок восьмом году стали на Тайвань отступать — они и сокровища вывезли. И Фан с ними… а что ж ему делать? Так теперь и работает в Национальном Императорском музее «Гугун».

— Он же в Пекине.

— Нет, там просто Императорский музей «Гугун». А это Национальный.

— А он расскажет? — спросил я.

Арина пожала плечами.

— Силовое давление исключено, — на всякий случай сказал я. — Ссориться с китайскими Иными я не стану.

— Я тоже не сошла с ума, — кивнула Арина. — Только лучше говори «тайваньскими», а не «китайскими». Это вежливее и правильнее.

— Какие-то еще советы?

— Самые элементарные. Никогда не поднимай в разговоре тему двух Китаев. Хвали Тайвань, но не ругай Китай! Даже если разговор коснется этого, увильни от любых оценок. Это их внутренняя проблема, и иностранцам в нее лезть не стоит. Кстати, в материковом Китае, если занесет, следует вести себя так же.

— Понял, — сказал я.

— Воздерживайся от телесных контактов. Я не имею в виду секс, просто старайся не вторгаться во внутреннее пространство, не касаться человека при разговоре, не похлопывать по плечу, не обнимать. Это невежливо.

— Да ты хорошо подготовилась, — сказал я.

— Чем еще заняться пенсионерке? — улыбнулась Арина. — Зато можешь быть совершенно спокоен на улицах, преступность там очень низкая. И есть можешь что угодно и где угодно, из чего бы еда ни была сделана. Тайваньцы очень строго относятся к гигиене. Повар, у которого просрочена санитарная книжка или нарушены какие-то правила, садится в тюрьму на несколько лет. Вне зависимости от того, отравился кто-то его стряпней или нет.