Сергей Бондарчук. Его война и мир - Ольга Палатникова

Я абсолютно убеждён – и здесь никакой Америки не открываю, что в мире всё совершается с позиций силы. Вопрос, в чьих руках меч. У разрушителя Гитлера или у созидателя, например, у Екатерины Второй. Ведь почему правители государств во все века в любой стране – возьмите Италию, Францию, Германию, Россию времен Екатерины, да и других наших царей, – почему они пристально следили за искусством? Потому что, какое искусство, такая и душа человека. Раньше великих художников ко двору приближали, относились к их творчеству благосклонно. И художники вдохновенно творили, воспевали нравственную красоту человека и свет разума. И мы, оказавшись среди собраний Эрмитажа или Лувра, Сикстинской капеллы или Дрезденской галереи, восхищаемся великим искусством гениев прошлого. Сейчас в нашей стране искусство «отпущено на свободу». Но это не свобода, а безразличие властей предержащих. Искусство либо возвышает человеческую душу, либо – разрушает. У директора ЦРУ Алена Даллеса была такая установка: если уничтожить все духовные ценности, существующие в России, её народ можно победить без единого выстрела. Ведь если людей отлучить от полного светлых чувств и мыслей искусства, они превратятся в стадо. Останется найти «пастуха», и он поведёт, куда прикажут. Сейчас всё агрессивней воцаряется пошлость. Гибнет наше национальное, великое искусство, и Россия рассыпается изнутри, потому что опустошается душа народа. А угаснет народная душа – погибнет страна. Нравственной идеи в нашем обществе сегодня нет.

Порой слышу: «Слишком мрачные у вас мысли, а вот в галерее Шилова всегда много молодёжи». Конечно, приятно замечать, как около моих картин затихают стайки старшеклассников или студентов, не говоря уж о моих доброжелателях старшего поколения. Тем не менее, я настроен пессимистично. Прискорбно, что нынешние руководители страны так поверхностно относятся к культуре. Государственным деятелям, как воздух, необходимо сосредоточатся на идеологии в искусстве, идеологии, исповедующей совесть, честь, доброту, сострадание. И очень важно, чтобы государственные люди, которым будут поручены вопросы идеологии, были высоко образованны в гуманитарном плане, прекрасно знали всё, что является достоянием и славой русской культуры. Сергей Фёдорович Бондарчук – часть этого достояния. Своим искусством он облагораживал душу человеческую, пробуждал гордость за наше Отечество.

Режиссёр фильмов: «Серёжа» (совместно с Г. Данелия), «Вступление», «Дневные звёзды», «Чайковский», «Выбор цели», «Отец Сергий», «Звездопад», «Время отдыха с субботы до понедельника», «Осень, Чертаново», «Бесы», «Незримый путешественник».

Впервые о Сергее Фёдоровиче Бондарчуке я услышал в середине прошлого уже века. Тогда я и не помышлял связывать свою судьбу с кинематографом. После окончания режиссёрского факультета я был направлен во Львов – в театр Прикарпатского военного округа. И оказалось, что главный режиссёр этого театра Алексей Матвеевич Максимов до войны преподавал мастерство актёра Бондарчуку в театральном училище Ростова-на-Дону. Замечательный Максимов – видный на Украине театральный деятель, лауреат Сталинской премии – первым и рассказал мне о нём, уже в то время он очень высоко оценивал Бондарчука. Но я как-то мимо ушей пропустил рассказы Максимова, потому что в ту пору мне было «до лампочки», что происходит в кино.

Однако к концу пятидесятых мы с женой сорвались в Москву, я поступил на Высшие курсы кинорежиссёров, которые на «Мосфильме» организовал Пырьев. Среди педагогов курсов был классик Советского кино Леонид Захарович Трауберг. Вскоре он начал снимать историко-революционный фильм «Шли солдаты», который молодёжь называла «Куда и зачем шли солдаты?». В качестве режиссёра-практиканта у Трауберга я отправился в Ленинград. Там, на натурных съёмках этих «шедших солдат» и состоялось моё знакомство с исполнителем одной из главных ролей, тогда уже прославленным актёром Сергеем Бондарчуком. Когда он узнал, что я ставил в театре у Максимова, то обрадовался мне так, будто через много лет встретил друга-однокашника. Он очень хорошо помнил свою довоенную юность в Ростовском театральном училище, чтил своего первого учителя в искусстве, и даже процитировал мне высказывание Алексея Матвеевича, которое запомнил на всю жизнь: «вдохновение актёра зиждется на трёх китах: талант, желание и знание». Рассказал, что следит за судьбой Максимова, что поздравил с присвоением звания Народного артиста Украинской ССР. Бондарчук был вообще человек, благодарный людям.

В нём не было высокомерия. Ни капельки. Ему было совершенно не важно, какого ранга человек перед ним. Прежде всего, он уважал достоинство человека, вне зависимости, шофёр этот человек или министр. Производственный персонал съёмочной группы, в отличие от некоторых, никогда за прислугу не держал. Неподдельный, живой интерес к самым разным людям – редкое качество для знаменитого актёра. Повидал я популярных актёров, которые зациклены на себе, ублажаются только собственной персоной и обожателями, которые, если упадёшь пьяным, поднимут, до дома доведут и не будут трепаться об этом на каждом углу. Устремления таких артистов сводятся к беспечной, сладкой жизни в своём уютном мирке. Большой, «прекрасный и яростный» мир, где кто-то радуется, кто-то страдает, самовлюблённых артистов не притягивает. Сергей Фёдорович в этом смысле – натура совершенно иная. Он в актёрском мире стоял особняком.

Ещё у него была такая отличительная черта: он всегда приходил на работу, на съёмку – и как режиссёр, и как актёр – в белой рубашке, при галстуке и в идеальном костюме. Во ВГИКе этой своей манерой он прививал студентам уважение к профессии актёра и режиссёра. Выглядел при этом не как чиновник – «белый воротничок», а как стильный мужчина, причем высокого стиля. Мало кто блистал такой изысканностью. Пожалуй, ещё только один актёр – Алексей Баталов. Это не показная рафинированность, это внутреннее состояние, которое формирует и поведение человека, и его отношение к окружающим, манеру разговора. Хотя по жизни Сергей не очень любил костюмы…

Пристальная заинтересованность миром человека, складом его личности – такая позиция свойственна по большей части режиссёрам, поэтому Сергей Фёдорович и стал режиссером. Но как артист, Бондарчук, несомненно, принадлежит к плеяде русских актёров-личностей; тех великих мастеров, о которых мы читали, которых кому-то посчастливилось видеть на сцене. Он принадлежит к тем актёрам, чья высокая человеческая стать проявляется в любой сыгранной роли, в любом из старых, но не стареющих классических русских кинофильмов.

Никогда в совместной работе с ним, будь то наш дебют с Георгием Данелия «Серёжа» или мои картины «Отец Сергий», «Выбор цели», у нас не возникало ни серьёзных конфликтов, ни даже маломальских разногласий. Мы понимали друг друга с полуслова, иногда общались даже не фразами – междометиями, у нас был особый человеческий контакт. Общение с ним, большим художником, многому меня научило. Творческая энергия исходила от него постоянно, и тот, кто оказывался способным уловить его высокий творческий дух, мог расти в интеллектуальном, духовном плане только от одного с ним общения.

Вообще он был человек парадоксальный. Когда вокруг всё кипело, колготилось, – мог оставаться наглухо закрытым. Или – при бешеном от природы темпераменте, когда в нём клокотала энергия, держал себя в руках, подавлял свой неистовый темперамент за счёт могучей воли. Но уж когда выходил из себя, становился страшен – из него плескала лава.