Доу Джонс против Айенгара - Регина Грез

огорожены кирпичным забором – кладка кое-где разбита, детская площадка обшарпана, детей что-то не видно. Рядом с беседкой мусорница переполнена, а на клумбе чахлые бархатцы вперемешку с календулой. Странный дизайн. Поймав мои удивленные взгляды, Роман начал объяснять:

– Пятнадцать лет назад недвижимость здесь считалось очень престижной. Сейчас лоск сошел, жильцы судятся с ТСЖ. Бардак у них, кумовство. Третьего начальника поменяли.

– Большие деньги – новый уровень проблем, – с умным видом ляпнула я.

– Да какие большие… – усмехнулся Роман. – Я эту студию в свое время брал за два миллиона, сейчас она потянет на семь. Хороший бизнес, правда?

– Лучше, чем секс, – мрачно напомнила я.

– Я бы не сравнивал, – потянул Роман после небольшого раздумья.

И даже не стал по обыкновению шутить или флиртовать. Похоже, человеку в самом деле плохо. Роман достал из портфеля влажные салфетки, расчихался. Потом заявляет:

– Динка, держись от меня подальше. Я себя не прощу, если ты какой-то вирус подхватишь.

И тут же хрипло добавил:

– Посмотришь студию и сразу домой. Это обидно, конечно. А с другой стороны, по какой причине ты бы еще ко мне в гости заглянула. Ты птичка опасливая.

– Скорее осторожная.

Меня тоже трясло от волнения, но я отчаянно храбрилась, сжимая в руках пакет с лекарствами. Квартира Романа была на шестом этаже.

– Заходи, не стесняйся. Ванна слева по коридору.

Я немного растерялась от увиденного. Словно в музей попала. Паркет цвета слоновой кости, светлые стены и матовые двери с серебристыми ручками. Огромная кухня от гостиной не отделена. В каждой комнате пушистый ковер на полу. Белый кухонный гарнитур и стулья тоже белые, изогнутые, с голубыми сидениями в лиловый цветочек. Шторы с балдахином, с кистями. Диван с фигурной спинкой и пуфиками. Кругом идеальная чистота и нетронутость.

– Нравится? – с непонятной иронией спросил Роман.

– Ты, правда, тут живешь?

– Не похоже, да? – хихикнул он, забавляясь моим замешательством. – Из клинига раз в неделю женщина убираться приходит, после нее я тоже квартиру не узнаю. Первые минуты хожу на цыпочках, боюсь на зеркало дышать. Расслабься! Через пару дней будет обычная холостяцкая берлога.

– Сколько здесь квадратов? – небрежно спросила я, пытаясь сопоставить масштаб с квартирой тети Светы.

– Где-то пятьдесят восемь, точно не помню. Достаточно для одного, но с гостями тесновато, конечно.

Он надул щеки, медленно выдыхая воздух, озабоченно посмотрел в угол, где сверкал белоснежными гранями холодильник.

– Пустой, как всегда. Сейчас закажу еды. Суши хочешь? Пиццу?

– Я сыта, а тебе надо выпить таблетку и сироп против ларингита. И лечь в постель, а то завтра совсем разболеешься. Доу Джонс заскучает.

– Сегодня НЛМК упало после открытия. Я успел урвать жирный кусочек. И в «Лензолото» обещают хорошие дивиденты. «Иркутск» выстрелил на продажах «Суперджета». Все хочу!

– У тебя не голова, а компьютер! – восхищенно сказала я.

– Что я слышу? Первый комплимент от вас, девушка. Это приятно.

Он ласково глянул на меня покрасневшими глазами и тотчас на шаг отступил. Зато я ринулась в атаку.

– Ты будешь лекарство пить? Или я звоню твоей маме!

– Сдаюсь, Дина, сдаюсь… Но ты же еще ванну не видела.

– Варя успела расписать в красках.

– Уверяю тебя – оригинал гораздо интереснее. Пошли, пошли, не стесняйся.

Я настроилась увидеть обычную ванну – ладно, пусть большую и тоже ослепительно белую, но контраст заставил едва ли не вскрикнуть вслух. Из светлого коридора мы попали в темно-зеленый грот с бассейном и точечными светильниками, искусно запрятанными среди шершавых камней.

На всю стену грота простиралась мозаика в античном стиле. Три голенькие красавицы в томных позах отдыхали у ручья, а маленькие сатиры среди плюща играли им на дудках.

Может, меня зрение подводило или игра бликов создавала такой эффект, но у маленьких сатиров были непомерно большие интимные органы. Роман кашлянул сзади, шмыгнул носом и тяжело вздохнул.

– Ага, безобразие. Я первый раз тоже офигел, хотел переделать, а потом привык. Есть в этом что-то дикое, первобытное… натуральное. Как считаешь?

– Красиво, – честно призналась я и тут же поправилась. – Но не для детей.

– Так и нет же пока детей. А-а, ты насчет Вари… Она когда приезжает, здоровается с каждой девицей и сатирам листочки приклеивает.

– Молодец! – от души похвалила я. – Только мне непонятно. Ты для журнала снимался здесь?

– Какого журнала? – переспросил он, хмуря брови.

– Вы в списке самых выгодных женихов города, Роман Денисович, разве не читали материал в «Нашей тусовке»?

– Ах, ты про это… – я глазам не поверила, он умеет смущаться или так подействовала простуда.

Глаза ладонью прикрыл и держится за дверной косяк.

– Даже не помню, что там наговорил. Ребята взяли интервью на бегу, я отшучивался. Хотел выглядеть молодым и стильным, в струю попасть. Тоже реклама "ТрейдПриору". Не переборщил, как считаешь?

– И фотографировали тебя здесь? Девушка или парень? – допытывалась я.

– Ну, да… Потом из фотошопа налепили картинок. Они умеют. А что такое, Дин?

– Да ничего.

Я показала нимфам язык и повернулась к выходу, давая понять, что собираюсь выйти в коридор. Роман уперся руками в дверные косяки, наклонил голову – прямо, как бык с той площади в Нью-Йорке.

– Давай, признавайся, что тебя зацепило в этой статейке?

– А что меня могло зацепить… Наоборот, узнала о тебе много нового. Впрочем, стандартный набор богатого холостяка – массаж, стриптиз, ночные клубы, знакомства…

– Врать не надо! Там ничего не было про ночные клубы.

– Я просто расширила список.

– А кто просил? Нет, я понимаю, фантазия у тебя – ого-го! Пираты, разбойники, султаны…

– Какие султаны? Что ты выдумываешь? – возмутилась я.

– Значит, с пиратами угадал. Ну, понятно. Девочки вы такие девочки.

– Дай мне пройти!

– Ты будешь меня лечить, Камышёва? – сорванным голосом прорычал он, поднимая голову и сверкая воспаленными глазами.

– Тш-ш! – я приложил ему палец к губам. – Не надо нервничать.

И в этот же миг сама собой у меня в голове возникла картинка. Обнаженный по пояс Роман Ордынов привязан за обе руки между двух столбов, как провинившийся древнеримский раб, рядом надсмотрщик собирается его бичом стегать, но тут я в платьишке древней матроны (с прической и в украшениях – такая вся из себя!) подхожу с солнцезащитным зонтиком и властно приказываю отпустить беднягу.

Дерзкий раб Роман Денисович падает в пыль и пытается поцеловать мои ножки в сандалиях с розовым маникюром.

«Как мне благодарить тебя, прекрасная госпожа?»

«Будешь сопровождать в купальню и выполнять все поручения!»

«Я умру за тебя, прекрасная госпожа! Только не прогоняй!»

Дивные видения промелькнули за пару секунд, но мне стало жалко Ордынова до такой степени, что я виновато обняла его за