Сущность режима Путина - Станислав Белковский

Пока на этом политическом поле есть лишь серьезная структура. Это ДПНИ. Не соглашусь с тем, что идеология ДПНИ маргинальна. Маргинальны многочисленные моллюски, налипающие на борта растущей силы, а не само движение, возглавляемое Александром Беловым.

В какой-то мере ДПНИ – сила европейского выбора. Ведь идеи и лозунги борьбы против нелегальной иммиграции становятся все популярнее, более того – все неизбежнее в Европе. В том числе – в контексте цивилизационного кризиса «страны святых чудес». Большой начальник моего любимого западноевропейского города, в котором практически нет преступности (на самом деле нет), сказал недавно: у нас потому нет преступлений, что мы не создаем рабочих мест для чуждых нам людей из отдаленных миров. Так и сказал.

ДПНИ, безусловно, претерпит еще массу трансформаций и едва ли сохранится в нынешнем виде. Но националистические силы в процессе транзита власти в 2007–2008 годах сыграют большую роль – в этом сомневаться не приходится.

По экспертной России циркулирует миф, согласно которому у нас уже была оранжевая революция – в 1991 году.

Вынужден не согласиться. Если брать за эталон «оранжевого» украинскую революцию-2004, то 1991 год не имеет к оранжизму ни малейшего отношения.

Действительно, в России имела место национал-оранжевая политическая коалиция. Но ни в каком не 1991-м, а как раз наоборот – в 1996-м году. Народно-патриотический союз России (НПСР), поддержавший кандидата в президенты Геннадия Зюганова. Многочисленные некоммунисты и даже антикоммунисты сделали тогда ставку на представителя КПРФ. Но у той коалиции не хватило энергии и воли, чтобы взять власть.

Путь к победе-2008 лежит через создание нового НПСР, способного выдвинуть единого кандидата от всей без исключения реальной (небутафорской) оппозиции. Кандидата, который сумеет победить.

Так что «национал-оранжизм», как выясняется, – очень правильное название. Хочется искренне поблагодарить того неизвестного солдата, который нашел это верное слово. Он всячески заслуживает хрустальной поздравительной рюмки в день нашей всеобщей победы.

[2]

Сегодня – вторая годовщина украинской Оранжевой революции. 22 ноября 2004 года несколько десятков, а затем и сотен тысяч украинцев вышли на киевский майдан Незалежности, чтобы опротестовать предложенный им политтехнологический вариант продолжения клептократии.

Сейчас многие участники Майдана – в первую очередь крупные бизнесмены, которые так и не успели или же не смогли конвертировать Революцию в устойчивую крупную собственность – не скрывают горького разочарования подлинным исходом той исторической драмы. Они, конечно же, лукавят (впрочем, может быть, искренне ошибаются). Действительно, многие активные деятели революции проиграли, оказавшись вне власти и без власти уже через полтора года после Майдана. Но оранжевые революционные ценности, вне всякого сомнения, победили – и эту победу никто уже не оспаривает. На Украине есть и реальная свобода слова, и полноценная состязательность политических субъектов, и право каждого гражданина на свободный политический выбор. Украина нарушила монополию Москвы на постсоветском пространстве, став альтернативным центром консолидации и источником политических инноваций.

И даже возвращение Виктора Януковича во власть произошло совершенно демократическим путем, после честных прозрачных выборов, чьи результаты никто не ставит под сомнение. Можно ли представить себе обратное: например, в ноябре 2004 г. Янукович становится президентом, а оппозиционные ему «оранжевые» силы весной 2006-го выигрывают парламентские выборы, и в кресло премьера уютно усаживается, например, Виктор Ющенко? Конечно же, нет. Если бы Майдан проиграл, многие ключевые фигуры «оранжевого лагеря», всякие Тимошенко-Порошенко коротали бы время, свободное от публичной политики, в тюрьме или эмиграции, Ющенко подсчитывал бы прирост поголовья своих национально-демократических пчел, ну а результат выборов в Верховную Раду был бы оглашен еще до начала парламентской кампании. В общем, все было бы как в путинской России, только еще провинциальнее.

Так что исторический результат налицо. Что же еще нужно сейчас оскорбленным в лучших рыночных чувствах творцам революции? Ах да, денег. Ну, с деньгами не задалось. Все-таки в этом вопросе «донецкие» разбираются куда лучше недонецких – это надо признать. И с этим смириться.

Но это все про Украину. А что касается России, то никакое событие последнего десятилетия не повлияло на кремлевскую политику так, как Оранжевая революция. «Новый курс» Путина, который стал очевиден в 2005 году, рожден Майданом. И только им.

Революции, как правило, приносят куда больше пользы не тем странам, где они случаются, а окружающему околореволюционному миру, другим государствам и нациям.

Решаясь на Революцию, неважно – осознанно или нет, народ внутренне соглашается с будущей Жертвой. Более того, люди в этот момент ощущают некую форму экстаза от совершающегося коллективного жертвоприношения – своего рода общности жертвенности. Именно это чувство будут воспевать поэты и вспоминать уцелевшие участники событий – как лучший из лучших моментов своей жизни. Испытать подобное несколько раз за короткую человеческую жизнь судьба дарует немногим.

Однако последствия принесенной жертвы для страны и народа могут ощущаться далее десятилетиями. В отдельных случаях цена может оказаться слишком высокой. Россия до сих пор изживает трагические последствия 1917 года. В то же самое время другие страны и народы получают и воспринимают ценнейший опыт par excellence, зачастую не испытывая жертв и лишений. Они вполне могут учиться на чужих ошибках, адекватно корректируя собственное развитие.

Итогом Великой французской революции стало триумфальное распространение либеральных идей, экономический подъем, связанный, не в последнюю очередь, с повсеместным вторжением во власть буржуазии, развитие теории и практики гражданских прав и вытекающие из этого правовые реформы, расцвет культуры и философии. И когда в обезлюдевшей, обескровленной подвергшейся оккупации и зализывавшей раны после наполеоновских войн Франции царил унылый застой Реставрации, плодами Великой Революции активно пользовались формирующаяся новая Германия и понесшая минимальные потери Британия.

Итогом Великой Октябрьской революции 1917 года стало повсеместное распространение социалистических воззрений, триумф прав трудящихся, новый расцвет нового искусства. И если Россия принесла на алтарь этой победы многомиллионные жертвы, то большинство европейских стран и США должны быть благодарны России за этот масштабный социальный эксперимент, благодаря которому многие из них удачно скорректировали курс своего развития.

Революции 1789–1917 гг. были неотвратимыми шагами всемирного Модерна.