Весеннее обострение - Марина Владимировна Добрынина

его выходных. И отправлю куда-нибудь на границу. Вот пусть он без Брианночки своей пару недель помается, может поймет, каково королю через собственную охрану прорываться.

Кстати, что-то мне как-то неудобно. Штаны с меня спадают, и даже ремень уже не помогает. Ну конечно, я же не только душой и лицом помолодел! И телом тоже. А мое тело тридцать лет назад не было тощим, конечно, но живот не выпирал. И где бы мне разжиться одежонкой? Хм, интересно, а Дуся гардероб сына сюда перетащила? Или не озаботилась? Пойду-ка я проверю.

Комнаты Лина нахожу без труда. Ай, Дуся, ай умница какая! Стоит сундук с одежкой. Неприятно, конечно, надевать чужие вещи, да еще и ношеные… Так, надеюсь, этот паршивец успел вылечиться? Впрочем, учитывая вторую профессию Терина, наверное, успел.

Небрежно бросаю свою одежду на пол. Ужасно! Когда я успел так растолстеть?! Что тут у Лина есть интересного? Ага, вот эти вот светленькие штанишки, беленькая сорочка и вот этот вот голубенький камзольчик вполне мне подойдут. Стоп, камзольчик в плечах узковат. Неудобно. Ладно, обойдемся пока одной сорочкой, хотя это и неприлично, конечно.

Возвращаюсь на лестницу. И вот он, красавчик, охранник этот. Стоит, важный такой, и даже не спит, зараза. Николай — молодец. Дрессирует.

Ладно, попробуем взять нахрапом. Мне это всегда лучше всего удавалось.

Поднимаюсь по лестнице, небрежно киваю охране и собираюсь, было следовать далее, как слышу:

— Вход только по спецразрешению, Ваша милость.

И алебарда перед моим носом проход загораживает.

Ну, допустим, я — не милость! Я — Величество! Стоп, забыл. Что делать? Ага, надменный взгляд и цедим сквозь зубы:

— У меня есть разрешение.

— Покажите.

Что мне ему показать? Фигуру из трех пальцев?

— Я не взял его с собой.

— Тогда, Ваша милость, вернитесь и возьмите, — скучающим тоном отвечает охранник.

— Тебя как зовут, боец? — спрашиваю я, тихо зверея.

— Я не обязан отвечать, ваша милость. Мое имя Вы можете узнать у моего командира.

— Кто твой командир?!

— Я не обязан отвечать, Ваша милость.

— Пропусти меня!

— Нет, Ваша милость.

Ух! Что мне делать? Не в окно же лезть?!

Ладно, в это крыло ведут две лестницы.

Там такой же стоит, может даже покрупнее немного. Этот сразу рявкает:

— Разрешение.

— Ты лучше меня пропусти, — рекомендую я, — а то ведь неприятностей получишь — век не расхлебаешь.

Молчит. И не просто, а презрительно так. Стоит, смотрит на меня сверху вниз и молчит. Собака такая!

— Ну! — рычу я и пытаюсь упертого этого осла с места сдвинуть.

— Без разрешения не пропущу, — повторяет он, — и, на всякий случай, предупреждаю — я имею право на применение против нарушителей грубой силы и спецсредств.

— Пусти меня!

А вот дальше и происходит то, что только что было поименовано как применение грубой силы и спецсредств — морда эта караульная спокойно и практически без размаха бьет меня кулаком в глаз. А рука у него в перчатке. А на перчатке мелкие металлические кольца нашиты. Как же больно-то!

Да, как-то я отвык в последнее время от попыток дать мне по физиономии. Должность моя к этому явно не располагает.

Только собираюсь заорать что-то типа "как ты смеешь, я же король! В тюрьме сгною", как этот самый король во мне и включается, и я понимаю, что охранник прав, это раз, и ему не тюрьма, а премия за это положена, и орать на каждом углу о том, что я король — пожалуй, не стоит.

— Где взять разрешение? — спрашиваю я, прижимая к лицу ладонь.

— Его может выдать Ее величество Аннет, Ее высочество Иоханна.

— А Его величество Вальдор? — ехидно осведомляюсь я и тут же получаю в ответ:

— Его величество подобными вещами не занимается.

Это что же такое получается — я сам себе разрешение на посещение фрейлин выдать не могу?

Так, моя дочь неизвестно где. А вот где бы мне Аннет найти?

— Который час? — осведомляюсь я.

— Три утра, — отвечает стражник.

Ну да, три утра, странное время для посещений, хотя, смотря с какими целями. Вот хорошо было Лину — захотел, ушел, захотел, пришел. А мне — не в окно же лезть, в самом деле?

Возвращаюсь в кабинет и сплю там часов пять-шесть. Спокойно и с чистой совестью. Утром является Гарлан с докладом, что Мерлин пока не обнаружен. Ладненько, не страшно. Велю Гарлану в темпе сделать что-нибудь с одним из моих камзолов, или тем, Лина. Не могу же я в одной рубашке идти на прием к королеве! Это у нас как-то не принято. Также я даю ему задание — выяснить анкетные данные красавицы Селины. И еще — принести мне белил каких-нибудь, что ли. Фингал под глазом, может, и является украшением мужчины, но не тогда, когда этот мужчина направляется на прием к королеве.

Через час я имею первое, второе, третье, да еще и завтрак в придачу. Жизнь, кажется, удалась. Портной, которому носили камзолы на переделку, решил отчего-то расширить одежду Лина, а не заузить мою. Узнал?

Впрочем, неважно. Я умыт, одет и готов к подвигам во имя прекрасной девы. Но сначала мне нужно найти Аннет. А Аннет часов так с десяти ведет прием подданных. Это была ее инициатива — помочь мне разобраться с делами королевства. Да не вопрос! Пусть разбирается. Благо ходят к ней туда, как правило, бабушки-старушки, обиженные жизнью дедушки, ну и просто лица с неуравновешенной психикой.

В чем прелесть приема? В том, что там фрейлин нет. Не отвлекают.

Обычно действие это происходит в восточном крыле. Проще через сад пробежать. Выхожу — солнышко светит, листья на кустиках шуршат, птички голосят. Весна, одним, словом, как и у меня в душе.

Бегом практически направляюсь к приемному залу. Там очередь. Из этих самых неуравновешенных старушек. Судя по одежде, большая часть из них мещане. С этими проблем возникнуть не должно. Ага, а вот эта старая карга в бордовом шелке — графиня Улаэ. Знаю я эту стервь. У меня на приеме она уже была. Теперь вот супругу мою достать, видимо, решила.

— Прошу прощения, уважаемая, — произношу я, аккуратно отодвигая ее от двери. — Мне назначено.

— Что?! — визжит она, — да ты кто такой?! Нет здесь никаких назначений.

— Есть-есть! — говорю я, ласково улыбаясь.

— Не пущу! — верещит графиня. У нее от возмущения аж щечки обвисшие подрагивают. А мне смешно.

— Придется, уважаемая, — заявляю я и практически в прыжке умудряюсь открыть дверь и влететь в зал для приемов. При этом графиня эта гадская, тоже, наверное, подпрыгнув, успевает уцепиться мне в одежду,