Пётр Машеров - Владимир Якутов

почти все разрушены. Требовались колоссальные финансовые, материальные и человеческие ресурсы, чего крайне не хватало и в стране, и в республике, прямой ущерб которой в результате гитлеровского нашествия составил 75 миллиардов рублей в государственных ценах 1941 года. Именно на этот участок и было направлено особое внимание партизана-героя. Он, не ослабляя общих интересов обкома комсомола ко всей многогранной жизни молодежи, отдавал в данный период времени приоритет срочному возведению общежитий для молодых железнодорожников на всех крупных железнодорожных узлах, созданию в Молодечно и Сморгони школ и курсов для путейцев, вагонников, связистов, электриков, привлечению юношей и девушек на железнодорожный транспорт.

Машеров два-три раза в неделю выступал в молодежных аудиториях железнодорожников, вел товарищеские беседы в отделениях, путейских бригадах или небольших полустанках. Он страстно призывал комсомольцев и молодежь к быстрейшему залечиванию ран, нанесенных войной всему народному хозяйству республики.

— Наша страна,— подчеркивал Петр Машеров на митинге в Ошмянах,— понесла невиданные в истории человечества жертвы. Все это должно быть возрождено в самые короткие сроки. На молодежи лежит особая и почетная задача — работать лучше и больше во имя своего Отечества.

Первый секретарь областной комсомольской организации стремился нацеливать и аппарат горкомов, райкомов, активистов на весьма трудную работу по восстановлению железнодорожного транспорта, промышленности, строительству новых жилых домов, школ, больниц, культурных учреждений. Особую, более трудную часть сферы деятельности, занимало село. Оно забирало уйму времени, но не давало нужного эффекта. Народ Западной Белоруссии настороженно и враждебно относился к коллективизации. Тысячи юношей и девушек были связаны тесными узами со своими родственниками, близкими и знакомыми в восточных областях республики и России, а также Украины. Бывая там, они воочию убедились, что такое колхозы. Люди в них трудились за голые палочки-трудодни, не имея никаких личных свобод и прав. Все колхозники, существуя только за счет приусадебного участка, платили непосильные налоги-поборы. Этих кабальных и обязательных сборов государству насчитывалось более десятка: сельхозналог, займы, налог с каждого трудоспособного, плата за скот, птицу, пчел, плодовые деревья, пользование выпасом, лесными угодьями. Были еще подати натурой, то есть мясом, молоком, яйцами, маслом, картошкой. Мясо и молоко требовалось сдавать независимо от того, имел ли ты корову, свиней или нет. Шло тотальное ограбление уже давно нищего крестьянина. За невыполнение или неуплату налогов применялись драконовские репрессивные наказания вплоть до тюремного заключения. Крестьянин не мог никуда выехать на заработки, ибо не имел паспорта. Он, по сути дела, был крепостным рабом. Если к этому прибавить беззаконие и произвол органов государственной безопасности, которые сажали и ссылали за пределы республики тысячи безвинных людей, то станет понятным моральное состояние молодежи. Бывая в районах, Машеров старался теснее общаться с сельскими юношами и девушками, глубже узнать их запросы и настроения. Беседы и разговоры с ними были непростыми.

— Неужели без колхозов не может существовать Советская власть? — почти везде неизменно задавался подобный вопрос.

Петр Миронович, будучи твердым и убежденным сторонником коллективных хозяйств, уверенно отвечал:

— Не может! — И далее пояснял свою концепцию теоретическими выкладками. Лет через десять-двадцать они сформировались в гладкие и внушительные идеологические постулаты, а еще через десяток — стали директивными указаниями для всех коммунистов Белоруссии.

Вот несколько из них:

«В горниле социалистического преобразования деревни родился новый тип белорусского крестьянина-коллективиста. Советская власть вооружила его сложными машинами, посадила на трактор и комбайн, приобщила к передовой науке и культуре, преобразовала вековые устои его жизни, быта. Познавшее радость творческого коллективного труда, белорусское крестьянство рука об руку с рабочим классом поднимает на новые высоты сельское хозяйство, борется за повышение его эффективности.

Волею партии коммунистов, в результате самоотверженного труда миллионов советских людей сельское хозяйство республики, как и всей страны, поднялось в своем развитии на новую ступень. Колхозно-совхозный строй обеспечил значительный рост производительности труда, привел к коренному улучшению условий его жизни и быта…

Иным стал белорусский крестьянин. Подлинный коллективист, рачительный хозяин, неутомимый труженик…»

Что и говорить, Петр Миронович был великим мастером на пафосные речи. Здесь его в республике вряд ли мог кто превзойти. Но он никогда не писал и не говорил того, во что не верил. А что коллективизация является единственным верным вариантом в построении коммунизма, так это являлось официальным теоретическим и практическим курсом КПСС. Здесь ничего нельзя прибавить или убавить. Большинство коммунистов страны стали невольниками этой нежизненной сталинской схемы. Кстати, кое-кто до сих пор убежден, что колхозы сами по себе являются умным изобретением. Вот, мол, подправить то да се, дать нового руководителя, подсобить финансами или шефами из города, и дело пойдет.

Пустая затея. Все мертво, что не зиждется на личном интересе, на своей собственности. Нельзя забывать главного: большевики победили, пообещали народу власть, землю, фабрики и заводы, мир. К сожалению, свои обещания они начисто позабыли. Это привело к печальным результатам в экономике, социальном положении людей. Но в середине первой послевоенной пятилетки идея и практика коллективизации являлась главной в деятельности КПСС и в особенности партийных организаций Западной Белоруссии. Крестьяне не желали вступать в колхозы. Они всячески противостояли созданию ненавистных им крепостных государственных объединений. Были случаи вооруженных сопротивлений, убийства советско-партийного актива, порчи имущества, уничтожения скота. Например, в селе Шарковщина Дуниловичского района Молодечненской области был убит председатель Стародорожского есельсовета П. Авививон и его семья, а также уполноченный по хлебозаготовкам. В других районах области подверглись уничтожению общественные строения, амбары, конюшни, сараи с зерном. Определенная часть крестьянства поддерживала или сочувствовала этому сопротивлению, что значительно усложняло работу Советской власти.

Машеров несколько раз попадал в крайне опасные ситуации, когда его жизнь висела на волоске. Выручали партизанский опыт и личное мужество, умноженные на смекалку. Так случилось в д. Друе Миорского района. После сельской сходки Петр Миронович, сев с двумя товарищами на повозку, направился к месту, где их ожидала автомашина. При въезде в ближайший перелесок комсомольских руководителей обстреляли из автоматов и винтовок. Едва услышав первые выстрелы, Машеров молнией соскочил с повозки, увлекая за собой остальных. Все залегли в кювет.

— Не стреляйте! — приказным тоном произнес Петр Миронович.— Не будем выдавать себя. Тем паче, что испуганная лошадь понеслась вразнос. Бандиты подумают, что мы находимся в повозке.

Огонь продолжался, но Машеров понял, что он ведется бесцельно.

— Приготовьте оружие к бою и поползем под прикрытием сумерек в сторону, откуда ведется огонь.

— Убьют, как кроликов,— испуганно прошептал один из активистов.— Убьют…

— Еще неизвестно кто кого,— уверенно махнул рукой Машеров и быстро пополз вперед. Остальные направились за ним.

Метров через двести-триста Машеров увидел идущие человеческие фигуры.

—