Время «Ч» - Инна Тронина

– Я валидол приму. – Додонов спрятал трясущиеся руки. – Где он запропастился? Ага, вот! – Додонов сунул таблетку под язык. – Митя, у меня предчувствие недоброе. Поверьте, я жизнь прожил. Мне кажется, что мы попадём в засаду.

– Это всё нервы, Валентин Максимович! – успокоил Стеличек. – После такой поездки и спятить недолго. Вы как в Москву возвратитесь? Самолётом?

– Нет, я из-за сердца езжу поездами, – ответил Додонов. – С бензином как? Порядок?

– Я в Сестрорецке заправился. – Стеличек, несмотря на браваду, и сам предчувствовал недоброе. – Не волнуйтесь, дотянем.

Город внезапно отступил, и автобусы понеслись по пустырю. Дмитрий, отгоняя тревогу, смотрел вперёд. Там не было ничего подозрительного – лишь светились фонари, а на обочине шоссе стояла гаишная машина – таких сегодня они повидали немало…

* * *

От «Жигулей» отделился человек в форме и, помахивая жезлом, вышел навстречу автобусам. Гаишник был в белых крагах и в шлеме. Вёл он себя спокойно, а вот напарник, совсем мальчишка, заметно нервничал. Стеличек притормозил, лихорадочно соображая. Засада это или обычное вымогательство денег? Сейчас он был готов отдать сколько угодно, лишь бы их пропустили дальше. Невдалеке, на примятой траве, стоял «уазик» защитного цвета.

Старший, приложив руку к шлему, представился по всей форме. Погоны его прыгали перед глазами Дмитрия. А вместо фамилии слышался только шум крови. Ни звания, ни должности, ни сути претензий – только стук собственного сердца. «Всё! Всё! Всё!» Потом Стеличек сообразил, что фамилия мужика – Ефимов, а парнишки – Трегубов.

– Ваши документы, пожалуйста! – попросил Ефимов, протягивая руку ладонью кверху.

– Мы разве нарушили? – изумился Стеличек.

– Проводится досмотр автотранспорта, – объяснил Ефимов.

Судя по всему, его мало интересовали права Дмитрия. Поднявшись в салон, гаишник мельком просмотрел поданные документы и направился к ящикам. Они почти скрывались под всяким хламом, но гаишники всё же увидели угол ящика с патронами. Дмитрий между тем увидел, что от «уазика» к их автобусам уже идут несколько человек, и у каждого в руках было оружие. Ещё немного, и они блокируют автобус, быстро раскидают мешки, авоськи и коврики. Значит, Гюлиханов был не один. А второго агента вычислить не удалось. Зря убили его так легко на рынке – нужно было допросить с пристрастием…

– А по какому поводу досмотр? – тоном оскорблённой невинности осведомился Дмитрий.

– Ваши документы! – повернулся Ефимов к Додонову. – И накладную на груз, пожалуйста…

Валентин Максимович, затравленно глядя на Стеличека, вытащил из внутреннего кармана своей куртки паспорт, водительские права, ещё какие-то удостоверения.

Дмитрий взял свою сумочку из мятой кожи. Стал копаться в ней, выгадывая время.

– Гражданин, побыстрее! – Ефимов возвратил документы Додонову. – Куда вы следуете?

– В аэропорт, – невозмутимо отозвался Инопланетянин.

– Почему в такое время?

– У нас рейс на три тридцать. – Дмитрий уже понял, что надо стрелять – другого выхода нет. Лишь бы старик не струхнул, а то он очень нервный, особенно сейчас.

Стеличек сунул руку в карман, сбросил предохранитель. Те, из «уазика», видимо, ждали сигнала.

– Я прошу предъявить сопроводительные документы! – громко сказал Ефимов, и в голосе его звякнул металл.

В тот миг Стеличек выстрелил в него снизу, прямо из кармана. Пуля вошла под подбородок, и кровь вместе с осколками костей брызнула во все стороны. Додонов зажмурился и сдавленно охнул. Трегубов повернул к Стеличеку широкое потное лицо с круглыми глазами, на котором веснушки выделялись особенно ярко. «Осень почти, а ты такой конопатый!» – почти ласково подумал Дмитрий и снова назад на спусковой крючок.

Паренёк, обливаясь кровью, рухнул в проход между сидениями автобуса. Дмитрий рывком подтащил его к двери и вышвырнул на асфальт. Потом, не надеясь на помощь Додонова, он то же самое проделал и с Трегубовым. Вокруг было очень тихо, и Стеличек услышал, как гаишник ударился головой об асфальт.

«Скорее всего, оба готовы!» – подумал Стеличек, снова прыгая за руль. Автобус рванул с места и помчался в сторону аэропорта. Додонов открыл глаза, понял, что они опять едут, и бросился к заднему стеклу. Добраться бы до ближайшего леса, а там можно спрятать товар – до передачи его покупателю…

– Валентин Максимович, осторожнее! Могут стрелять, – предупредил Дмитрий. Он нёсся на автобусе в этой чернильной мгле, как в космосе, и огни новостроек вдалеке были похожи на звёзды. Бескрайный пустырь, перерытый канавами и заросший бурьяном, сейчас совсем не был виден.

– Как там, наши сзади едут? – спросил он немного погодя у Додонова.

– Нет, они отстали… – Москвич всё пытался что-то разглядеть. – Я вижу мигалки… Милицейские мигалки в той стороне! Наши, видимо, попались – со всем грузом…

– У нас тут тоже не пусто! – Стеличек оскалил зубы, ещё увеличился скорость. – Теперь все чувства побоку – надо спасаться самим…

Тихий звук сирены Стеличек всё же услышал и бросился удирать уже по-серьёзному. Додонов, цепляясь одной рукой за сидения, другой держался за сердце, и губы его показались Дмитрию чёрными.

К автобусу Сакварелидзе и Алмякаева, вращая мигалкой, подлетел жёлто-синий «уазик». Он подпрыгнул на колдобине, и в это время из автобуса выстрелили – один раз, другой, третий. Милиционеры ответили тем же, и стёкла автобуса мгновенно покрылись трещинами. Любая пуля могла поднять на воздух не только автобус, но и всех, находящихся поблизости, и потому опера отступили, залегли. А вот Зурабу и Рафику терять было уже нечего, и они решили дорого продать свои жизни.

Сакварелидзе не осуждал Дмитрия – таков и был их уговор. Если удастся спасти хотя бы часть груза, Ншан всё поймёт и будет доволен. А они теперь должны задержать погоню, отвлечь её от Дмитрия и Валентина. Чёрт, знать бы, что так выйдет, загрузили бы под завязку первый автобус…

Минц, Грачёв и Вершинин на ходу выпрыгнули из «уазика», и тут же автоматная очередь взметнула из-под их ног фонтан песка и каменной крошки. Сержант из местного отделения по фамилии Черкасов лежал на асфальте вниз лицом. Всеволод наклонился над ним, стал тормошить, и в это время автобус рванул вслед за первым. Два сотрудника ГАИ, не шевелясь, лежали на противоположной обочине.

– Уйдёт, гад! – Вершин, положив руку с пистолетом на локоть, несколько раз выстрелил по колёсам автобуса. Камеры спустили, и гружёная оружием машина просела назад.

– Молодец! – крикнул Грачёв, хотя ему было совсем не весело. Он уже знал, что все трое пострадавших мертвы. – Сейчас помощь будет, и первого перехватят, – удовлетворённо сказал Всеволод. – А этих сами сделаем – теперь уж точно.

Со стороны Предпортовой на бешеной скорости неслись машины, и навстречу им из простреленного автобуса ударила длинная прицельная очередь. Одна легковушка закрутилась на месте, другая завалилась набок. Там, в автобусе, засели два первоклассных стрелка, которые не давали операм даже поднять голову. О том, чтобы подойти к автобусу, а, тем более, подняться туда, не могло быть и речи. Бандитов надо было мочить, и мочить как можно скорее. В противном случае они действительно могли перебить весь состав группы захвата – благо, оружия и боеприпасов у них было достаточно.