Граф Рысев - 5 - Алексей Игоревич Ильин
Шрифт:
Интервал:
— Мы понимаем, что виноваты, — устало проговорил я, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. — Но ситуация была далека от рядовой, и мы не учли некоторых нюансов. К тому же всё произошло довольно спонтанно.
— Что осознаёте хоть косвенно вину, это хорошо, — кивнул Медведев. — Но за то, что лишили меня главного подозреваемого, вы будете наказаны. Это надо было додуматься, доводить его до самоубийства!
— Как будто, мы это нарочно сделали, — я сложил руки на груди и нахмурился.
— Ну ещё бы вы сделали такую откровенную глупость нарочно, — Медведев покачал головой. — У меня есть последний вопрос. Где маг?
— Не знаем, — я выпрямился и хмуро посмотрел на шефа. — Есть крохотная зацепка, но её нужно проверять.
— Любую информацию и зацепку нужно проверять. — Медведев притянул к себе те документы, которые принёс Мамбов. — Найдите мне мага. У вас есть время, пока я не определюсь, что делать с местной Службой Безопасности. Рысев за главного. Если вопросов нет...
— Есть, — я снова вздохнул. — У меня есть вопрос, Дмитрий Фёдорович. Я же у Сорокина эту шахту выиграл, из-за которой всё началось. И теперь понять никак не могу, что мне с ней делать?
Глава 18
Мы с Мамбовым вылетели из номера Медведева и посмотрели друг на друга. Морда у Олега была красной, подозреваю, что у меня нисколько не уступала по цвету.
— Мы должны были подумать о таком исходе, — пробормотал я, рывком открывая дверь своего номера, куда мы с Мамбовым не сговариваясь направились.
— Женя, мы всего лишь курсанты первого года обучения, — Мамбов упал в кресло и закрыл лицо руками.
— Это неважно, — я покачал головой. — Конечно, всё произошло чудовищно быстро, настолько, что мы не смогли даже узнать этого чёртова Сорокина, чтобы можно было сделать какие-то выводы, но... Олег, мы обязаны научиться учитывать всё, потому что на нашей будущей службе из всех законов определяющим будет закон Мёрфи.
— Что это ещё за закон? — Олег убрал руки от лица и с любопытством посмотрел на меня.
— Закон всемирного невезения, — мрачно ответил я. — Если грубо, то закон Мёрфи звучит примерно так: «Если что-то может произойти, то оно обязательно произойдёт». А мы отказали нашему Сорокину даже в зачатке такого понятия, как честь. Основываясь исключительно на его художествах и даже не беря во внимание то, что...
— Что главным в их связке мог быть маг, — Мамбов потёр шею. — Я понял, что ты хотел сказать, и да, мы обязаны были продумать подобный исход.
— Особенно ты, — я встал и потянулся. Спать хотелось, просто до жути. В отличие от Мамбова, я ни черта не выспался за те три часа, которые мне отвели для сна.
— С чего бы это я вдруг стал виноват в том, что в этом козле взыграли частички совести и чести, и он нам оставил кучу проблем застрелившись? — Олег даже приподнялся от возмущения.
— Потому что, Олежа, ты у нас аналитик. Я всего лишь кое-что планирую и осуществляю боевую поддержку в нашем тандеме. — Я широко улыбнулся, глядя на его насупленное лицо. — И, вообще, Медведев за каким-то хером назначил меня за главного. И теперь будет любить голову именно мне. Ну а я — тебе. Дмитрию Фёдоровичу, потому что не могу, не положено. Такой вот порочный круг. Привыкай, — и я, похлопав его по плечу, направился в ванную. Потому что не успел даже умыться нормально, когда притащился Леднёв, а потом и Медведев подъехал.
— Это несправедливо! Слышишь, Рысев? Это чертовски несправедливо. — Даже когда я вышел из ванны, Мамбов продолжал высказываться о несправедливости этой поганой жизни.
— Олег, жизнь вообще дерьмовая штука, но временами может быть вполне приятной. И я с удовольствием поменяюсь с тобой местами, — рывком вытащив чемодан, я принялся доставать оттуда карандаши. Подойдя к мольберту, посмотрел на недорисованную картину, аккуратно снял её. Потом дорисую, потому что она мне самому начала нравиться. Повесив чистый лист, повернулся к Мамбову, затачивая карандаши. — Ну что, пойдём к Медведеву и объявим ему, что я снимаю с себя старшинство и прошу передать его тебе?
— Иди ты, — махнул рукой Мамбов. — Не к Медведеву, а к тварям на десятый уровень. А я лучше тебя потерплю, чем буду терпеть то же самое от шефа. Тебе я хотя бы ответить могу, а там только молчать и краснеть, как девица в борделе.
— Ну вот и договорились, — произнёс я, задумчиво глядя на чистый лист бумаги. — Вот ведь гадство какое. — Потерев лоб, я посмотрел на Мамбова. — Ты помнишь, как выглядит очаровательная госпожа Шиповникова Вероника Егоровна? Я, хоть убей, не могу вспомнить.
— Помню, — кивнул Мамбов. — И ты прав, она совершенно очаровательная молодая женщина. Намного моложе мужа, к слову. Как-то непохожа она на хладнокровную убийцу.
— В этом-то и заключается вся прелесть нашей с тобой работы, Олег, — и я протянул ему карандаши. — Давай, приступай.
— К чему? — он нахмурил лоб.
— Рисуй портрет госпожи Шиповниковой. Вот как помнишь, так и рисуй. Потому что я её вообще не запомнил. — И я с ещё большей настойчивостью начал протягивать ему карандаши.
— Рисовать портрет Шиповниковой? — Мамбов взял карандаш и недоумённо посмотрел на меня. — Зачем?
— Олег, не тупи, — я раздражённо скрестил руки на груди, присев на стол. — Нам нужен повод, чтобы завалиться к ней среди бела дня, без приглашения, да ещё и просто так, не в преддверии очередного вечера. Ты же художник, мать твою, или всё это время ты врал и ни черта рисовать на самом деле не умеешь?
— Я умею рисовать, — он оскорблённо поджал губы и перевёл взгляд на карандаши.
— Тогда приступай. У нас нет времени на полноценный портрет, а в карандаше, за час ты должен справиться. Шедевр нам не нужен, так что можешь особо не стараться. А я пока схожу пожрать нам, что-нибудь закажу. Не на пустой же желудок у потенциальной подозреваемой идти, в самом деле.
— А почему ты вообще раскомандывался? — огрызнулся Мамбов, но, тем не менее, подошёл к мольберту и начал делать наброски широкими штрихами.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!