Трилобиты не виноваты - Светлана Аркадьевна Лаврова

невежлив. Эту невежливость можно искупить только гемолимфой. Прошу вашего разрешения совершить ритуальное самоубийство путём закалывания себя собственными шипами из стойки «ваки-но камаэ».

– Ух ты! – поразился Парабар. – А как это? Мы такое не проходили.

– Не разрешаю, – сказал Пип.

– Ну, пожалуйста, я вас очень прошу, – сказал одонт. – Будьте милосердны к несчастному, потерявшему честь. Я всё равно не смогу жить с таким пятном на репутации.

– Не разрешаю, – повторил Пип. – Грядут тяжёлые времена, и каждый шип будет на счету. Одонтам понадобятся такие храбрые воины, как вы.

Пип вспомнил кое-что из рассказов Радика о его своеобразных родственниках и сказал ритуальную фразу:

– Я делаю бывшее небывшим. Слово не было произнесено.

Оскорбление никогда не прозвучало. Ваша честь не пострадала.

Одонт вздохнул с облегчением:

– Большое спасибо, вы – благороднейший трилобит и достойны носить имя Брата одонта рода Радиаспис, Первой Генетической линии, Старшей ветви, Верхнего потока. По правде говоря, умирать очень не хотелось. Но и жить обесчещенным невозможно, вы же понимаете?

Тут в помещении поста прозвучал звуковой сигнал. Одонт выслушал и сказал:

– Я имею честь препроводить вас в Штаб Высшего командования, господа. За вами прислан экскорт, но я лично прослежу, чтобы всё было, как следует.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – спросил Изя у Парабара.

– Я понял главное – сейчас я увижу тайный город одонтов, который никто не видел из наших! – ликовал Парабар. – Я читал о нём только в поэмах!

– Интересно, какие ещё сюрпризы приготовил нам Пип? – сам себе проворчал Шумар. – А с виду такой обычный, туповатый трилобит, посредственность.

Мурка жалась к Изе и старалась не потеряться. Окружающее её пугало.

Но она была храброй рыбкой. К тому же она знала то, что не знал никто из трилобитов.

Она знала, как всё закончится.

Глава 38

Город радуг и колючек

Над городом одонтов стояла крутая яркая радуга, видимая одному Парабару. В неё, как в полукруглую рамку, были вписаны высокие башни светлых тонов – белые, светло-бежевые, желтоватые, бледнолиловые. Некоторые шли прямо вверх, некоторые причудливо изгибались, а иные вообще сплетались в шнуры или косички или распадались венчиком, как у морских лилий.

– Странно, что неплавающие одонты строят такие высокие здания, – заметил Пип.

– Это возвышенное стремление к совершенству, – пояснил одонт Реон Средний. – Девиз моего народа: «Возвышающийся возвысится». К тому же плавать можно и не плавая.

Он явно ожидал вопроса, но Пип промолчал. Он помнил, как неплавающий Радик обогнал его на последнем уроке физкультуры, когда сдавали нормы по плаванию в верхних слоях.

Город приближался. Пип и Парабар плыли низко, над самой дорогой, Изя с Шумаром шли по дороге, вымощенной чем-то жёлтым – в тон городу. По бокам от них в две шеренги маршировали гвардейцы – нечто до такой степени шипастое, что непонятно, где у них что. Это был не конвой арестантов, а почётный экскорт. Когда вошли в город, Парабар перестал напускать на себя важность и начал вертеться и ахать.

Стены башен были бархатистые, как покровы бархатных червей онихофор, и слегка светились, их хотелось погладить. Улицы покрывал мелкий разноцветный песок, выложенный узорами – и как вода не размыла причудливые завиточки и полоски тротуаров? Как одонты не развезли их ножками? Над каждым домом стояла своя радуга, а то и две-три. Водоросли, тщательно высаженные рядами и ярусами, окружностями и спиралями, создавали странное впечатление: будто это не город, а огромное украшение.

– Во красотища! – восхищался Парабар. – Нет, вы туда посмотрите! Над той маленькой башенкой – семь радуг!

– Вы видите наши радуги? – удивился Реон Стредний. – Это невероятно. Их видят только одонты, они так сделаны – для своих.

– А я свой, – беспечно отмахнулся Парабар. – Я просто сегодня плохо выгляжу.

– Вон над той розовой башенкой сколько радуг? – проверил Реон Средний.

– Всего две, – поглядел Парабар. – Не надо меня экзаменовать, я правда их вижу. А над вашим левым передним шипом я вижу сиреневую звезду. Это ничего?

– Не знаю, – удивился Реон Стредний. – Может, убрать на всякий случай?

И попытался ножкой смахнуть невидимую ему звезду. Но промахнулся.

– Да пусть светит, она вам идёт, – сказал Парабар. – Вдруг это ваша душа, а вы её – ногой!

– Уважаемый Реон Средний, вы не могли бы мне посоветовать, – сказал Пип. – Мы не знаем ваших обычаев и можем неловким словом задеть достоинство тех, с кем будем разговаривать. Не хотелось бы обидеть никого из одонтов. Как у вас принято приветствовать Высших?

– Вам достаточно простого «здравствуйте», – ответил Реон Средний. – Одонты снисходительны к чужестранцам.

– Нужно ли повторить формулу просьбы?

– Нет, достаточно просто сказать, в чём вы нуждаетесь, и это будет тут же предоставлено. Мы чтим наших Высших и их названных братьев.

– Ишь ты, наш Радик тут кто-то вроде принца, – шепнул Парабар Изе.

Изя мотнул щёчным шипом – одонты, на его взгляд, шибко важничали, и хорошо, что командир их так уделал своим «заклинанием» про Радика.

Наконец они вошли в какую-то совсем невысокую скромную башню, над которой сияло около десятка радуг. Шипастые гвардейцы остались снаружи, а внутри их перехватили такие же колючие типы, но не с прямыми, а с причудливо загнутыми шипами.

– Эдакими кривульками сражаться невозможно, – шепнул Парабар Пипу. Реон услышал и презрительно вильнул пигидием:

– Это придворные, адьютанты и прочие бездельники. У воинов шипы прямые. А как только молодой трилобит бросает военную службу и решает, что при штабе или при мэрии живётся сытнее и спокойнее, так его шипы начинают изгибаться параллельно его изворотливой натуре.

Всё, теперь будьте почтительны – это Высшие.

В большом светло-сиреневом зале стояло несколько одонтов. У одного – три серебряных шипа, у второго – пять, у третьего – два золотых, у четвертого – три золотых, у пятого, самого толстого – семь или восемь золотых, но коротких.

– Здравствуйте, многоуважаемые Высшие! – сказал Пип, слегка робея и от этого впадая в возвышенный тон. – Да будут крепки ваши шипы, и да пребудет с вами Сила!

Парабар и Шумар отвесили традиционные школьные поклоны – легли на бок, потом встали. Изя неожиданно поднял, не прикасаясь, толстого одонта, подержал под потолком и поставил на место, пояснив:

– Так приветствует вышестоящих мой народ.

Это Изя специально сделал, чтобы одонты не выпендривались, а то вон какие важные. Парабар аж дёрнулся, чтобы не заржать. Толстый одонт, слегка удивленный экзотическим приветствием, произнёс:

– Мы рады приветствовать брата Высшего одонта и его друзей. Я как близкий родственник Радикса из клана Одонтоплеврида, рода Радиаспис, Первая Генетическая линия, Старшая ветвь, Верхний поток, свидетельствую правильность формулировки и готов оказать