Жестокая схватка - Фридрих Незнанский

— Прямо сейчас!

Собеседник, явно не ожидавший такого напора, хмыкнул:

— Вообще-то у меня есть кое-какие дела…

— Мне очень нужно! — почти крикнула в трубку Маша.

— Ладно, детка, успокойся. Для тебя я сделаю исключение. Встретимся там, где расстались в последний раз.

— В «Турецком кафе»?

— Да. Скажем, через час. Тебя это устроит?

Час! Целый час! «Это ведь так долго», — хотела сказать Маша, но взяла себя в руки и ответила:

— Через час я буду там. До встречи.

И положила трубку.

В тот день Тамара Макарова с самого пробуждения была в приподнятом настроении. Работы было много — две фотосессии, один вечерний показ. К тому же со дня на день должен позвонить агент одного крупного модельного агентства. Предполагалось, что Тамара заключит с ними контракт на два года. Деньги сулили немалые. Однако Тамара не спешила отвечать согласием. Как знать, возможно, скоро она станет замужней женщиной, и ей не придется больше выходить на подиум в дурацких нарядах и фланировать в них под вспышки фотокамер.

Перед тем как ехать на фотосессию, Тамара решила заехать в свое любимое кафе на «Белорусской» и выпить пару чашек сладкого кофе.

Час ранний, и народу в ресторанчике было немного. Тамара села за свой любимый столик у окна и заказала кофе. Пока его готовили, она достала из сумочки сигареты и закурила. Было очень приятно сидеть вот так за столиком, курить, рассеянно смотреть в окно и ни о чем не думать.

«По вечерам над ресторанами… вечерний воздух тих и глух», — всплыло в памяти старое стихотворение, вызубренное еще в школе.

И каждый вечер, в час назначенный,

(Иль это только снится мне?)

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне…

За окном прошел высокий человек в надвинутой на глаза кепке. Тамара не успела разглядеть его лицо, но ей показалось, что он скользнул быстрым взглядом из-под козырька кепки по ее лицу. Это было неприятно, и Тамара поежилась. Впрочем, через секунду она забыла об этом взгляде.

Теперь она думала о Бойкове. Он производил впечатление приятного человека. К тому же он так забавно покраснел, когда приглашал ее в ресторан.

Тамара улыбнулась.

Погруженная в свои мысли, она не обратила внимания на то, как дверь кафе отворилась, и на пороге возник тот самый высокий мужчина в надвинутой на глаза кепке. Он быстро обежал глазами зал и тут же двинулся к столику, за которым сидела Тамара.

Двигался он быстро, легко и бесшумно, как дикий зверь.

Даже когда он оказался у столика, Тамара не заметила его присутствия, по-прежнему глядя в окно.

— Эй! — окликнул ее мужчина.

Тамара вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд на незнакомца.

— Вы ко мне? — удивленно спросила она.

— К тебе, — кивнул незнакомец. Затем быстро вынул руку из кармана и тряхнул у лица Тамары каким-то блестящим предметом. Холодные брызги упали Тамаре на лицо и шею, и в следующее мгновение она почувствовала, как миллионы острых коготков впились в нее и стали рвать на части…

Бойков не хотел идти на эту свадьбу. Жених — толстый, лысый рвач с безумно вытаращенными глазами — вызывал у него почти физическое омерзение. Но Король сказал, что пойти надо.

— Он один из наших основных партнеров, и мы пойдем, понял?

— Да он даже не заметит моего отсутствия, — возразил Петр Алексеевич.

Король ухмыльнулся:

— Поверь мне, дружище, этот заметит все.

И пришлось пойти.

Народу на венчании было много, а вот простых смертных среди них — мало. На заднем плане робко переминались с ноги на ногу перепуганные дальние родственники, не ожидавшие, что событие пройдет с таким ошеломляющим размахом. Сновали журналисты со своими микрофонами и «бетакамами».

Жених был директором крупнейшей московской фирмы по производству… Впрочем, никого особо не интересовало, что именно производит его фирма. Главное, что он был богат и удачлив. А его невесту — белокурую юную девушку с белой розой в волосах — журналисты уже успели окрестить «молодой, подающей надежды актрисой», хотя она успела сняться лишь в двух музыкальных роликах, которые спонсировал ее свежеиспеченный жених.

Петр Алексеевич делал все, что нужно. Здоровался с кем нужно, говорил приветливые слова, отпускал дамам комплименты и улыбки. Будучи теперь вполне светским человеком, он делал это по привычке, тогда как на самом деле его с души воротило от всей этой расфуфыренной компании. Во всей церемонии, несмотря на ее торжественность и размах, чувствовалась фальшь.

Не дождавшись окончания церемонии, Петр Алексеевич вышел на улицу, достал из кармана пиджака фляжку с коньяком и хорошенько приложился.

— Не стоит этого делать, — услышал он приятный женский голос у себя над самым ухом. — Здесь много детей, они могут увидеть.

Бойков обернулся и оцепенел.

Перед ним стояла стройная высокая девушка, одетая в темное платье. Голова ее была подвязана черным платком. Девушка вгляделась в его лицо и вдруг отшатнулась, словно увидела призрак. Бойков тоже вздрогнул.

— Та…мара? — произнес он хриплым, прерывающимся от волнения голосом.

— Извините, — проговорила девушка, повернулась и быстро зашагала в сторону церкви.

Ошеломленный Бойков не сразу сообразил, что она уходит, а сообразив, бросился за ней:

— Тамара, постойте! Подождите!

Он догнал девушку и схватил ее за руку. Она попыталась вырвать руку из его сильных пальцев, но не смогла и остановилась.

— Я не могу с вами… Мне нельзя, — мучительно проговорила Тамара, не оборачиваясь.

— Но почему?

Она вырвала руку:

— Мне нужно идти.

— Тамара, я полгода не мог вас найти! Что все это значит? Почему вы здесь? И что это за дурацкий наряд? Вы что, монашка?

— Вы хотите знать почему? Вы точно хотите это знать? — Тамара медленно повернулась к нему. Губы ее дрогнули. — Теперь вы видите?

Шея и нижняя часть левой щеки Тамары были покрыты мелкими рубцами.

— Вот черт! — вырвалось у Бойкова. — Так, значит, это были не слухи?

— Как видите, нет, — холодно ответила Тамара.

— И из-за этого вы ушли из модельного бизнеса?

Губы девушки тронула усмешка.

— Вы поразительно догадливы, — сказала она тем же холодным голосом. — Теперь я могу идти?

Но Петр Алексеевич решительно тряхнул головой:

— Нет, не можете. Мы должны поговорить.